Несколько лет назад я приехал в командировку в Вологду, чтобы написать о Николае Рубцове. Хотелось увидеть места, воспетые поэтом. Прошло так много лет со дня его гибели, что было понятно: все изменилось. Но почему-то теплилась надежда: а вдруг что-то осталось нетронутым.

Андрей Смолин смотрит на родной город с нежностью и надеждой. Фото: Из личного архива автора

Быть моим проводником по рубцовской Вологде я попросил своего старого товарища Андрея Смолина. Думал: невелик город Вологда, управимся за один долгий летний вечер.

В результате мы ходили по Вологде четыре вечера подряд. Рубцовская Вологда оказалась бескрайней: дворики, скверы, мостики, причалы, храмы, улицы, забегаловки, хрущевки, ресторан на причале, где подавали кадуйское вино, деревянные узорчатые домики с резными палисадами и пепелища, оставшиеся от них... А дощатый катер "с таким родным на мачте огоньком"!

Андрей может рассказать не только о каждом доме в родном городе, но, кажется, и о каждом светящемся вечернем окне, о каждой калитке, ведущей в глубь заросших лопухами дворов, о каждом сарае, полном нелепых старых вещей, о каждом овраге, заросшем крапивой.

Я понял, что жить в Вологде и не быть поэтом очень трудно. Как поется в старой песне: "Жить на земле и не петь невозможно. Это я точно тебе говорю..."

В нашем кружении по городу мы с Андреем говорили и не только о Рубцове, но и вообще о жизни. Такой разговор вразброс, обо всем на свете, и составляет упоительную, щемящую радость дружеского общения тех, кто связан неисчислимыми нитями детства в одном городе.

В конце 1960-х мы жили неподалеку друг от друга, почти в соседних дворах, учились в одной школе, а потом работали в редакции местной "молодежки". Андрей по праву старшего был моим первым наставником. Он ничего мне не внушал, ничему не учил, а просто был рядом - вдумчивый, приветливый, бережный к каждому встречному, невероятно начитанный. А ведь он знает и не самые утонченные стороны жизни: детский дом, армия, завод...

Пропадают, горят и рушатся деревянные домики Вологды, а вместе с ними гибнет целый мир тихих двориков, укромных садов и картофельных огородиков. Фото: Из личного архива автора

Мы вместе дежурили в типографии, где печатники вытаскивали нам ящичек с цинковыми заставками: "Вот эти, с журавлями, мы раньше ставили к стихам Коли Рубцова…" За 1960-е годы вологодская "молодежка" напечатала более полусотни стихотворений Рубцова. Гонорар был копеечный, но для поэта существенный. Одно время он и работал в редакции.

После нашего ежевечернего многокилометрового бродяжничества в поисках рубцовской Вологды я приходил в гостиничный номер и падал без сил. Теперь я вспоминаю эти вечера как счастье и нахожу их отзвук в стихах Андрея.

Милые дворики Вологды старой!..

Как бы вернуться туда?

Что пропадает в мечте этой странной?

Вечность! И - наши года…

Пахнут опилками дворики снова,

Встали поленницы дров,

Шарику-пёсику будет обнова -

Домик дощатый готов…

Выставлен стол для игры в доминошки -

Гомон, костяшек постук.

Запах из кухонь крапивной окрошки,

Важно гуляет петух…

Памяти Николая Караченцова

Не скрывай же от меня -

в доме горе коли.

Будем жить до Судна дня,

но уже без Коли.

И к экрану не зови -

я и так всё помню,

только фото обнови,

где не сгорблен Коля...

* * *

Подслеповатая старуха,

приняв меня за своего,

восторженно кричала в ухо:

- Так, оказалось, ты живой!..

Я только вздрогнул, улыбаясь:

- А что? И мне уже пора?..

Старуха, вроде извиняясь,

пошла из нашего двора.

* * *

Теперь не сыщешь глухомани,

на карту глянь - везде шоссе!

Не карта, а мечта нас манит

вновь побывать в родном селе.

И мы, предчувствуя дорогу,

прокручивая путь в уме,

к родному движемся порогу -

начальной меточке в судьбе.

От этой метки мы когда-то

ушли, казалось, навсегда.

И не были пустой ведь тратой

попавшие в судьбу года...

Так почему теперь мы медлим,

маршрут без карты зная весь?

И будто вновь себе не верим,

усвоив городскую спесь.

И начинаем вдруг лениться,

и не спешим купить билет...

Нам просто горько поклониться

тому, чего давно там нет.

* * *

Всю ночь где-то плакал ребёнок...

Похоже, в соседнем дому.

Вдруг сердце заныло спросонок:

Так чем я ему помогу?

И стало печально и грустно,

Как будто бы плакал и я.

Бывает, что в жизни так нужно

Узнать, чем страдает дитя.

* * *

Зачем-то вспомнился октябрь,

его тепло, хотя без солнца.

А я шепчу чудной тропарь,

таская воду из колодца,

и прославляю банный день

(отраду, может, всей недели),

мне каменку топить не лень,

от сажи стены почернели...

И будет радость в этом дне,

когда откроется калитка,

и ты - без сумок, налегке -

вдруг скажешь "здравствуй"

без запинки...

Андрей Смолин о себе

Меня рано научили читать

Родился в Вологде. Раннее детство прошло в городке Кадникове близ Вологды. Сейчас он другой, но и прошло больше 50 лет. Не так давно я там был, обошел весь Кадников за полчаса, сел на автобус и уехал. Никого там уже нет, никому я там, вероятно, уже не нужен. С 1966 года снова жил в Вологде. Меня рано научили читать. Раньше, чем других обычно. Первая книжка, как сейчас помню, была "Руслан и Людмила". После школы учился в Архангельском электротехникуме связи, в Ленинградском высшем военном училище связи, в Вологодском педагогическом институте. Закончил Высшие литературные курсы при Литературном институте им. Горького в Москве. Сейчас чаще живу не в Вологде, а на родине мамы, в Тотьме.