– А что это за домики? Вон те, маленькие? Я в них не видел никаких признаков жизни, – показал я в сторону елового леса, на подступах к которому и были разбросанные эти карликовые строения

Раньше от города Тотьмы до Великого Устюга на рейсовом автобусе было не добраться, и действовал аэропорт. Самолёты отправлялись каждое утро в девять. До Устюга предстояло сделать ещё две посадки: в посёлках Т?рногский Городок и Нюксеница.

Начал Рубинштейн своё выступление приблизительно так: – Пока читали стихи мои поэты-коллеги, я невольно слышал за окном сплошные «бум-бум», «бум-бум» (то есть звуки с центральной площади города: как-никак новогодние дни!). 

Вадим Кожинов вспоминал, как он хотел с Николаем Рубцовым встретить новый, 1965 год, у родителей, но сам к назначенному времени опоздал. Рубцов как назло пришёл раньше срока и отец Кожинова его не впустил.

Недавно написал пост о Николае Рубцове, и получилось как-то несправедливо: в январе день рождения у поэта, а я рассказал, как о нём нелестно отзывались. Приведу другое – слова его друга Глеба Горбовского:

«Успехи наших писателей дали повод современной критике говорить о появлении “вологодской школы“».  – Но почему среди перечисленных нет Николая Рубцова?

Речь всё о Вологде 50 – 60-х: «Не забудем ещё про нехватку продуктов, про очереди в магазины, отнимавшие столько времени. Давно забыто слово “Дают!“ , которое изредка раздавалось по телефону: “Дают колбасу!“ или “Дают сахар!“ Было и ещё одно словечко:

Оказывается, есть и такое: Союз развития словесности! Действует в Вологодской области – в Череповце. Два года назад Союз выпустил коллективный поэтический альманах «Симлексия».

Парк в селении Спасское-Куркин? был разбит в начале ХIХ века по английскому образцу, с беседками, с каскадом прудов (пруды сохранились, есть и родник), в форме двуглавого орла. Сейчас он сильно поредел; но главное, в нём остались торжественные ели и строгие, печальные липы и берёзы.

– Я рада видеть в этом зале столько участников, столько гостей! – и медленно прибавила, внимательнее взглянув на присутствующих: – Честно сказать, удивлена, что вижу здесь только трезвые лица…

Самый мой любимый уголок в Вологде – почти замкнутая домами поляна, где стоят две церкви – Ильи Пророка в Каменье и Варлаама Хутынского, последняя – уникальная, скорее всего проект петербургского, мастера. 

? А почему вы спросили у неё паспорт? ? спросил я у кассирши, когда девушка с настойкой «Карелия» отошла. ? Видно ведь, что она вполне совершеннолетняя. ? Наивный, ? хмыкнула кассирша, внимательно взглянув на меня, и вполголоса продолжила: 

Прочитал о том, что после освобождения из заключения, как вспоминал актёр Алексей Баталов, Русланова и её муж, генерал Владимир Викторович Крюков, «отправились на птичий рынок. Там они скупали птиц, продаваемых в клетках, и тотчас выпускали их на волю, потратив все имеющиеся деньги».

О Василии Белове – таком, каков он бывал в жизни – я слышал от моего вологодского пожилого приятеля, который был вхож в дом к Белову; сам Белов меня в своё время заинтересовал книгой «Лад» об укладе исконной деревенской жизни. Но вот что узнал от поэтессы Татьяны Кузовлевой:

Кирилл Ковальджи воспоминал: первокурсником Литинститута поселился в Переделкине, где на нескольких дачах было наше общежитие. В Москву ходили паровики, тащили заплеванные, обшарпанные вагоны. В которых висели таблички: «Не курить», «Не сорить». Однако все курили, сорили, плевали…

 «Я не раз замечал, что особенно часто и много хвалят самые смиренные, здоровые и умные люди, а ущербные и глупые хвалят редко и мало. Хороший критик найдёт, что похвалить в несовершенной книге; плохой вычёркивает из литературы одну книгу за другой. Здоровый и доброжелательный человек найдёт, за что похвалить самую скромную еду, даже если он привык к очень изысканной; больной или сноб найдёт недостатки в любом угощении".

В первую ночь меня разбудил мерный требовательный стук в стену. Я слез с печи, открыл одну тяжёлую дверь, потом вторую (обе тягуче заскрипели). Никого – ни на крыльце, ни за палисадником. И калитка во двор по-прежнему закрыта на щеколду. Ну и дела...

"Когда поднимают тревогу о состоянии медицины, о сокращении финансирования, мне вспоминается давнее потрясение: я прочитала, что в одной закрытой и бедной стране (кажется, то была Албания) просто отменили медицину вообще. И поначалу смертность выросла, но очень скоро вернулась к своему обычному статистическому уровню. То есть, на здоровье нации медицина не влияет."

– Как мне надоели эти беженцы! Вчера пошла в поликлинику – а там из-за них такая очередь!

Ещё о Паустовском, меня удивившее немного. Вспоминает Константин Коничев.«Однажды Константин Георгиевич приехал в Ленинград. Из "Европейской" гостиницы позвонил мне:

Соколов сидел в ресторане с вологодскими поэтами Виктором Коротаевым, Сергеем Чухиным и москвичами Николаем Старшиновым и Вадимом Кузнецовым. Вспоминает Старшинов.

Всегда было интересно, куда этот чудак наклеил мои фотокарточки? А когда впервые увидел его на сцене, обалдел... Два разных человека, да каких разных...

Василий Белов рассказывал вологодскому изготовителю мини-книжек Владимиру Богачёву: как-то осенью в гости приехал Шукшин; в один из хмурых дней в кинотеатре «Спутник» шёл фильм «Странные люди».

Однажды после вечернего купания я поднялся с берега на террасу и вижу – стоит легковушка, а хозяин её, сухопарый грустноватый мужичонка лет пятидесяти с лишним, медленно ходит в отдалении, что-то выискивая в траве.

В вологодском музее Николая Рубцова меня поразили варианты его известного стихотворения «В минуты музыки печальной» (меня такие вещи всегда поражают). Ведь другой бы счёл: и так сойдёт, – рифма, размер соблюдены, мысль выражена…

Пожилой охотник с удовлетворением признался мне, что перестрелял множество собак. «За что же вы их?» Он и рассказал.

У Носова есть такой персонаж – Капелька, и вот её спрашивают: «Ты чего плачешь?» – «А когда идёт дождь, я всё время плачу». Я опасался, что и моя статейка о поэте Марии Марковой получится слишком сентиментальной и вызовет «носовские» ассоциации.

Это грустно. Человек в 60-е годы проучился в Литинтституте, потом ушёл на редакторскую работу. Напечатал в журнале несколько незначительных по художественным достоинствам рассказов.

Было время, проводил на местном радио передачи об эстрадных артистах прошлого, любил это дело... Однажды, будучи в Москве, позвонил Гелене Великановой (знаменитой благодаря своим «Ландышам»), чтобы порасспросить о «ростовских» страницах жизни.

Фрагмент: "Ещё больше он удивил меня во время поездки в Вологодскую область. На самолёте нас доставили в Великий Устюг.

Если мимо обкома партии пройдёт Виктор Коротаев, пьяный и во всё горло поющий песни, его никогда не трогают. А если тихий выпивший Рубцов пройдёт, его всегда засекают и отправляют в милицию.

А вот о чём рассказал мне мастер мини-книжного дела вологжанин Владимир Богачёв. Очень хотелось ему получить автограф от «литературного генерала»!

Василий Белов страшно возмущался: «Это клевета на русский народ! Я живу в деревне (Белов, выходец из деревни, живёт в Вологде) и никогда не слышал, чтобы кто-нибудь пел или сочинял подобную мерзость.