От частного…

В Вологодской области была встроена кланово-родовая система. По форме вроде бы все как у людей, а вот с содержанием совсем все не просто. В эту систему встроены чиновники разных уровней, их дети и родственники, приближенный к власти бизнес и, конечно же «правоохранители» разных чинов и ведомств. Впрочем, подобная картина характерна для России вообще, но обобщать мы пока не будем.

Иногда эту систему громко именуют «местными элитами», но по сути, это не что иное, как «спрут». Это не какая-то классическая ОПГ или локальная мафиозная организация, а именно «спрут», такой, каким мы видели его в одноименном итальянском сериале двадцатипятилетней давности. Есть в этом спруте и свои банкиры Равванузы, и Террозини, и прокуроры, и судьи, и чиновники, нет только бескомпромиссного и честного комиссара Каттани, ибо и «комиссары» также встроены в систему.

Так называемые «правоохранители» (ставлю это слово в кавычки намерено), являются как неотъемлемой частью этой системы, так и ее инструментом. Кроме прочего, этот инструмент призван уничтожать все, что не вписывается в систему. Так было с ныне покойным Михаилом Суровым , пока он не сдал свои позиции (на него неоднократно заводились уголовные дела), так было с Лукичевым, который посмел бросить вызов системе и самостоятельно баллотироваться на пост главы Вологды (опять же сфабрикованные уголовные дела), так теперь происходит с депутатом ЗСО Евгением Доможировым.

Уголовные преследования неугодных и инакомыслящих в области проводится нагло и безнаказанно.

Позгалев ушел, но дело его живет, а система пока функционирует. Эта система чувствует себя настолько вольготно, что бросает вызов не только своим оппонентам, но и новому губернатору области Олегу Кувшинникову. Цель? Вероятно, «обломать» нового губернатора, показать, кто в области настоящий хозяин.

Сопоставляем факты. Губернатор Кувшинников предлагает возглавить депутату ЗСО Евгению Доможирову антикоррупционную комиссию. Следом за этим заявлением распространяется новость: Евгений Доможиров может лишиться полномочий депутата Законодательного собрания Вологодской области. Причина — заведенное на него уголовное дело. По версии так называемого следствия, Доможиров ударил одного из «правоохранителей» ногой в живот, а второго схватил за ворот рубашки и начал душить. Версия, учитывая то, что Евгений человек сдержанный и воспитанный, звучит так же правдоподобно, как если бы вологодских полиционеров избил Папа Римский или мать Тереза. Совершенно противоположную следовательской картину (полицейские схватили Евгения и сломали ему палец) описывают десятки свидетелей. Только кого нынче интересуют показания свидетелей?

Прямых рычагов влияния на «правоохранителей» у губернатора нет, а у системы есть. Если задача губернатора уничтожить «спрута», то задача «спрута», в целях самосохранения, сделать губернатора «своим», встроить его в систему.

Тем не менее, первые шаги нового губернатора обнадеживают. Буквально сегодня он объявил о том, что Правительство Вологодской области будет сформировано на основе общественного мнения. А на днях прозвучало не менее важное заявление, о переходе на новые межбюджетные отношения между областью и муниципалитетами. «Муниципалитеты должны быть заинтересованы в развитии экономики своих районов, создавать новые рабочие места. Районы будут теперь сами администрировать свои налоги», - заявил Олег Кувшинников.

Для тех, кто не понял, следует объяснить важность этого шага. Когда налоги централизуются, а затем распределяются из центра в виде дотаций, в этот процесс зачастую встраивается коррупционная схема. Получил хорошую дотацию – откати часть обратно. Делается это самыми разными способами, например, выделяются деньги на закупку удобрений, но покупать их нужно втридорога и только у определенного поставщика, связанного с крупным областным чиновником.

Но тут же возникает и новая проблема. Если расширяются полномочья на местах, автоматически должна повышаться и ответственность, чтоб не наплодить новых воров-чиновников на местах. Кто будет контролировать муниципалитеты? В правильном варианте контроль должен осуществлять муниципальный представительский орган, где особенно зорко следят за расходованием денег депутаты от оппозиции. Второй важнейший инструмент контроля – независимые СМИ. Но, ни того, ни другого в районах нет, как впрочем, нет и в стране.

Этот пример говорит лишь о том, что без кардинальной политической реформы никакие локальные изменения не возможны даже на самом низовом уровне.

…к общему

А теперь пришло время обобщений. Я намеренно подробно описал ситуацию в отдельно взятом регионе, так как страна, по сути, и есть регионы, собранные под одной крышей. И невозможно добиться успеха, если провести политическую реформу на федеральном уровне, а регионального «спрута» оставить в покое. Потому ответ Алексея Навального на вопрос Бориса Акунина звучит особенно актуально: «Я за то, чтобы у нас были сильные регионы».

Но, сильная власть (в том числе и региональная) – это в первую очередь сильные институты, а не сильные личности.

При всем моем самом искреннем уважении к Юлии Леонидовне Латыниной, выражу несогласие с ее утверждением: «Не потому, что как Гитлер говорил «Парламент – это говорильня», а потому что парламент, где каждый депутат имеет много групп влияния, которые способствуют его избранию и имеет достаточно мало ответственности, очень подвержен коррупции, особенно в коррумпированной стране». Как ни крути, а это все-таки софизм, по типу: «Сократ смертен, все кошки тоже смертны, значит, Сократ – кошка». Нельзя же говорить, что парламентаризм сам по себе плох лишь потому, что его частью является лоббизм, который в тех же США является вполне законной деятельностью.

Парламент это лишь один из важнейших институтов. Оговорюсь, реальный парламент формирующий правительство, парламент с реальной коалицией и оппозицией, где последняя играет роль цепного пса, готового загрызть оппонентов за любой промах. Вторым важнейшим институтом являются свободные СМИ, чей контроль на ряду с парламентским минимизирует коррупционные риски. Когда же в стране начинают реально действовать политические и общественные институты, они вытягивают за собой и правоохранителей, и суды.

Парламент превращается в говорильню тогда, когда он лишен рычагов власти. В новейшей российской истории мы имеем лишь один пример настоящего коалиционного правительства, назначенного парламентом – правительства Евгения Примакова, которому в самые короткие сроки удалось вывести страну из экономического кризиса 98-го года.

О природе «спрута»

Система эта возникла не сама по себе. Отсутствие реальных государственных институтов и работающих демократических механизмов привело к тому, что большинство вопросов решается, скажем так, неформально, а уж потом подгоняется под формальные правила. Заносы, решалы, терки. Лексика системы как нельзя лучше отражает ее суть. «Порешать вопросики» это вообще в традиции, которой сотни лет. Для примера вспомним письма Ивана Грозного к королеве Елизавете I:

«Мы думали, что ты в своем государстве государыня и сама владеешь и заботишься о своей государевой чести и выгодах для государства, - поэтому мы и затеяли с тобой эти переговоры. Но, видно, у тебя, помимо тебя, другие люди владеют, и не только люди, а мужики торговые, и не заботятся о наших государских головах и о чести и о выгодах для страны, а ищут своей торговой прибыли. Ты же пребываешь в своем девическом звании, как всякая простая девица».

Понятия «конституция» или «парламент» были для Ивана IV абсолютной глупостью, у него и в голове такое уложиться не могло, чтоб холопы указывали государыне. Сколько времени прошло с тех пор, а российские властители все еще живут с теми же представлениями. Помните, как Владимир Путин пытался «порешать» некоторые вопросы с Тони Блэром, или история с финской бабушкой, когда личные просьбы Путина, обращенные к финскому премьеру не дали результата. Не могут в правовых государствах самолично решаться вопросы с помощью «терок», в обход законов и других властных институтов. И даже очень высокие чиновники там не цари.

Стратегию преодоления очень хорошо сформулировал Леонид Александрович Радзиховский – переход от самодержавия к республике и без всяких приставок «квази». Для того чтоб это стало реальностью, власть должна постоянно находиться под давлением общества. Насколько готово общество провести операцию по принуждению власти к политической и конституционной реформам мирно и без оружия, увидим в скором времени. И вообще – мирный переход от самодержавия к республике, чем это не национальная идея?