Эту жизнерадостную, хоть и немолодую вологжанку с видеокамерой наверняка видели многие из тех, кто не пропускает выставки в музеях, бывает на экскурсиях по Вологде, на праздниках и фестивалях. Знакомьтесь: Дина Петровна Шалашова, видеооператор-самоучка, энтузиаст по жизни и волонтер самых разных культурных проектов. Ей одинаково к лицу и настоящий народный костюм, и наушники, в которых она монтирует видео за рабочим столом.

Впрочем, вы с ней давно знакомы: ее глазами уже почти полвека смотрит на нас юная девушка со знаменитого полотна Джанны Тутунджан. Нет, «Молодая» – это не портрет тогдашней четырнадцатилетней Декабрины Мальцевой: для этой картины художнице позировали и другие модели, но именно с нее эта картина «начиналась». И когда Дина уехала из родной деревни Сергиевской, именно на нее похожую модель долго искала Тутунджан – не случайно картина писалась несколько лет…

Но всё это мы узнали уже из беседы с Диной Петровной, а поводом поговорить с нею стало ее культурное волонтерство. Согласитесь, когда человеку, тем более человеку в возрасте, «до всего есть дело», когда он легок на подъем, не боится осваивать новое и всегда окружен друзьями, ему можно только по-хорошему позавидовать. А заодно узнать, откуда он черпает энергию для столь насыщенной жизни.

Дина Шалашова в программе музея «Семёнково». Фото: https://vk.com/museum_semenkovo

Дина Петровна, как вам пришла идея, выйдя на пенсию, стать волонтером разных культурных проектов? Как удалось разрешить себе не зацикливаться на доме, даче, семейных делах?

По профессии я пекарь-кондитер 4 разряда – закончила Вологодское профессиональное торгово-кулинарное училище Обллесурса. Нынче такой организации уже не существует, как не существует Сухонского речного пароходства и Речного порта, где я трудилась, – вот насколько я древняя (смеется). Зарплаты в те поры были маленькими, приходилось совмещать две работы – ведь надо было одевать, обувать, кормить и учить двоих детей. В начале 70-х стали выделять дачные участки – в этом буме мы с мужем тоже приняли участие, и до окончания рабочей жизни у нас не было времени ни на отдых, ни на увлечения. Все силы уходили на повседневные труды и заботы.

А после выхода на пенсию 15 лет назад вся семья как-то быстро разъехалась: сын женился, дочь вышла замуж, сразу у них свои гнёзда образовались, свои птенчики вывелись, и они захотели сами их растить и воспитывать, чтобы не упрекать бабушку в том, что им не по нраву. Так у меня впервые появилось свободное время. Конечно, после столь активной трудовой жизни я не могла сидеть на лавочке, сложа руки. Никакой старости я не ощущала, мне хотелось быть среди народа. Тем более что с самого детства во мне жила мечта – рассказать людям о том, как жили раньше, о старых деревенских традициях, которые я запомнила ребенком: как отмечали православные праздники, как собирались на вечоры, как гуляли по деревне с гармошкой. Тогда я и представить не могла, что можно как-то запечатлеть происходящее на моих глазах, а тут я купила фотоаппарат, видеокамеру, компьютер, прошла курс обучения и… поехала в музей «Семёнково». Так я не только осуществила свою детскую мечту рассказать и показать прежнюю жизнь, но и прошла обучение в Школе музейного мастерства, а в прошлом году стала победителем конкурса музейных волонтеров в номинации «Образ жизни».

Дома на рабочим месте.

Освоить компьютер и прочую технику в солидном возрасте – это далеко не каждому под силу, а у многих ваших ровесников просто нет потребности это делать. Вы не боялись учиться новому?

Многие из моих товарок не имеют компьютера – именно потому, что нет потребности. Я, конечно, тоже поначалу боялась к нему подступиться, но у меня была поставлена задача – научиться монтировать видео. Наняла репетитора по объявлению в газете. Было очень страшно, что ничего не пойму, не уразумею. Волновалась перед каждым занятием, с половины предстоящего дня уже готовилась, ничего другого не делала. Преподаватель попался строгий, даже насмешливый, но я ему благодарна. Первые свои видеоклипы, отснятые на пленочных кассетах, мне сейчас больно смотреть – хочется их оцифровать и сделать достойные фильмы.

Почему для вас было так важно вернуться к воспоминаниям о деревенском детстве?

Я чувствовала, что время меняется и люди меняются, еще когда ребенком наблюдала с печки за праздничными застольями. Детей за общий стол тогда не сажали, угощали отдельно – в кути, такой обычай был и у нас, и всей нашей родни. Отмечая православные праздники, люди отдыхали от трудных работ: искали радость, чтобы был смысл жить дальше. Родни было много: у отца – семеро сестер, у мамы – два брата и две сестры. Поэтому гостевались по очереди, ездили друг к другу из деревни в деревню. У нас обычно праздновали Троицу. Никогда в нашем доме не было пьяных, никогда не было драки. Папа играл на гармошке, и вся родня у него была «певчая». Мне до конца будет помниться, как они пели, как плясали, как отдыхали от тяжелых трудов...

В доме у нас всегда были люди. Папа работал на переправе, капитаном катера «Брусенка». Сухона, судоходная тогда река, была единственной «дорогой» от Вологды до Великого Устюга, а наша Сергиевская – своего рода портом. Деревень в округе было много, люди прибывали круглые сутки, кто пешком, кто на подводе, гостиниц не было, и многие останавливались у нас ночевать. Из разговоров с проезжими мы только и могли узнать новости – в деревне тогда не было, ни газет, ни радио, ни электричества. В 1945 году о том, что война закончилась 9 мая, наша деревня узнала только спустя десять дней – от мужика, делавшего замеры фарватера на Сухоне...

Осенью и зимой, когда темнело рано, у нас собирались соседи. Со своими рабочими инструментами приходили, я помню, как они сидели вечеровали, рассказывали свои россказни, хохотали. Женщины ходили друг к дружке с престницами, шитьём или вышиванием – у кого к чему больше душа лежала. А один мужик приходил с заготовками для сколачивания бочки или кадки (кадчи – у нас в Тарногском районе чаще говорили на -ч). Все дощечки и обручи у него заранее подготовлены, и он знай себе поколачивает – за вечер бочку соберет, и дело сделано, и другим завлекательно.

Слушать такие разговоры очень любила Джанна Тутунджан. Она в моей родной деревне прожила дольше, чем я. Мама уже плохо видела, но с батожком кое-как добиралась до соседок, а Джанна приходила к ним в избу и их рисовала. Вы, говорит, разговаривайте, на меня внимания не обращайте. Ее слушались. Много рисунков осталось, эскизов с записями этих разговоров – читая их, я просто маму слышу...

Страница из альбома Тутунджан «По правде, по совести»

Расскажите о картине «Молодая» и о вашей дружбе с Джанной Таджатовной.

Я счастлива друзьями, начиная с Джанны. Они с мужем Николаем Баскаковым облюбовали деревню Сергиевская в начале 60-х. В 1964-м она пригласила меня позировать для новой картины. Мне тогда было 14 лет. Март, небо голубое, солнышко яркое, снег еще лежит, но уже чувствуется, что природа пробуждается, отдыхает от зимней спячки. И я приходила к ней в такие погожие дни в течение месяца. Когда он начинала меня писать, ей пришла посылка из Армении – прислали грецкие орехи, и она меня ими угощала… А потом мне надоело, не хотелось идти позировать. Хотелось бегать, на гулянку, на катушку (на горку то есть) с другими ребятами. Не было ответственности-то. Я просто послушалась и пришла, но понимания того, чтó она делает, не было. У нас тогда работу художника вообще не считали за работу. То ли дело дрова пилить, сено косить, скотину кормить, навоз выкидывать – вот это работа. А тут что это – рисует! Подумаешь! Осознание, что это тоже труд, причем очень нелегкий, пришло потом… А тогда я уехала из деревни учиться, и мы с Джанной лет 10 не виделись. 

«Молодая» – не мой портрет. Джанна говорила: «Ты не ищи свои черты, это собирательный образ, молодая не только ты – молодая земля. И ты будешь молодая – в своих детях, внуках, своем новом дне». Потом она рассказывала, что писала эту работу несколько лет – никак не находила лица, похожего на мое, много моделей перебрала. Потом уже в Вологде встретила подходящую девушку и тогда закончила. Ей хотелось передать не внешнее сходство, а вот это ощущение молодости, которым картина дышит... Когда мы встретились в Вологде спустя годы, то больше уже не расставались: она следила за моей жизнью – как я вышла замуж, как родились дети, а я следила за ее творчеством. У меня много ее книг с дарственными надписями, три ее картины дома висят. А одну картину с Христорождественской церковью в Брусенце, что рядом с Сергиевской, на другом берегу Сухоны, она подарила моей дочке Анне в день свадьбы. Я практически все ее работы знаю наизусть, и каждая деталь в них мне говорит о чем-то важном…

Картина и модель: Дина Шалашова на фоне картины Джанны Тутунджан «Молодая». Фото из личного архива

С чего началась ваша активная культурная жизнь?

В жизни у меня был очень сложный период – три года я жила далеко от дома, у сестры, помогая ей в судебной тяжбе: она осталась без жилья в результате предательства подруги. Суды мы в итоге проиграли, а сестра не смогла перенести всего этого и умерла. Когда я вернулась в Вологду, мне ничего не хотелось делать. Никак не могла определиться, как мне дальше жить, места себе не находила. И вот в какой-то момент поняла, что должна идти «в люди». Увидела в группе «Старая Вологда» объявление об экскурсии и пошла туда с видеокамерой. Я влилась в поток людей, которые интересуются тем, что и мне интересно, появились новые знакомые. Потом надо было делать монтаж видео, а для этого надо полностью углубиться в работу, обо всём забыть. Это и вывело меня из депрессии.

Наверное, много друзей у вас и в «Семёнково»?

О музее «Семёнково» могу рассказывать часами. Началось с того, что мне оттуда позвонили и попросили поучаствовать в съемках фильма для проекта «Мы, собравшись, постановили». Рекомендовала меня фольклорист Галина Парадовская, с которой мы давно дружим. Ну, раз, говорю, вы постановили, то мне ничего не остается, как вам помочь. Так я сразу познакомилась и с заведующей – Натальей Олеговной Киршиной, и с сотрудниками – Степаном Александровичем Анкудиновым, Дмитрием Александровичем Мухиным. Наталье Олеговне понравилось, как я играла, и она предложила мне стать волонтером музея.

Потом у них пошли новые проекты, в том числе «Клуб выходного дня», где показываются зарисовки по реальным историям, найденным в архивах. Я представляю эти зарисовки с удовольствием. А последнее время рассказываю сказки на тарногском диалекте, на котором я выросла. Тут важен образ – и говор, и обстановка, и одежда. У меня есть два костюма, сшитые нашим известным мастером Диной Теленковой, настоящая деревенская борушка нашей тарногской моды и на заказ сделанные настоящие лапти с онучами. Однажды, после того как я рассказала свою сказку, ко мне подошла женщина в возрасте и говорит: «Вы мне так напомнили мое детство, мою деревню! Можно мне вас обнять?..» Мы обнялись, и она заплакала, и я тоже чуть не заплакала… В такие минуты понимаешь, чтó и зачем ты делаешь и что это не только тебе самой нужно.

Дина Шалашова в фильме музея «Семёнково» для проекта «Мы, собравшись постановили». Фото: https://vk.com/museum_semenkovo

А чем интересна работа в группе «Старая Вологда»?

Я увидела объявления об экскурсиях по Вологде, которые вели краевед Игорь Воронин и активистка группы Даша Зубова – теперь она Дарья Гуторова, книги о Вологде пишет. Потом на дне рождения группы я познакомилась с администратором Павлом Соколовым, и он мне предложил вести рубрику в группе «Видеосалон по пятницам представляет…». Объяснил так: в каждом посте обязательно должно быть «дорогие друзья» и «приятного просмотра», а всё остальное – импровизация. Началось всё с моих видео, снятых на экскурсиях, а теперь делаю подборку из того, что нахожу в интернете. Каждую неделю я должна помнить, что скоро четверг, и не важно, какое у меня в этот день настроение, самочувствие, есть ли другие дела, – сажусь и делаю. С вечера подготовлю выпуск, а утром еще проверю, всё ли нормально получилось. Мне нравится – это мое, это по мне, это меня движет, вдохновляет, утверждает меня в жизни. А знакомые зовут меня Пятницей.

Вы часто бываете в «Доме дяди Гиляя» – что вас привело в литературную резиденцию?

В этот домик на улице Чернышевского я ходила, еще когда там была библиотека. И вот стали поговаривать, что библиотеку скоро закроют, а дом, скорее всего, сожгут. Мы писали письма, просили, чтобы дом сохранили. Целый год он стоял пустой, но градозащитники из групп «Настоящая Вологда» и «Хранители Вологды» всё время за ним наблюдали. А потом узнали, что этот дом берут под свое крыло писатели – оказалось, что там будет резиденция Вологодского отделения Союза российских писателей, которым руководит Елена Викторовна Волкова. С ней мы познакомились на субботнике, на который я пришла по объявлению: они приглашали волонтеров для уборки и ремонта. Я стала туда похаживать на встречи и презентации, снимаю видео, делаю ролики. Меня там привечают, а это радует и поддерживает, и я тоже радею за все их дела. 

Все коллективы и сообщества, с которыми я сотрудничаю, – это мои друзья. Мне интересно встречать неординарных людей, узнавать новое, помогать в проведении мероприятий. Не просто везде бывать, а быть везде полезной – это мой девиз.

Дина Шалашова на открытии выставки. Фото из личного архива

Как такую активную волонтерскую и культурную деятельность вы совмещаете с домашними и семейными делами, с бытом?

Домашние дела никогда не переделать, это любая хозяйка знает. Поэтому нельзя позволить, чтобы быт тебя полностью затянул. Взрослые дети живут самостоятельно, и супругу надо отдать должное. Он, конечно, мне не соратник, не помощник – напротив, иногда и поворчит, но никогда не мешает. Поэтому в нашей большой семье мы все дружим, при этом каждый живет, как хочет, и у меня всё получается.