Георгий Шевцов. | Фото Петра Солдатова
Георгий Шевцов — спикер Законодательного Собрания области и, что называется, политический тяжеловес. При этом его «вес», его влияние на вологодскую политику, остается стабильно большим вне зависимости от занимаемых должностей.
Выходец, как положено, из «Северстали», сохранивший с компанией теплые отношения, мастер непубличной интриги, умелый переговорщик, терпеливо выстраивающий отношения с разными, порой враждебными силами, видный единоросс, на первом же заседании Законодательного Собрания области заявивший: «У нас тут одна партия — партия Вологодской области».
Шевцов — тяжелый случай для журналиста. От него трудно дождаться резкого, искреннего высказывания. Он взвешен, выверен и всегда соответствует генеральной линии партии, как бы она ни называлась.
— Георгий Егорович, часы покажите — сейчас их стало модно у чиновников проверять.
— Пожалуйста. Кстати, с армией связаны, называются «Полёт». Мне их недавно подарили. Прочитайте гравировку на обороте: «От начальника главного разведывательного управления Генштаба».
— Источники Вашей информированности понятны. Это специальные пиаровские часы для встреч с журналистами?
— Нет. Они, кстати, удивительно точно ходят. Ношу с удовольствием.
— Все, кто следит за политическими событиями, являются свидетелями не очень публичного, заочного спора между Позгалевым и Кувшинниковым о методах управления областью. Вы на чьей стороне?
— Такого заочного спора я не ощущаю, это во-первых. А во-вторых, быть на чьей-то стороне мне очень сложно, потому что с одним я проработал больше 40 лет, с другим — около 10.
Представьте, если бы у нас сейчас был такой же тучный бюджет, как раньше, темы не было б вообще для споров. Когда в бюджете нет денег, начинаешь искать, где их найти, какие расходы убрать. Таким образом, затрагиваешь обязательства старой команды, и это вызывает неудовольствие.
Мы и с Вячеславом Евгеньевичем часто эту тему обсуждаем, и мне нравится, что он с пониманием к этому относится. И наоборот, сам приходит с инициативой: какие законы поддержать, какие проблемы в Москве порешать. Я считаю, что вначале какая-то недосказанность была, но сейчас её все меньше и меньше, надо просто чаще встречаться и все обсуждать.
— У оппозиции есть такой лозунг: «Позгалев, верни долги!». Но ведь губернатор являлся важной, но не единственной фигурой, которая принимала эти решения. Вы чувствуете какую-то ответственность или сожаления за то, что не остановили Вячеслава Евгеньевича, не настояли на том, чтобы не разбрасывался деньгами?
— У меня не было полномочий останавливать. Каждое решение, которое тогда принималось, оно обосновывалось и принималось исходя из бюджета того времени. Поэтому каких-то сумасбродных решений я не знаю, всё было обоснованно. Даже это нашумевшее дело, которое сейчас обсуждается, по детским садикам. Я здесь никакого криминала не вижу, не договорились бы с Железовым, взяли бы деньги в банке, под эти же проценты, тоже на 10 лет, были бы должны банку. Поэтому ножки по одёжке мы протягиваем сейчас. Если где-то можно не давать гарантии, где-то можно какие-то программы приостановить без большого ущерба для граждан, мы это делаем и поддерживаем губернатора.
Единственное, что я Вячеславу Евгеньевичу говорил, — обновляй команду. Вот вы уйдете все — пенсионный возраст, — придут молодые, и будет такой переходной период нехороший. Так оно и случилось. А если бы обновление началось при нём и была бы некая преемственность, было бы меньше проблем.
— А как вам нынешнее обновление?
— Я хочу сказать, что целый ряд заместителей, которых Олег Александрович привел с собой, очень быстро входят в курс дел. Мне нравится, как работает Травников, мне нравится, как работает Гуслинский. Гуслинский вообще попал в тему, которой раньше не касался, но как быстро он входит, цепляется за всё, узнаёт и «въезжает», мне это нравится. Я надеюсь, что и другие члены команды будут так же активно работать.
Считаю, что на любом месте надо проработать хотя бы год, чтобы понять, что и к чему. А в Госдуме ещё больше надо, потому что там много сложных заморочек. Я себя там чувствовал как рыба в воде только на втором сроке. Первое время там очень сложно, когда тебя никто не знает, с тобой никто разговаривать-то не хочет. Поэтому везде не просто, и надо дать людям время.
То, что люди стараются, это очевидно. Я приехал пятого ноября — не рабочий день был, но всё правительство на работе, Губернатор в полпервого ночи домой ушел. Совещания за совещаниями. Постоянно ищут какие-то возможности дополнительные, много в Москве работают. Мы надеемся, будет отдача и от того человека, которого взяли на работу в представительство области в столице. Тем более, с учетом возможностей Вячеслава Евгеньевича, Юрия Леонидовича Воробьева, того же Николая Васильевича Тихомирова. Мы будем такой тягой тройной пробивать наши проекты.
— Вячеслав Евгеньевич, когда только начинал в Госдуме, спрашивал совета?
— Он же в моем кабинете там сидит, я ему всё оставил: связь, мебель, картину во всю стену — мост в Череповце. Пришлось еще побиться, чтобы кабинет 535 (регион 35) Вячеславу Евгеньевичу достался. Ему в Думе надо еще привыкнуть. Представьте, была бурная жизнь, а там сиди на кнопки нажимай. Я вижу, как он переживает, и его понимаю. Не случайно говорят, что там такая аура тяжелая в зале. Основания к этому есть, потому у многих людей начинает к концу дня болеть голова.
— А Кувшинников часто с вами советуется?
— Раз в неделю мы встречаемся, если нет каких-то срочных тем, а так по телефону — почти каждый день. Если ему нужен какой-то совет — спросит, если я вижу, что нужно своё мнение высказать, — говорю. Поэтому у нас постоянный рабочий контакт. Сейчас, конечно, главная тема — это принятие бюджета.
— Вы уже видите основные параметры бюджета?
— Пока нет, но очевидно, что бюджет очень напряженный. Где-то мы очень сильно поджимаем, а на сельское хозяйство, наоборот, увеличиваем финансирование. На молочное животноводство, на мясное животноводство, на семеноводство — в 2 раза. А программу по льну вполовину сокращаем. Нам очень важно, чтобы мы сохранили те позиции в социальной сфере, которые уже есть.
— Бюджет ведь готовила та же команда, которая делала и предыдущий. Но по нему потом возникли серьезные вопросы: часть расходов не была учтена, а часть доходов, наоборот, пририсована. То есть депутатов фактически обманули. И при этом почти все «позгалевские» замы потеряли работу, а Тугарин — на том же месте.
— Да, были вопросы, но и замены в правительстве ещё продолжаются.
— Спасибо, намек поняли. Наблюдая за недавними довыборами, многие обратили внимание, что кандидаты от «Единой России» в лучшем случае не акцентировали своё членство в этой партии, а в худшем — просто скрывали его. Вас это не тревожит?
— Оснований для тревожных предчувствий у нас очень много. И экономический кризис, и конец света в декабре. Что касается партии, то оценка ей дается на выборах. «Единая Россия» победила, и никто ничего не скрывал. Партия открыто поддерживала своих кандидатов, и в Череповце на выборах в гордуму все шли с открытым забралом. Мэр Кузин, когда избирался, говорил, что он член партии. А вот представим себе, что «Единой России» не стало, за кого будем голосовать?
В Интернете развернули целую кампанию против «партии жуликов и воров». В Вологде она была, писали на заборах, на домах, в листовках. Я всегда задаю вопрос: ну скажите, кто жулик? кто вор? Назовите. Ответа нет. Поэтому люди, когда голосуют, смотрят на личности кандидатов, а показатель доверия к партии — это результаты выборов.
— Когда на следующей сессии вы будете голосовать за лишение депутатского мандата Евгения Доможирова, какое чувство вы будете испытывать: удовлетворение или сожаление?
— Ко всем депутатам я отношусь одинаково и за всех переживаю. Я считаю, что у нас очень профессиональный депутатский корпус. Что касается Евгения, он был активен на сессиях, на заседаниях комитетов, готовился к рассмотрению вопросов. Мы его включили в комиссию по борьбе с коррупцией, и всё, что он просил, мы ему предоставляли. Но он больше занимался внешней стороной — пиар в интернете, митинги. Я к нему не имею претензий. Я уже сказал, что минимум год надо человеку, чтоб разобраться. У него такого времени ещё не было.
— И уже не будет.
— Ну, по крайней мере, в среднесрочной перспективе. А так он был активен, на каждой сессии вопросы задавал и на работу ходил.
— Так Вы с сожалением будете голосовать или с радостью?
— С сожалением. У меня чувства злорадства нет. Так же, как и у большинства наших коллег. Он же и сам прекрасно понимает, что нас обязывает закон.
— Вологодская политическая мифология называет вас «смотрящим» за вологодской политикой от имени Мордашова. Как вам этот пост?
— Я согласен быть «смотрящим», если эта должность будет оплачиваться. Вологодская мифология чего только не говорит и не пишет. А если Интернет ещё почитать...
Пусть, как хотят, называют. Просто пусть вспомнят, что до Госдумы я 8 лет был депутатом областного Законодательного Собрания. Меня в городе и в области знают потому, что я был комсомольским лидером. Я возглавлял райком партии в Череповце и очень многих людей знаю. Поэтому у меня сложностей в выстраивании коммуникаций нет.
А то, что какие-то ярлыки клеят, пускай... Я не карьерист, не стараюсь быть больше, чем я есть на самом деле. Единственное, чего хочу, так это чтоб, когда я прекращу свою активную деятельность, никто бы вслед мне не плевал и не говорил плохие слова.
— А разве так бывает? Уж на что Вячеслав Евгеньевич был популярен.
— Это неправильно, хотя есть такая мода в России. А откуда она идёт? Вспомните Брежнева, Хрущева, Горбачева, Ельцина. Единственный, Владимир Владимирович, пришел и выпадов открытых в сторону Ельцина не делал. Он пример показал.
И я не случайно портрет Дрыгина у себя в кабинете повесил. Он нас учил по-другому, нельзя охаивать деятельность того, кто работал. Если положить на весы всё, что было сделано позитивного, и какие были ошибки, безусловно, позитив перевесит с большим преимуществом.
— Вы так и не ответили на вопрос о своих отношениях с Мордашовым. Давайте его по-другому сформулируем: как часто вы с ним общаетесь?
— Раньше было чаще, а сейчас такой необходимости нет. У меня есть его прямой телефон, но я не злоупотребляю, звоню в приемную, а он сам отзванивается. На регулярной основе с ним встречается Губернатор. Но я знаю, какие вопросы обсуждаются и как они решаются.
— Среди оппозиционных политиков очень популярно высказывание о том, что «Северсталь» не платит налоги или платит, но далеко не все в Вологодской области, а платит в Ярославле. Можете объяснить, что это такое?
— Ничего они там не платят, только если НДФЛ. Бухгалтерию централизованную поместили в Ярославле, и вокруг этого шум поднимается. Все ровно наоборот. Я был в Коми, в Карелии, в других городах, где есть предприятия «Северстали». Там все озабочены тем, что «Северсталь» переходит на консолидированную группу налогоплательщиков и будет большую часть налогов платить у нас.
— А с кем больше приходится заниматься — с Вологдой, как с городом и с властью или всё-таки с Череповцом?
— Во-первых, мое постоянное место работы в Вологде, здесь я теперь живу. А если говорить о главах городов, чаще встречаюсь с мэром Череповца, потому что он только начал работать. А Евгений Борисович уже достаточно опытный мэр. Я просто стараюсь их как-то вместе сводить и рассказывать, что у кого лучше делается. Вот Евгений Борисович первый раз за очень длительный срок приехал в Череповец на День города. Хотя череповчане здесь бывают каждый год.
— В Череповце уже стали заделывать ямы на дорогах кирпичами, как в Вологде.
— Вот видите, уже продвинулись в обмене опытом. А знаете, с кем я чаще всего встречаюсь, кроме коллег?
— ?
— Везде, где езжу, встречаюсь с ветеранскими активами. Более того, постоянно с ними на связи. Только сейчас разговаривал с Цирюльниковой. Мария Васильевна только из больницы приехала, целую кучу вопросов обсудили.
Например, электрички. Так как мы расторгли договор с РЖД, электричка, которая из Питера идет в Бабаево, высаживает всех на границе с Вологодской областью, и люди потом на автобусах и машинах добираются. А электричка дальше до Бабаева идет пустая.
— Это шантаж какой-то получается!
— Да. Будем с этим разбираться. Ветеранов интересует их участие в подготовке закона о реформе пенсионной системы. Я договорился с представителем Пенсионного фонда, он им сбросит во все советы ветеранов и сам закон, и все материалы по пенсионной системе. И мы договорились, что потом соберем их и проведем с ними круглый стол.
Их беспокоит проезд. Я объяснил, что малоимущим будет оплачиваться проезд на лечение в Вологду и Череповец и обратно. Более того, мы вчера отправили советам ветеранов все эти решения и попросили их обеспечить обратную связь — рассказывать нам, выполняются они или нет.
— А с электричками-то что?
— Этой проблемы на сегодняшний день нет только в Ленинградской области. Во всех остальных регионах Северо-Запада власти не соглашаются с теми расчетами, которые им предоставляет железная дорога.
Железной дороге нужно сократить нецелевые расходы, прекратить финансировать хоккейные, футбольные команды, пансионаты, дома отдыха и т.д. и т.д. Я понимаю, когда хоккейную команду финансирует Мордашов, он из своего кармана достает деньги, он же не собирает их со всей страны, как РЖД. Они всю страну на уши поставили. Вот и получается, что людей выгоняют из электричек. РЖД — государственная компания, но разве это государственный подход?
— Почему вы так активно лоббируете внедрение добровольных проверок школьников на наркотики?
— Почему я за эту тему взялся? Потому что она никому не нужна, мы можем потерять целое поколение. У школьников в стране при массовом тестировании выявляется
К тому же анкетирование среди старшеклассников показало, что сами они поддерживают это предложение. 70% за! Ну и ещё кто-то раздумывает: делать, не делать. Я надеюсь, федеральный закон выйдет, и здесь всё отрегулируем.
— А вы где в Вологде живете?
— Живу в служебной квартире.
— Не дали субсидию?
— Я не имею на нее права. Домой езжу по пятницам, приезжаю в воскресенье.
— А за сколько вы проезжаете от Вологды до Череповца?
— Сейчас два часа.
— Что ж так медленно?
— Так из Вологды выехать только 40 минут.
— Трудно без мигалки?
— А я знал, что отберут. Поэтому, когда выезжал за город, всегда ставил её, но не включал. Поездил так месяц, потом отобрали.
— Ну какие-то привилегии у нас есть, чем-то вы пользуетесь?
— Да. Сижу в бывшем кабинете Анатолия Дрыгина.
— Аура на вас не воздействует, не чувствуете? Мужчина, говорят, был очень решительный и строгий.
— Я тоже бываю строгим. У меня и площадь Дрыгина под окном. Назовите мне ещё одного первого секретаря обкома партии, именем которого названа площадь.
— Политические анекдоты знаете? Расскажите какой-нибудь.
— Нет, я их быстро забываю. Несколько матерных знаю, но их нельзя рассказывать.