Би-би-си встретилась c самым популярным Telegram-блогером России - владельцем канала "Сталингулаг", который до недавних пор был анонимным. Впервые на просьбу представиться Александр Горбунов ответил: "Я - автор "Сталингулага".
"Если вдруг я не приеду к 12:00, значит, это произошло не по моей воле", - написал Александр Горбунов корреспонденту Би-би-си.
Тем не менее к 11:00, согласно договоренности, у редакции появился большой микроавтобус. Водитель опустил на землю складной металлический пандус; до редакции Александру помогла добраться жена.
По дороге за микроавтобусом следовал белый "Форд", рассказывает Горбунов. Слежку он связывает с событиями последних дней — загадочными визитами правоохранительных органов к его родителям и родственникам.
Горбунову 27 лет, но он говорит негромким голосом человека, привыкшего, что его слушают. Начитанный, образованный, одетый как профессор европейского университета, Горбунов производит впечатление уверенного и сдержанного человека.
Однако в своем Telegram-канале он создает прямо противоположный образ: так, самое популярное трехбуквенное обсценное слово встречается в его постах как минимум 69 раз, пятибуквенное - 44 раза. В разговоре с Би-би-си - ни разу.
С Александром Горбуновым беседовали Светлана Рейтер и Андрей Сошников.
"Сталингулаг" с 300 тысячами подписчиков стабильно входит в тройку самых популярных Telegram-каналов страны. Он язвительно критикует действующую российскую действительность, а политик Алексей Навальный в 2017 году назвал его главным политическим колумнистом страны.
Прежде чем признать, что именно он - автор одного из самых популярных и противоречивых Telegram-каналов, Горбунов долго собирался с мыслями.
А.Г.: Меня зовут Александр Горбунов, и я - автор "Сталингулага".
Би-би-си: Вам после этой фразы стало легче?
А.Г.: Пока еще непонятно. Возможно, да.
Би-би-си: И какие у вас ощущения?
А.Г.: Ощущение, что все позади.
Би-би-си: Как появился "Сталингулаг"?
А.Г.: Случайно. Он развивался так, как развивался лично я, менялся вместе с моим мировоззрением.
Би-би-си: Зачем вам это было нужно? Недостаток общения?
А.Г.: Просто захотелось писать. Может, были какие-то личные переживания. Может, была какая-то недосказанность, потому что я много тогда работал, практически не отходил от компьютера, потому что и ходить особо было некуда. Я жил в Махачкале, это город максимально неприспособленный для жизни людей в инвалидной коляске. Компьютер, интернет позволяли посмотреть на то, что происходит в мире. А я с детства смотрел всевозможные политические передачи, политика меня всегда привлекала.
"Есть такие ситуации, когда просто невозможно молчать"
Александр Горбунов родился в январе 1992 года в простой семье в Махачкале. Учился на юриста. Еще в школе начал искать способы заработать в интернете. В студенчестве вел блог, посвященный сетевому маркетингу и личностному росту, играл в онлайн-покер. Увлекся трейдингом - он стал для него необходимым источником высокого и стабильного заработка.
Би-би-си: Вам тяжело было расти в Махачкале?
А.Г.: Если вы там были, то вы знаете, какие там дороги, лестницы, тротуары.
Би-би-си: А люди?
А.Г.: Люди хорошие. В России в целом люди хорошие. Сколько б я ни был в разных городах, я не видел к себе неприязни.
Би-би-си: Как вы там жили?
А.Г.: Я начал работать в 13 лет, когда отец, который был единственным кормильцем в семье, заболел. Мама работать не могла. В детстве меня возили по врачам, на всякие физиопроцедуры, на которых мне постоянно говорили, как важно работать над собой.
Би-би-си: Что врачи имели в виду?
А.Г.: Мое заболевание (Александр Горбунов с детства страдает спинальной мышечной атрофией, которая приводит к отмиранию клеток спинного мозга - Би-би-си) прогрессирует, но в детстве я мог поднимать руки, и врачи считали (может, это было больше для самоуспокоения или от незнания), что я должен делать какие-то физические упражнения по несколько часов в день.
Когда вам пять-шесть лет, как можно понять, что ты должен часами тянуть какие-то резинки, если хочется погулять?! Но мне отец всегда говорил: ты должен в этой жизни рассчитывать только на себя. Ты должен заниматься, потому что у тебя сейчас все есть, пока мы живы с мамой. Когда нас не станет (я поздний ребенок в семье), ты останешься совсем один. До меня эти слова не доходили: полный дом людей, как можно остаться одному?!
Би-би-си: А потом?
А.Г.: А потом я посмотрел фильм про детей-инвалидов, живущих в интернате. Оказалось, что после 18 лет их переводят в дом престарелых. Я посмотрел, увидел все эти ужасы, увидел, как они еле передвигаются по полу, весь этот лютый ад и кошмар.
Я был потрясен. И понял, что этого никак нельзя допустить. Никогда. А значит, я должен стать независимым, а независимость дают только деньги. Только оплачиваемый труд. Отец говорил: "Ты будешь платить человеку, который станет тебе помогать". Я знал, что мне нужны деньги. И начал думать, как мне их заработать.
Для того, чтобы жить, и я не говорю о какой-то роскоши, мне нужно несколько сотен тысяч рублей в месяц. Каждый месяц, каждого первого числа. Чтобы просто жить, остаться в квартире, жить в удобном районе. Потому что в России практически нет домов, которые были бы удобно оборудованы не просто на уровне подъезда. И даже пандусы - я не понимаю, кто и для кого их строит.
Би-би-си: Какой была ваша первая работа?
А.Г.: Мне подвернулась компания, которая занималась сетевым маркетингом и распространением биодобавок. Для тех времен у меня достаточно неплохо дело пошло - я зарабатывал по 150-200 долларов в месяц, приличные деньги для Махачкалы.
Лет в пятнадцать я выполнил определенный план и компания пригласила меня в Москву. Я поехал первый раз и был в шоке от этого города: остановился у маминой одноклассницы в Марьино, даже не в центре Москвы, но я понял, что это очень крутой город. Я поразился, что на улицах есть пандусы, пусть и неудобные. Оказывается, такое бывает. Оказывается, тротуар это не полметра с выбоинами, по нему можно передвигаться. Я понял, что мне нужно переехать в Москву.
Би-би-си: Сразу переехали?
А.Г.: Тогда перебраться в Москву не было никакой возможности, но я посчитал в среднем, сколько мне нужно на жизнь. Параллельно играл в онлайн-покер и плавно занялся торговлей на фондовом рынке. Когда образовалась определенная финансовая подушка, когда я понял, что все стабильно, я переехал в Москву.
Би-би-си: Вы считаете себя обеспеченным человеком?
А.Г.: Да, в целом я обеспеченный человек. Особенно, если сравнивать с той жизнью, которая у меня была в детстве и юности. Сейчас я - средний класс Москвы, который может себе позволить куда-то поехать и пойти в театр и ресторан.
Би-би-си: Покер и трейдинг - достаточно рискованные операции. Целые империи рушились на этом. Вы не боялись идти на такой риск?
А.Г.: Да у меня не было выбора, понимаете? Даже многие знакомые говорят: научи меня стать трейдером, я тоже хочу быть трейдером. Я искренне отвечаю (все думают, что это какое-то кокетство): это люто тяжело, люто эмоционально, это трудно, потому что ты в трейдинге помимо определенных рисков постоянно испытываешь моральное напряжение. У меня просто не было другого выхода. Это было от безысходности, что сыграло ключевую роль: если бы не было безысходности, я бы на все это дело забил.
Би-би-си: А вы продолжаете заниматься трейдингом?
А.Г.: Да, конечно. Это мой основной источник дохода. Telegram-канал приносит не так много денег, как кажется. А расходы у меня в Москве очень большие - это расходы не для того, чтобы вести роскошную жизнь, а банально для того, чтобы просто выйти из квартиры, чтобы я дома смог попить воды, чтобы мне сутки полностью помогали квалифицированные люди.
Пик карьеры любого трейдера - создание собственного фонда. И год назад я близко подошел к этой теме, начинались какие-то переговоры на этот счет. Но после выхода заметки [РБК о предполагаемом авторстве канала] со мной прекратились любые контакты по этой теме: "Ты что - дурак? Никакой институциональный инвестор больше никогда не доверит тебе ни рубля". Я так и остался частным трейдером.
Би-би-си: Почему трейдер не может вести Telegram-канал?
А.Г.: Российский бизнес старается стоять в стороне от политики, которая не очень нравится действующей власти. Вы же понимаете, что у нас в стране, если человек скажет что-то не так, то он сразу становится иностранным агентом, "наймитом Госдепа", шпионом. А весь финансовый мир стремится максимально минимизировать риски.
Би-би-си: Зачем тогда идти на этот риск, будучи финансовым трейдером, особенно создавая собственный фонд?
А.Г.: Блог возник не как какой-то продуманный проект. Это все вышло абсолютно случайно. Есть ситуации, когда просто невозможно молчать, когда невозможно не сказать о том, что происходят безумные вещи.
Би-би-си: У читателей может создаться впечатление, что за вами кто-то стоит. Вот у вас может, есть какие-то партнеры по бизнесу. Или вас кто-то консультирует.
А.Г.: Нет, у меня нет никаких партнеров. Потому что у меня нет никаких бизнесов в том смысле, о котором вы говорите. Я абсолютно в этом плане один, везде один все время, чего бы это ни касалось.
"Не хочу себя ассоциировать только со своей инвалидностью"
Би-би-си: Почему вы о проблемах доступной среды не пишете в своем Telegram-канале?
А.Г.: Я пишу о них, когда появляется повод. Давайте будем откровенно говорить, это никому не интересно у нас в стране. Это неинтересно, нечитаемо. О трудностях с передвижением читало бы два с половиной человека - и от этого не было бы никакой пользы.
Потом, я не хочу себя ассоциировать только со своей инвалидностью, я не считаю, что это какая-то болезнь, я просто с этим родился. Вот есть люди - кто-то умеет играть на пианино, а кто-то не умеет играть на пианино. У кого-то светлые волосы, у кого-то темные. Кто-то умеет ходить, а кто-то не умеет ходить. Это не какая-то особенность, это данность, я из этого не делаю какой-то трагедии. Никак не акцентирую на этом внимание. Это только вопрос практических действий, передвижений, которые осуществляются с посторонней помощью.
Би-би-си: И без посторонней помощи никак.
А.Г.: Я бы очень хотел, чтобы проектировщик пандусов сел бы в коляску и заехал в подземный переход. Я одно время снимал квартиру в центре Москвы, жил на Поварской улице. У меня тогда не было машины, дом стоял за кинотеатром "Октябрь", я прожил там больше трех месяцев и ни разу не был на противоположной стороне Нового Арбата. Весь центр Москвы для меня заканчивался там, где заканчивался кинотеатр "Октябрь".
Би-би-си: И как вы живете сейчас?
А.Г.: В осознанном возрасте я принял решение не обращаться к врачам ни за какой помощью, кроме скорой. Последний раз я был в больнице, когда у меня был острый приступ. Это мой выбор.
Би-би-си: И какой он?
А.Г.: Жизнь в принципе - это удовольствие. Кто-то со стороны посмотрит на меня и скажет, что я лукавлю. И вот этот маленький отрезок жизни я не хочу тратить, превращать его во всевозможные лечения, ограничения. Как говорится, перед смертью не надышишься.
"Сталингулаг" пишет о том, как все есть на самом деле"
Несколько дней назад в дом, где живут родители Горбунова в Махачкале, пришла полиция. "В пятницу мне позвонила мама и сказала, что к ней пришли сотрудники органов, я попросил дать трубку одному из полицейских. Я спросил: "Что случилось? Почему вы пришли?" Он сказал: "С вашего телефона поступил звонок о минировании объектов в Москве". Я уточнил: "С телефона, с которого я сейчас разговариваю?" Он говорит: "Нет", - рассказывает Горбунов.
"Больше мне никаких вопросов не задавали. До сих пор не известно, был ли это обыск", - вспоминает он в разговоре с Би-би-си. В пресс-службе отдела информации и общественных связей МВД РФ по Республике Дагестан не прокомментировали проверку родственников Горбунова.
По словам Горбунова, одним из первых, кто поддержал его, был Павел Дуров. "Павел написал личное сообщение, что поддерживает меня", - говорит Горбунов.
После прихода правоохранительных органов проект Baza опубликовал видеозапись беседы с матерью, в которой она признается, что Горбунов - ее сын. Сам Горбунов говорит, что его мама не давала интервью. "Это не было микроинтервью. К ней домой вечером пришел адвокат. С ним пришла девушка, но не представилась, из какого она издания. На ней была скрытая камера. Нужно понимать, что моя мама не могла понять, что люди могут записать это все и выложить. Она до сих пор находится в полном шоке от того, что получилось", - говорит он.
Сооснователь проекта Baza Никита Могутин сказал Би-би-си, что правила его редакции запрещают скрытую съемку интервью: то, что мать Горбунова знала о съемке, по его словам, видно по тому, как ровно выстроен кадр. При этом Могутин признает, что внештатная журналистка не сообщила собеседнице, какое медиа представляет: "Эта девушка также сотрудничает с рядом изданий, местных и федеральных, поэтому она представилась просто журналисткой".
Могутин утверждает, что несколько раз пытался связаться с Горбуновым после интервью, однако тот проигнорировал сообщения. "Если бы Александр или его представители попросили нас не публиковать эту информацию, мы, скорее всего, отказались бы от публикации", - заключил Могутин.
Би-би-си: Почему, по вашему мнению, органы так раздражает ваш Telegram-канал?
А.Г.: Я не знаю. В Telegram создалась такая атмосфера, что там в основном дискурсе преобладают каналы прокремлевской направленности, которые подают и освещают новости с определенных позиций. По факту, "Сталингулаг" - это единственный популярный Telegram-канал, который пишет о том, как все есть на самом деле.
Ко мне лично внимание привлекла статья РБК, где меня назвали автором Telegram-канала "Сталингулаг". По моему мнению, раз органы не могут доказать мою личную причастность как автора, они вынуждены были придумать какую-то идиотскую идею с телефонным терроризмом. Потому что каких-либо технических способов доказать мою причастность или непричастность к какому-либо Telegram-каналу невозможно. Это могут сказать только Павел Дуров и сам Telegram.
Би-би-си: Боитесь ли вы за своих родственников?
А.Г.: Будет очень печально, если кто-то из них пострадает - и не только от властей, но от каких-нибудь больных активистов и поехавших фанатиков, которые могут причинить неудобство моим максимально далеким от этой истории родственникам. Это один из весомых факторов, почему я скрывал свою личность и не хотел ее раскрывать. Когда в сеть попали какие-то подробности обо мне, понеслись такие потоки грязи - мне-то все равно, но близким людям, если они это прочтут, будет как минимум неприятно.
"Сталингулаг" - это троллинг"
В 2013 году Александр Горбунов переименовал свой личный аккаунт в Twitter в "Сталингулаг" Там он публиковал шутливые посты на темы российской действительности и политики.
Весной 2016 года, когда у него было уже 400 тысяч фолловеров, он зарегистрировал канал в Telegram. На тот момент это была абсолютно новая платформа - например, канал "Незыгарь" появился всего лишь за несколько месяцев до этого.
Часть аудитории проекта перешла из Twitter в Telegram, что является одной из причин популярности "Сталингулага", говорит основатель сервиса Combot Федор Скуратов. Став одним из первых авторских политических каналов, "Сталингулаг" работает с востребованной повесткой "все плохо", добавляет он.
Сейчас у "Сталингулага" свыше 1 млн фолловеров в Twitter и 300 тысяч подписчиков в Telegram. В марте он занял второе место по читаемости среди всех политических каналов.
С сентября 2017 года в канале публикуется реклама, стоимость одного поста начиналась с 150 тысяч рублей, через трое суток его удаляют из ленты.
Би-би-си: Почему "Сталингулаг", а не, например, "Солженицынперестройка"?
А.Г.: Это такой троллинг - человек заходит на канал с аватаром Сталина, видит название "Сталингулаг", думает, что будут восхвалять то время, а видит совершенно обратное. Потом, очень многие сейчас проводят параллель с тем, что происходит сегодня в России, с 1937 годом. Я считаю, что это не так: люди у власти хотят, чтобы мы думали, что они страшные и ужасные энкаведешники с горячим сердцем и холодной головой, а на самом деле они коммерсанты по своей сути, любят роскошь и деньги. Это всего лишь инструменты, которые превращаются в инструменты грабежа и бандитизма какого-то и сведение личных счетов, ничего больше.
Би-би-си: Тем не менее в ваших политических взглядах произошла сильная трансформация - вы несколько лет назад довольно спокойно писали в "Твиттере" об аннексии Крыма, а сейчас у вас посты в канале гораздо более оппозиционной направленности. Почему так получилось?
А.Г.: Они всегда были оппозиционными: если вы посмотрите мою ленту "Твиттера" в хронологическом порядке, то на момент присоединения Крыма была и критика власти. Но я всегда считал, что человек важнее границ, он важнее всего, что происходит. Они могут сказать, что хотят быть в составе иного государства. А когда стало известно о методах, которыми это все произошло, моя позиция по этому вопросу тоже изменилась. Но и сейчас, если вы зададите мне вопрос, чей конкретно Крым, я скажу, что Крым принадлежит людям, которые живут в Крыму.
Би-би-си: Не было ощущения, что "Сталингулаг" в какой-то момент начал жить своей, особой жизнью? И что вы уже как-то под него подстраиваетесь?
А.Г.: Да, безусловно, это извечный вопрос, в какой-то момент ты не можешь определить - ты пишешь, потому что так считаешь, или ты пишешь так, потому что от тебя ждут этого люди? Они пишут, хвалят, в какой-то момент ты начинаешь понимать, насколько ты зависим от общественного мнения, от цифр, от того, хвалят ли тебя.
Би-би-си: К вам ведь обращались рекламодатели?
А.Г.: Да, у меня коммерческая реклама, она вся идет под тегом "реклама", она вся экономическая, у меня не было ни одного политического размещения. Мне поступали такие предложения - о ком-то прицельно писать, кого-то "мочить", но я всегда отказывался.
Би-би-си: Вам прямо предлагали кого-то "мочить"?
А.Г.: Да, писали. Указывали цену, объясняли, что это пост, который нужно разместить, просто текст.
Би-би-си: А если бы к вам пришли и сказали: вот есть такой-то губернатор, он делает что-то плохое, у нас есть на него компромат - возьмете?
А.Г.: Вы же понимаете, что если люди приходят, значит, им это зачем-то нужно. Я не хочу участвовать ни в каких чужих играх, я абсолютно в этом плане независим от всех.
Би-би-си: Продолжите ли вы и дальше писать в "Сталингулаг" после раскрытия своей личности? И будете ли вы это делать с большей оглядкой?
А.Г.: Я продолжу писать, в этом плане ничего не изменилось. Как писал, так и буду.
Би-би-си: А если завтра вам предложат высказать вашу позицию на каком-нибудь телеканале с многомиллионной аудиторией, вы согласитесь?
А.Г.: Нет. Я не хочу становиться, условно говоря, каким-то Майклом Бомом, экспертом, который ходит на все политические шоу. Я не хочу, чтобы мне в лицо говорили, что я дерьмо, поэтому какой мне смысл туда ходить? Я и так каждый день это слышу.
Би-би-си: Опасаетесь ли вы дополнительных неприятностей в связи с тем, что ваше имя стало известно?
А.Г.: Я не причинил никому никакого вреда, я ни в чем не виноват. Я не боюсь за себя, мне ничего нельзя сделать - применить ко мне какие-то методы ограничения, учитывая, что они у меня есть с самого рождения, невозможно. Причинить мне телесный или физический вред тоже невозможно, потому что боль со мной, она всегда присутствует.
У меня нет никаких иллюзий, нет надежд на какую-то старость, я прекрасно все понимаю - грубо говоря, годом раньше, годом позже - что это значит в масштабах вселенной? Мы ничего не изменим. Жизнь - она временная, а смерть постоянна, зачем переживать за что-то временное? Нельзя три дня спать, а потом не хотеть спать в принципе, нельзя наесться так, чтобы никогда не быть голодным. Сколько б мы ни прожили, нам все равно будет хотеться пожить подольше.