Невероятно,но в позапрошлом, а местами еще и в прошлом веке, священники на селе составляли не только цвет интеллигенции, но иногда даже были краеведами. Сейчас уж таких не встретишь.
«июнь, 7.
Утром в 9 ч. отправился и в 10½ был уже в Вотчинском. Сейчас же пошел к священнику — Аристарху Левитскому, оказавшемуся довольно развитым семинаристом, радетелем школ и просвещения. Просидел часа 4, поел, чаю попил. Записал м[ежду] пр[очим] свадебные песни. Потом был в Вол[остном] правлении, переполошил писаря. В 7 ч. двинулся дальше в Васильевское. И тут началось. Не успел я проехать первую станцию, как оказалось, что лошади
Священник- радетель за образование и народное просвещение, кажется, такого и быть не могло, а было.
И еще, по заданию различных императорских обществ с разрешения епархрального начальства, (а куда бы оно делось), священники оказывали помощь собирателям древностей, а зачастую и сами являлись корреспондентами географических и исторических обществ. Таким и был Аристарх Левитский, оказавший Кандинскому гостеприимный прием.
Второй фрагмент касается тягот пути.Поневоле вспоминаются вечные российские беды с плохими дорогами и постоянными жалобами на ямскую гоньбу. Но что очень важно, в этом далеком от столиц краю, где и сейчас автобусное сообщение — есть категория гадательная, тогда был какой-то порядок и ямские станции худо-бедно работали, обеспечивая путешествующим возможность передвижения. Вот что пишет об этом Кандинский:
«июнь, 8.
Сначала не давали лошадей; ждал часа 2, покусали блохи, наконец двинулся с мальчиком 12 лет, к [ото] рому было совершенно не под силу управиться с лошадьми. Кое-как доехали. Попили молока и дальше. Мальчики, отпирающие ворота, слишком явно выказывали желание получить etwas. Как туча воробьев бросались на гривенники.
Отрывок очень информативный. Немецким словом «etwas» т.е. «кое что» Кандинский обозначил желание получить плату за некие, часто весьма формальные услуги. Эти траты, если верить автору, были совсем не маленькими.
Гривенники, о которых пишет Кандинский, для того времени весьма солидная сумма, равная примерно 100 рублям в сегодняшних ценах. 100 рублей каждому, за то, что отворяют ворота, неплохой заработок для мальчишки!
Из дневника узнаем мы и фамилию местного сказителя Бабенова, про которого сообщается. что он"премилый и пресимпатичный господин«, все в превосходной степени. Ленегды, предания, песни и сказки местного края составили добычу молодого этнографа Кандинского, чему он был необычайно доволен. Действительно, только в такой глуши можно услышать истинно русскую речь, без всяких там французских и немецких словечек и осознать величие и древность народной культуры. У сказителя Бабенова будущий художник и заночевал:
«июнь, 9.
У Бабенова ночевал и обедал. До 4 ч. проговорили. Назад я шел с Дмитрием-шоптарем. — По дороге бывают грабежи и я старался не спать, но уснул даже под ливнем. Промокший ночевал на второй станции. Комары и оводы!.. »
Вы обратили внимание на попутчика? Шоптарь- это его профессия. Он изготавливал обувь, но не сапоги, а так называемые «чуни», или по другому «шептуны» или «шоптаники», обувь, плетеную из веревок и бывшую в употреблении в беднейших слоях сельского населения в качестве повседневной. Слово «шоптаник» на севере стало нарицательным, как обозначение человека плохо одетого и неуклюжего. Его любила повторять еще моя бабушка в
«Грабежи бывают»-, отметил Кандинский, ходить вечером одному не безопасно и еще одно юридическое замечание без комментария:"Нечаянность извиняет и убийство«.
Здесь же на полях записной книжки он изобразил несколько предметов крестьянского инвентаря:
борону, соху, телегу; сделал набросок лошади, запряженной в телегу и зарисовал часовню, вероятно из тех, что его поразили своим «монгольским» типом.
Путешествие по волостям Кадниковского уезда подходило к концу. Сделав довольно большой крюк, обогнув с запада на восток половину уезда, студент Кандинский снова должен был возвратиться в уездный город Кадников. Там его ждали старые знакомые.