КРОХИНО. НЕЗАТОПЛЕННАЯ ИСТОРИЯ

- Когда-нибудь, и, возможно, уже очень скоро, деревья захватят мир. Они и сейчас, когда люди откуда-то уходят, заполняют пространство феноменально быстро.
- А что будет, если они научатся бороться с нами?
- Мы даже не поймём до конца, что эта борьба началась. Деревья настолько втёрлись к нам в доверие, что вырубка всего лишь одной чахлой берёзы в сквере вызывает тонну возмущения в соцсетях!

Мы идём и размышляем о борьбе деревьев с человеком в сюрреалистическом месте - настоящих северных джунглях, зарослях ивы, тростника, каких-то то ли водных, то ли вполне земных растений высотой в человеческий рост. Размышляем, конечно, в шутку - но в каждой шутке есть доля истины. Там, где мы идём, была вода ещё совсем недавно - когда волей советского правительства бывший посад, а впоследствии село Крохино кануло в разлившуюся Шексну, ставшую Волго-Балтийским водным путём. От села осталась церковь, а все остальные постройки, что оставались не перевезёнными, были затоплены.

Сейчас же на фундаментах бывшего Крохинского посада растут самые настоящие джунгли. Растения, как губка высасывающие воду, стали отвоёвывать у реки пространство - и так, метр за метром, территория села постепенно возвращалась из глубин на Землю. Сейчас это уже скорее берег, чем болото и тем более река - а значит, растения захватили пространство и всячески продолжают воевать за свою среду обитания. А пока идёт эта битва прибрежных растений с Волго-Балтом, здесь, в гуще вологодских джунглей, идёт уже другое сражение - за культурное наследие.

Церковь в Крохино, по всему, должна была быть уничтожена за ненадобностью. Зачем закрытый храм, когда идёт затопление целого села? Выпустили даже разрешение на снос - но он так и не случился. Возможно, борьба с "волюнтаризмом" хрущёвских времён сделала своё дело, может, банально не хватило сил и средств - но церковь оставили как маяк, маркирующий зону затопления. Храм снимал Шукшин в "Калине красной", периодически постройка мелькала в списках самых интересных сооружений на воде. Но её целенаправленным сохранением и спасением, конечно, никто не занимался. До того ль. В итоге ледоходы и время довели состояние храма до плачевного - и в таком виде его увидела Анор Тукаева. И с тех пор возрождение Крохино (храма, человеческих историй, памяти места - всего в комплексе) стало делом её жизни.

О Крохино знают более или менее все интересующиеся темой сохранения наследия в нашей стране. Знают в том числе потому, что это сложная история большого и непростого пути. Восстанавливать руинированные памятники на суше - это очевидно тяжелая задача, а уж если памятник в воде?

Во-первых, вопрос принадлежности. Чей храм? Администрации Волго-Балтийского водного пути? Комитета по имуществу Белозерского района? Епархии?

Во-вторых, вопрос проведения работ. Опять же: как тут что-то делать, если всё, что возможно - плавать вокруг на лодке? А начнёшь что-то делать, сыпать песок - не навредишь ли Волго-Балту?

В-третьих, вообще говоря, для кого или для чего всё это делается? Тут же нет людей. Только растения в человеческий рост и болото.

Но с дорогой справляется идущий - и результат более чем десятилетних трудов Анор и её команды восхищает. Пожертвования, гранты, волонтёрский труд - и вот уже вокруг храма шпунтовая стенка, волнорезы, пирсы; на берегу - в джунглях ив - кампус; в голове - план развития места, включающий в себя ещё и музей затопленных территорий в Белозерске. Какой ценой это всё досталось и каким количеством сожжённых нервных клеток, знает, наверное, только Анор.

Я услышал об этом проекте ещё в студенчестве - была короткая новость на  Newsvo, из которой было понятно, что есть человек и есть инициатива, но не более того. Мне даже удалось найти Анор в контакте (хотелось связаться и узнать, как помочь - мне это всё было интересно), но страница была закрыта, и я решил не навязываться незнакомым людям. Потом началась Тотьма, стало не до того - и в итоге я оказался на храмовом острове лишь в августе 2023-го.

И что хочется сказать - со стороны эта история может казаться сколь угодно фантастичной, основанной на идее и граничащей с фанатизмом мечте одного человека. Мне тоже так казалось. Но когда оказываешься там, ты веришь всему безоговорочно и сразу оказываешься в плену этого места. И даже непонятно, как может быть иначе.

Удивительное состояние одновременного нахождения в цивилизации и вне её, во времени и безвременье, сразу в нескольких эпохах - всё это обрушивается на тебя в первый же вечер, и ты пытаешься осмыслить глубину всех этих чувств, сидя на пирсе и глядя в даль - туда, где Шексна вытекает из Белого озера.

Интенсивное движение теплоходов и гружёных барж - что для жителя региона с умершим судоходством явный привет из прошлого (живая Сухона для моего поколения - не более чем апокриф). Где я - в середине шестидесятых?

Городок в болотных зарослях выше человеческого роста, куда не ведёт ни одна автодорога, и где волонтёры шаг за шагом разрубают пространство для бытовок. Где я - в будущем, которое случилось после Апокалипсиса?

Храм, который, в общем, был вполне типовым и не слишком выразительным - но в своём нынешнем состоянии безусловно притягательная и великолепная развалина, которой можно наслаждаться. Где я - на руинах Рима?

А можно не думать ни о чём этом и не исследовать этот слоёный пирог времён и эпох. Можно просто смотреть на закат над Шексной, уходящие в сумрак огоньки створных знаков, слушать незнакомые песни под гитару и молчать от полноты сердца.

Вернусь