Петербургский десятиклассник Леонид Шайдуров, который учится в гимназии № 622 в Выборгском районе, создал в своей школе профсоюзную организацию «Ученик», в которую с сентября вступили почти 190 старшеклассников. После одной из первых встреч профсоюза Леонида вызвал директор и якобы угрожал прокуратурой, психбольницей и отчислением.

«Бумага» поговорила с Леонидом Шайдуровым о том, как и почему он создал профсоюз, за что борются участники и что думают об идее родители и учителя.

— Почему вы решили создать профсоюз?

— Еще летом я начал интересоваться студенческими профсоюзами на Западе, тем, как они устроены и чего добились. Например, в некоторых учебных заведениях студенты после создания профсоюзов могут питаться почти бесплатно. Мне понравилась эта идея, и я решил сделать что-то похожее. С начала сентября я начал вести неформальные беседы со старшеклассниками, рассказывал им, как всё происходит в других странах. Так в организацию вступили первые 30–50 человек. Разброс в числах связан с тем, что у нас нет списка участников с перечислением имен и фамилий.

После месяца агитации к профсоюзу присоединились 170 старшеклассников. В других школах мои знакомые и друзья тоже занимаются организацией — ведут неформальные беседы с учениками, как мы это называем, «и в буфете, и в туалете», потому что везде проблемы одинаковые, но там всё существует в подпольном виде. Открыто что-то показывали только в нашей гимназии.

— Как устроен профсоюз и за что борются его участники?

— «Ученик» построен на принципе демократического централизма, и все решения участники принимают сообща. Мы пытаемся избежать ошибок, которые делают в профсоюзных структурах рабочих, и не строим организацию на лидерстве: как только лидер уходит, всё перестает работать.

У нас есть план-минимум, который мы выбрали единогласно. Это требования к администрации школы о новом регламенте проверки знаний: учителя должны проводить не больше трех контрольных работ в день, а очередность уроков должна быть удобной. Мы говорим о внешнем виде в школе, не о форме, которая введена у нас в гимназии, а о самовыражении учеников, которое учителя необъективно критикуют.

Еще мы хотим, чтобы администрация отказалась от совета старост как от изжившего себя аппарата и перешла на систему самоуправления. Сейчас этот совет выбирает, какие игрушки купить к Новому году, а не решает реальные проблемы школьников. Это всё легальные и даже примитивные требования, которые администрация игнорирует.

Наш план-максимум — выход на региональный уровень и смена системы образования. Меня и моих товарищей не устраивает, что бланки ответов на ЕГЭ не могут показать объективные знания и не демонстрируют потенциал учеников. Мы хотим взять советский макет для проверки знаний, где школьники сдавали выпускные экзамены, и изменить его под сегодняшние условия.

— Расскажите о ситуации, после которой вас вызвали к директору?

— 14 ноября мы проводили встречу на школьном стадионе. Там я встретился примерно с 30 учениками, которые  первыми присоединились к организации. Мы обсуждали план-минимум и план-максимум, а на следующий день после этого собрания директор вызвала меня к себе и начала угрожать. Она говорила что-то вроде того, что меня заберет прокуратура или психбольница, что меня отчислят. Она сказала, что я сектант, экстремист и у меня есть перспектива работать дворником, говорила про меня довольно отрицательные вещи.

Я был к этому готов, потому что до этого читал об организации профсоюзов, и работодатели часто используют запугивание. Странно, что директор не разглядела, что я не какой-то пятиклассник, который заберется в угол, начнет бояться и всё забросит.

Тогда я решил, что оставлять всё так нельзя, потому что директор начнет вызывать к себе моих товарищей, что, собственно, и произошло. Их вызывали каждую перемену, запугивали. Некоторые ребята откололись, некоторые, наоборот, закрепились и поняли, что у них есть реальный повод организовываться.

— Как на создание профсоюза отреагировали учителя и родители?

— Со стороны учителей было нейтральное отношение. Они не идут с нами на прямой контакт, потому что боятся. Они уязвимы и не понимают, зачем вообще нужна структура профсоюза. У нас в планах привлекать в организацию и учителей, чтобы они понимали, почему мы это делаем.

Моя мама к действиям профсоюза относится либо никак, либо отрицательно. Она работает в этой же школе, ведет лекции «Экстремизм и антикоррупция», к которым я отношусь скептически. Эти уроки отвечают потребностям элиты и не имеют отношения к реальности. После собрания на стадионе ее вызвали к директору, но с ней директор перешла на лояльный диалог.

— Что вы планируете делать дальше?

— Уходить из школы я не собираюсь, и оснований для отчисления у администрации нет. Сейчас я на больничном из-за кардиологических проблем, но уже на этой неделе пойду в школу и продолжу организацию профсоюза. За последние сутки к нам присоединились почти 20 человек, и из-за освещения в СМИ наши позиции усилились.

В будущем я планирую поступать в ЛЭТИ на инженера-технолога в пищевой промышленности или в университет имени Герцена на учителя обществознания.

В школе № 622 «Бумаге» подтвердили, что Леонид учится в этой школе и сейчас находится на больничном, однако от дальнейших комментариев отказались. В петербургском комитете по образованию заявили, что школьник имел право создать профсоюз и не совершил нарушений, если его деятельность не противоречит уставу школы.