Метрополия «русской Америки», центр вологодского солеварения, родина тотемского барокко — это лишь некоторые звания необычного городка на полпути между Вологдой и Устюгом. Однако о своём уникальном происхождении Тотьма вспомнила совсем недавно – буквально лет 30 назад.
24-х летний директор Тотемского музейного объединения Алексей Новосёлов рассказал нам об истории развития неповторимого «бренда» города Тотьмы и о тех преградах, которые сдерживают город от завоевания всероссийской славы.
Рождения бренда «Тотьма».
— Вообще, конечно, история Тотьмы настолько богата и самодостаточна, что придумывать бренды здесь особо не нужно. Солеварение, мореходство, открытие русскими людьми Америки – из всего этого можно было бы извлечь неплохую имиджево-брендовую составляющую, которая могла бы привлекать к нам больше людей, чем мы имеем на данный момент.
Попытки создать такую составляющую предпринимались ещё в советское время. У нас раньше в музее, в 70-е – 80-е годы, работал неутомимый краевед-энтузиаст Станислав Зайцев. Можно сказать, что он — первый, кто вскрыл из архивной пыли забвения наших тотемских мореходов. Он же доказал, что тотемский архитектурный стиль – это нечто по-настоящему уникальное и неповторимое для России. Благодаря его усилиям город бы спасён от нового Генерального плана, по которому почти всё наследие Тотьмы ушло бы под снос. Безликие двухэтажки у нас и сейчас есть, но они всё же не «лицо» города.
Зайцева не понимали, потому что никто тогда не хотел жить в старых «деревяшках». И никто за них не держался. Но сейчас вроде бы мы все (я имею в виду жителей) осознали, в чём, как говорится, «вся соль» этих построек. Подлинное счастье, что мы их сохранили для потомков. Но тогда это понимал только Зайцев. И город был явно не на его стороне.
Но надо отдать должное Зайцеву, упрямства было не занимать. Он дошёл до минкульта СССР, и в Тотьму прибыла комиссия по охране памятников. Сходу выявили более 40 памятников архитектуры, после чего ни про какой Генплан уже не могло идти и речи.
Таким образом, Зайцев, без преувеличения, является спасителем нашего исторического города. Только его усилиями начали широко говорить и о тотемском барокко, и о храмах-«кораблях», и о Тотьме как о метрополии «русской Америки».
Самое интересное, что и Устюг, и Вологду можно называть такими метрополиями. Оттуда тоже отправлялись купцы за пушниной, по тем же маршрутам.
Но есть несколько важных «но». Во-первых, только на гербе Тотьмы этот факт отображён напрямую: чёрная лиса. Это знак того, что «жители сего города в ловле сих зверей упражняются». Во-вторых, Зайцев первый почуял ту волну, которая тогда нарастала во внешней политике: потепление отношений с США на фоне перестройки. Первый музей Русской Америки также находится в Тотьме: это дом-музей первопроходца Ивана Кускова, основателя самого южного русского поселения в Америке, в северной Калифорнии.
Зайцев стал первым директором этого музея и начал «конструировать» бренд Тотьмы как американской метрополии. Для 80-х и начала 90-х годов это был настоящий прорыв. Возможно, если бы Зайцев не погиб в 1992 году при трагических обстоятельствах, мы бы сейчас здесь с вами бы не сидели, потому что о Тотьме уже нечего было бы писать – сюда бы ломанулась вся Россия. И не только Россия.
После его смерти дело немного застопорилось, однако нашлись продолжатели. Правда, тут можно говорить о развитии бренда мореходства и города-памятника скорее в административно- хозяйственном плане. Здесь я имею в виду, прежде всего, директора музея Юлию Павловну Еркалову, которая занимала этот пост 29 лет – с 1984 по 2013 год. Срок, надо отметить, немалый. И это время Юлия Павловна даром не теряла.
Мы сейчас привыкли рассуждать о том, какие непростые и «мутные» были 90-е годы для нашей страны. Но очень многие вопросы в то время решались легче, чем в наши дни, когда сквозь толщу законов сейчас просто невозможно пробиться. По сути, перестройка прошла молниеносно, и нужно было срочно учиться жить по-новому. Нормальным людям стало понятно, что в церквях не должно быть кинопрокатных залов и ликёроводочных заводов. Храмы нужно отдавать либо Церкви, либо музеям. И в Тотьме сложился очень хороший баланс между культурой и религией: два храма передали церкви, два – взял музей.
Начались активные работы – в основном усилиями сотрудников музея. Вывезли хлам, отреставрировали помещения, открыли смотровую площадку на колокольне. Это сейчас я говорю так просто. Но за этими словами – огромный труд на энтузиазме.
До 1989 года в Тотьме был только один музей – краеведческий. В 1990 открывается Музей Кускова. При Юлии Павловне – Музей церковной старины, а также Музей Мореходов. В одном из корпусов Спасо-Суморина монастыря, который также начала курировать Юлия Павловна, была основана турбаза. Позже там открыли гостиницу. Соседние корпуса стали использоваться под открытые фонды музея. И наконец, в селе Никольском был открыт дом-музей поэта Николая Рубцова. Думаю, личность Рубцова в пояснениях не нуждается.
Так на свет рождалось Тотемское музейное объединение. Юлия Павловна продолжила создавать мореходный бренд. И, надо сказать, сделано в этом направлении было немало. Второго такого Музея мореходов, как у нас, вы не найдёте нигде в области.
В последнее десятилетие вроде и финансирование появилось, и благодаря Великому Устюгу какая-то доля туристического «пирога» стала перепадать, но о развитии и росте бренда понемногу забыли.
Когда сюда пришёл я, 22-летний вчерашний студент, у меня было определённое видение, в какую сторону двигаться, но сначала требовалось всё досконально изучить. Да и время довольно неудачное настало – новый кризис, наши крымские эпопеи, похудевший бюджет.
Но мы, наша небольшая молодая команда, решили в меру своих возможностей также продолжить работу над имеющимися брендами. История солеварения, открытие Америки, тотемское барокко – перспективных направлений полно, нужно только связать всё это в органичное целое.
Почему Тотьме «тесно» между Устюгом и Вологдой?
— Алексей, вы так много рассказали о том, что было сделано до вас, и что вы ещё хотите сделать. Но если откровенно: как быстро вам удастся совершить задуманное? И удастся ли?
— Если бы я был верующим, сказал бы: «Одному Богу известно». Сложно вот что: постоянно приходится подстраиваться под запросы тех, кто нам даёт деньги. Район финансирует лишь текучку: коммуналку, зарплаты. Всё остальное мы должны искать на стороне: выигрывать гранты, искать субсидии меценатов, общаться с неравнодушными чиновниками.
Что-то получается, что-то нет.
— Может ли Тотьма действительно привлечь туристов со всей России? Ведь сейчас немалая часть россиян, в свете кризиса, наверняка потянется к российским жемчужинам туризма.
— Сейчас у нас в моде разговоры про импортозамещение, в том числе и в сфере туризма. Но надо понимать, что те, кто ездил год назад в Турцию и, прости Господи, Доминикану и Испанию – они никогда не поедут в Тотьму. Поедет мизерный процент.
Говорить о всероссийской известности Тотьмы сложно ещё и потому, что она находится как бы в стороне. Если ты располагаешься в центральной России, в районе Золотого кольца, то у тебя и так будет стабильный приток туристов по умолчанию. Разработкой новых брендов эти города, как правило, не занимаются, и кормятся тем, что есть. Как, например, Тутаев в Ярославской области. Город изумительный, но им будто бы никто не занимается, потому что там всегда турпоток обеспечен географическим расположением на берегу Волги, на автодороге между Рыбинском и Ярославлем. Итог – печальное состояние и города, и памятников. Или Мышкин, где люди действительно настоящие молодцы: распропагандировали свой город до федеральной известности. Но легко проводить какие-то инициативы снизу, когда ты на Волге, через которую проходят сотни теплоходов. Или если ты на пересечении федеральных автодорог, или в быстрой доступности от крупного города-миллионника – «донора туристов».
В Тотьме нет ни того, ни другого, ни третьего. Единственный плюс – мы на полпути к Великому Устюгу. Здесь дивиденды исчерпываются. Даже если у нас появится единый осознанный бренд, это всё равно не даст нам гигантского притока туристов. Ситуация может измениться, если будет инфраструктура. Она реально решает если не всё, то многое. Ведь даже проект «Великий Устюг – родина Деда Мороза», насколько я знаю, до сих пор полностью не окупается.
— Это мы уже поняли…
— А главное – непонятно, как это будет жить дальше. Мы не знаем пока, куда нас выведет вся эта история с Дедом Морозом. До Тотьмы дорога ещё сносная, а вот уже до Устюга – местами самый настоящий русский экстрим.
К тому же и уровень сервиса в русской глубинке, откровенно говоря, оставляет желать лучшего – я имею в виду, прежде всего, отели и кафе. Транспортная доступность (а точнее, труднодоступность) и уровень сервиса – это пока главные тормоза нашего туристического развития.
Впрочем, в Тотьме всегда было полно людей, которые «креативили», вертелись, крутились и что-то придумывали. Наша история – яркий тому пример.
— Мне показалось, что вы говорили про транспортные проблемы с явным раздражением в голосе. Правильно ли я понимаю, что вы, ваша команда, вышли на такой уровень, когда вы понимаете, что многое зависит уже не от политики города, а от политики области?
— Уровень тоже ещё можно и нужно повышать. Современный турист уже прекрасно знает, что такое интерактив, анимация, соучастие. Запрос на обычную классическую экскурсию зачастую уже минимален. В этом направлении есть подвижки, но надо работать дальше.
А по поводу области… Властям нашего региона приходится работать с большим набором исторических населённых пунктов. Это, конечно, хорошо – турпотенциал нашей Вологодчины огромен. Но в этой ситуации Тотьма находится в положении «пятого колеса в телеге». Четыре «ведущих колеса» – это Устюг, Вологда, Череповец и Кириллов. Это самые популярные города для туризма; все остальные в любом случае находятся слегка на периферии областного внимания. Так оно сложилось, и тут есть свои объективные причины.
Многое из того, что в Тотьме создавалось, создавалось скорее вопреки обстоятельствам.
Но благотворные изменения всё равно происходят. Медленно, со скрипом, но происходят. Так что жаловаться не хочу и не буду. 90 % возможностей – здесь, в наших руках.
О том, как Тотьма прогремела на всероссийском конкурсе, и почему Алексей Новосёлов переехал из Петербурга в Тотьму — читайте в продолжении интервью.