К 55-летию первого выхода человека в открытый космос рассекречены новые документы о реализации этой программы, в том числе собственноручные записи нашего земляка космонавта Павла Беляева.

Космонавты Павел Беляев и Алексей Леонов на трапе самолёта во время визита на Вологодчину летом 1965 года.

Напомним, первый выход человека в космос состоялся 18 марта 1965 года и был произведён космонавтом Алексеем Леоновым с борта космического корабля «Восход-2», командовал которым уроженец деревни Челищево нынешнего Бабушкинского района Вологодской области Павел Беляев.

Всего в открытом космосе Леонов пробыл 12 минут 9 секунд, но эти мгновения изменили историю.

За время полёта космонавтам пришлось пережить семь ЧП, из которых по меньшей мере три могли стать фатальными. Подробнее о подвиге Леонова и Беляева «Премьер» рассказал в материале «Небесные братья» в номере от 28 мая 2019 года.

ВСЕ НА «ВЫХОД»!

Операция «Выход», представлявшая собой по сути тренировку к пилотируемому полёту на Луну, готовилась в строжайшей тайне. Состав экипажей огласили за два дня до старта: основной — подполковник Павел Беляев (командир корабля) и майор Алексей Леонов (второй пилот, который и должен выйти в открытый космос); запасные — майор Дмитрий Заикин и майор Евгений Хрунов.

...Казалось бы, теперь, после выхода кинофильма «Время первых», который консультировал сам Леонов, мы знаем о том беспримерном полёте всё. Оказалось, не всё: гриф секретности до сих пор снят не со всех материалов полёта. Даже то, что к 55-летию подвига выложила у себя на сайте госкорпорация «Роскосмос», не является исчерпывающим архивом, однако позволяет по-новому взглянуть на некоторые эпизоды полёта, а главное — увидеть пометки, сделанные собственноручно Беляевым и Леоновым во время миссии.

Среди рассекреченных документов представлены копии приказа Государственного комитета по оборонной технике СССР от 22 июля 1964 года, в котором главному конструктору ОКБ-1 Сергею Королёву предписывается обеспечить подготовку технической документации по секретным объектам. В протоколе совещания руководства ОКБ-1 от 8 января 1965 года описывается, что экспериментальные работы проводятся с удовлетворительным результатом.

В списке рассекреченных документов есть письмо главного конструктора ОКБ-1 первому секретарю ЦК КПСС Леониду Брежневу, где Королёв предлагает поощрить участников работ по пилотируемым кораблям «Восход-1» и «Восход-2» Ленинскими премиями.

Среди свидетельств исторического события представлены аудиофрагменты интервью Сергея Королёва журналистам перед полетом корабля «Восход-2» и аудиозаписи торжественного митинга на космодроме Байконур, состоявшегося после успешного полета. Также на сайте «Роскосмоса» опуб­ликованы фотографии, зафиксировавшие подготовку к полету, и снимки космонавтов, сделанные с борта корабля «Восход-2».

Однако главную историческую ценность имеет рассекреченный бортовой журнал корабля «Восход-2». Бортжурнал, который сейчас хранится в архиве ПАО «РКК «Энергия» им. С. П. Королёва», — основной документ, которым руководствовался экипаж. Ценность представляет не только содержание, но и оформление: бортовой журнал написан от руки, карандашом и авторучкой, космонавтами Алексеем Леоновым и Павлом Беляевым.

Бортжурнал сейчас хранится в архиве ПАО «РКК «Энергия» им. С. П. Королёва». Это основной документ, которым руководствовался экипаж. Ценность представляет не только содержание, но и оформление. | Фото с сайта roscosmos.ru

«ТЮЛЬПАНЫ» НА БОРТУ

В начале бортжурнала (эти записи были сделаны загодя, ещё на Земле) приведены радиосигналы, зашифровывающие истинное положение дел на борту и состояние здоровья экипажа. «Шифровались» сигналы потому, что передавались открытым текстом и могли быть перехвачены кем угодно, в том числе «вероятным противником».

В качестве основы шифра использовались названия цветов и растений. Например, если бы с орбиты прозвучало «тюльпан», то это означало, что у одного из членов экипажа ухудшилось самочувствие, а если «роза» — началась рвота (забегая вперёд, отметим, что Беляев и Леонов этим шифром так и не воспользовались). Самым печальным сообщением считалось «ромашка» — «продолжать полёт не могу, прошу спуск». Названия других цветов («георгин», «василёк» и так далее) означали технические неполадки на борту, самым грозным из которых был недопустимый уровень радиации («табак»).

А вот если бы Павел Беляев сообщил на Землю кодовое слово «лимон», это означало, что Леонову стало плохо за бортом. К счастью, обошлось...

САМ СЕБЕ ДОКТОР

Надо отметить, что, судя по бортжурналу, выход в открытый космос был далеко не единственной задачей космонавтов. Гораздо больше времени они были обязаны уделять самотестированию, наблюдению за состоянием здоровья друг друга и изучению влияния невесомости и стресса на организм человека.

Уже на втором витке вокруг Земли Беляев и Леонов произвели так называемую пробу вестибулярного аппарата — рисовали спирали в ту и другую сторону и чертили прямые линии. Потом эти пробы повторялись и сопровождались уже собственноручными комментариями космонавтов. На 15-м витке Павел Беляев пишет: «Иллюзий не было. Сохраняется пространственная ориентировка». У Леонова, судя по его автографу, «иллюзий» тоже не было, и вообще космонавты довольно легко адаптировались к невесомости.

А вот дальше начались странные эксперименты, придуманные Центром управления полётами. Например, космонавты должны были... щипать друг дружку и комментировать чувствительность к боли. Другой опыт заключался в рисовании на коже кистей цифр, ещё один — в узнавании с закрытыми глазами предметов, которые партнёр вкладывал в руку испытуе­мому. Кроме того, космонавтов тестировали на тремор (дрожание) пальцев путём рисования геометрических фигур и проверяли способность быстро коснуться кончика носа...

Надо сказать, все эти «издевательства» над собой Беляев и Леонов вытерпели стоически, отклонений борт­журнал не зафиксировал (а может, космонавты просто не внесли туда эти отклонения, ведь телеметрия в то время была в зачаточном состоянии, и Центр полагался на честность подопытных). Ну, а в ряде моментов вместо результатов самообследования на пустых страницах участники полёта (судя по почерку, Леонов) делали размашистую надпись: «Большая угловая скорость», что автоматически избавляло от нудных тестов...

Собственноручный комментарий Павла Беляева о своём самочувствии. | Фото с сайта roscosmos.ru

НЕШТАТНАЯ «ЗВЁЗДОЧКА»

Что касается непосредственно выхода в открытый космос, то в бортжурнал эмоции не заносились — только цифры и технические параметры. Зато были заготовленные ещё на Земле тексты поздравлений-телеграмм от экипажа разным странам мира...

И лишь однажды, если верить борт­журналу, произошла нештатная ситуация, о которой стоило сделать запись. Павел Беляев на листке-вкладыше в прошитом суровыми нитками борт­журнале зафиксировал: «В 5 ч. 12 м. видел спутник Земли почти на этой же высоте». И внизу пририсовал звёз­дочку. То есть космонавты едва не погибли от столкновения с искусственным спутником, а Беляев всё равно не потерял присутствия духа!

Полёт, как известно, проходил вовсе не радужно. К чести нашего земляка, он не бросил Леонова в беде: когда у того раздулся скафандр и вернуться в шлюз стало затруднительно, инструкции предписывали командиру «отстрелить» шлюз вместе с несчастным первопроходцем. Однако Беляев проигнорировал инструкции — судя по рассекреченному бортжурналу, он записал, что всё прошло «в штатном режиме».

Советский космонавт №10 Павел Иванович Беляев был самым «старым» в отряде космонавтов — к моменту первого и единственного в его жизни космического старта ему было почти 40 лет. И может быть, поэтому он, умудрённый опытом, не считал в отличие от коллег полёт на орбиту подвигом. Для него это была просто работа.

И он выполнил её добросовестно, навсегда вписав родную Вологодчину в историю космонавтики.