Грустную новость принесли на днях рыбаки, добравшиеся до отдаленных территорий Вытегорского района. В бывшем селе Шимозеро, который в свое время чуть не стал «столичным городом», рухнула крыша последнего обветшавшего дома.

Сохранившаяся в поле калитка с ржавым почтовым ящиком - как символ многочисленных населенных пунктов, утраченных на закате советской эпохи: в эти деревни уже никто не напишет.
Фото автора

Демографическая «мина» 

В 30-е годы прошлого столетия крупное тогда Шимозеро планировали сделать центром Вепсского национального округа.  В селе стали строить здания окружного комитета партии и исполкома, обсуждалась идея соединить Шимозеро железной дорогой с Подпорожьем. Но эти планы так и не были реализованы, а в самом начале 60-х отдаленное Шимозеро официально признали бесперспективным, начался массовый отток населения. Пройдет еще 30 лет, и с карт исчезнет не только само село, но и весь куст примыкающих к нему деревень.

Эта история вспомнилась не случайно. Сейчас стало модно критиковать действующую власть и за политику на селе, и за работу по юридическому упразднению нежилых населенных пунктов, давно существующих только на бумаге. Удивительно, но почему-то особенно много такой критики звучит из уст представителей КПРФ, упорно «забывающих» о том, что массовое вымирание деревень стало следствием недальновидной политики именно со стороны партийного и советского руководства еще в хрущевско-брежневские времена. 

Сейчас уже мало кто помнит, но впервые понятие «неперспективные деревни» было использовано в СССР еще в 1960 году в рекомендациях по проектированию сельских населенных пунктов, разработанных Академией строительства и архитектуры СССР в соответствии с решениями декабрьского Пленума ЦК КПСС 1959 года о разработке новых схем «районных и внутрихозяйственных планировок». Согласно документу, села и деревни подразделялись на две группы в зависимости от того, какова была численность их населения, и в какой степени они соответствовали условиям и задачам хозяйственного развития местности.

В «перспективные», как правило, попадали те, где проживало не менее тысячи человек, все остальные становились бесперспективными.

Вскоре ликвидация «неперспективных деревень» стала частью официальной государственной политики в СССР. И ладно бы речь шла только о деревнях. 

В разряд бесперспективных стали постепенно записывать и сельсоветы, а то и целые районы.

Докатилась эта тенденция и до Вологодской области. Уже к концу 1961 года количество сельсоветов в регионе сократилось более чем в два раза -  с 766 до 375, а в 1963-м были ликвидированы Вашкинский, Кадуйский, Нюксенский, Сямженский и ряд других районов. Все это спровоцировало еще больший отток населения с «бесперспективных» территорий. Через два года опомнившееся областное партийное руководство вернуло «разжалованным» районам их прежний статус, но идти против генеральной линии КПСС, естественно, не посмело - переселение жителей из малых и отдаленных деревень продолжилось. 

С 1968 года в населенных пунктах, объявленных «неперспективными», более не производились новое строительство и капитальный ремонт зданий и сооружений, закрывались школы, магазины, клубы и другие объекты, ограничивалось транспортное сообщение.

В марте 1974 года были изданы постановления ЦК КПСС и Совета министров СССР, согласно которым в Нечерноземной зоне РСФСР из 143 тысяч населенных пунктов должны были быть ликвидированы 114 тысяч, при этом 170 тысяч семей планировалось переселить в «благоустроенные колхозные и совхозные поселения».

Но уже тогда стала понятно, что политика «индустриализации деревень» сильно пробуксовывает. Большинство запланированных «агрогородков», куда планировалось переселить жителей отдаленных территорий, так и осталось только на бумаге. Но маховик внутренней миграции был уже запущен. Фактически принудительно выдавленные из привычной среды обитания «бесперспективные» жители трудоспособного возраста стали оседать в городах, те, кто постарше - оставались доживать свой век в отдаленных деревнях.

С критериями индивидуальной оценки

В 80-е партийное руководство на местах впало в другую крайность. В век развитого социализма наличие большого числа обезлюдевших деревень могло быть расценено как провал политики партии на селе, и сельскохозяйственные отделы райкомов и обкомов стали усиленно лакировать действительность. Количество деревень-призраков постоянно  увеличивалось, но их  перестали вычеркивать из всех  административно-территориальных справочников.

Как следствие, 1992 год Вологодчина встретила, имея в своем составе более 8 тысяч населенных пунктов (тогда это был шестой показатель среди всех областей и республик России), из которых примерно 15% уже в ту пору были не жилыми, а еще примерно столько же имели от 1 до 5 жителей.

За 30 последних лет ситуация не сильно изменилась. В нашей области по-прежнему насчитывается более 8 000 сельских населенных пунктов, разве что в общероссийском рейтинге по общему числу номинальных деревень и сел Вологодчина переместилась с шестого на третье место: часть регионов уже провели ревизию давно обезлюдевших территорий. Теперь этим же самым приходится заниматься и в нашей области, проводя работу, которая, если говорить совсем честно, должна была быть выполнена еще в 90-е и нулевые годы.

Государственными органами Российской Федерации ведется целенаправленная политика выявления заброшенных населенных пунктов с целью удаления их из официальных документов, учетных данных и географических карт. Речь идет о деревнях и селах, в которых отсутствуют зарегистрированные жители, объекты недвижимого имущества, места захоронения и объекты, увековечивающие память воинов, погибших на защите Отечества.

Евгений Богомазов, 
заместитель губернатора области 

Например, из пяти нежилых деревень Троицкого поселения Усть-Кубинского района, официально упраздненных в 2020 году, все пять, по данным хозяйственных книг прежнего сельсовета, обезлюдели еще в первой половине 80-х. 

Важно понимать, что решение по каждой нежилой деревне принимается индивидуально, с учетом мнения как поселенческих, так и районных властей. В предварительные списки на упразднение попадают только те населенные пункты, где дома и другие строения разрушились, территория заросла кустарником, отсутствует энергоснабжение, инженерные коммуникации и иная инфраструктура. Как правило, нет здесь и земельных участков, находящихся в пользовании или собственности граждан. 

То есть, если постоянных жителей в деревне нет, но на лето сюда приезжают дачники, ликвидировать данный населенный пункт никто, естественно, не станет. Тем более в нашей области уже есть конкретные примеры, когда некогда нежилые «дачные» деревни начинают активно строиться и развиваться. В частности, подобные факты зафиксированы за последние годы в Великоустюгском, Тотемском, Вытегорском, Шекснинском, Череповецком и в ряде других районов.

В любом случае, отказываться от принятой стратегии комплексного развития сельских территорий областные власти не собираются. Наоборот, ее финансирование растет. В том числе за счет привлечения средств федерального бюджета. В этом году только по одной созвучной программе – «Комплексное развитие сельских территорий» - объемы федерального финансирования должны увеличиться в шесть раз и составить в абсолютном значении более 352 миллионов рублей.