В октябре прошлого года «Новая» опубликовала материал о судьбе расположенного рядом с редакцией «Сквера полководцев». Его торжественно открыли в июне 2015 года в годовщину знаменитого парада 1941 года. Торжественную церемонию, проведенную Российским военно-историческим обществом, возглавили министр культуры РФ и председатель РВИО Владимир Мединский, актер и режиссер Никита Михалков и депутат Госдумы Леонид Слуцкий. «Говоря чиновничьим языком, мы создали еще один объект турпоказа, который помогает знакомиться с нашей военной историей», — похвалили себя руководители РВИО.

Потом со сквером стали происходить странные вещи: одни памятники (Беллинсгаузену, кавалеристу-девице Дуровой, Багратиону, маршалу Рокоссовскому, а также копия бронзового медведя в натуральную величину, зачем-то подаренного Филиппинам) бесследно пропадали, другие появлялись. Но неизменно в центре сквера возвышался конный Георгий, поражающий змея.

Удалось узнать, что «наш» сквер не один такой: от имени РВИО и под его патронажем страну сотнями (!) произведений «из бронзы, а также железобетона, окрашенного под бронзу, меди и антика» застраивает некая фирма «Аллея Российской Славы» из города Кропоткина Краснодарского края, привлекшая бригаду скульпторов под личным руководством хозяина фирмы некоего Михаила Сердюкова. Вывешен прейскурант, изучив который, можно сделать вывод, что фирма процветает. Хотя сам Сердюков не чужд и благотворительности, в частности родному городу он подарил фонтан с трогательной надписью: «Ей было 14, мне 15. 43 года назад я встретил свою любовь — Наташу. В память об этой встрече фонтан. М.Л. Сердюков. 2009 г»..

Но вернемся к «Скверу полководцев».

Военно-историческое общество в своем ответе на редакционный запрос сообщило: из близлежащего особняка оно переехало в другое место, и теперь все вопросы, касающиеся сквера, надо адресовать его новому хозяину — Росконцерту. Тот (вполне предсказуемо!) все претензии в свой адрес отмел тоже. Комиссия по монументальному искусству при Мосгордуме, как сообщил ее председатель, никогда вопросов, связанных со сквером, не рассматривала.

А накануне публикации материала в сквере произошли новые чрезвычайные события.

Уже после того, как Военно-историческое общество троекратно открестилось от какого бы то ни было отношения к «Скверу полководцев», хмурые рабочие сняли и увезли куда-то очередные бюсты (героев 1812 года) и врыли столб с огромной плазменной панелью, на которой (под логотипом РВИО) в режиме нон-стоп транслируют календарь знаменательных дат и видеосюжеты о летчиках-героях. Собственно, ничего плохого в этом я не вижу, хотя можно бы и попридираться: почему о летчиках? Почему только о летчиках?

Напротив офиса Росконцерта не логичнее бы «крутить», например, хронику с выступлениями перед бойцами фронтовых бригад столичных театров? Впрочем, о чем это я? В ком предполагаю способность подумать, перед тем как что-то сделать и объяснить другим, что придумали?

И, наконец, пропал Георгий Победоносец. От него остался один пьедестал с зачем-то сохраненной табличкой.

Боюсь, когда патриотизм становится основной профессией, он требует полной самоотдачи и не оставляет времени и сил для любых других полезных Родине занятий.

Но табличку, табличку хотя бы свинтите!

Прошло пять месяцев. Новостей о сквере нет. Все так же строго смотрит на бюст фельдмаршала Милютина бюст адмирала Нахимова. Все те же ролики про летчиков «крутятся» в режиме нон-стоп. Табличка, посвященная Георгию Победоносцу, по-прежнему красуется на пустом бетонном кубе.

Но ясности прибавилось.

На запрос в Московскую мэрию официально ответил департамент культурного наследия, сообщивший, что, действительно, никакого отношения к происходящему столица не имеет. Земля, на которой раскинулся «Сквер полководцев» — федеральная собственность. Московским законам неподвластна. А в личном качестве мне позвонил один из руководителей департамента и произнес эмоциональный монолог о том, как, оказывается, «достала Москву» монументальная пропаганда Военно-исторического общества, с которым, оказывается, и поделать-то ничего нельзя.

...А вот что получается, когда сотрудники РВИО вдруг берутся за безукоризненно благородное дело.

Кинодокументалист (продюсер, режиссер, сценарист) Татьяна Борщ рассказала «Новой» о поразившей ее истории, с которой столкнулась после выхода очередного своего фильма. Фильм, кстати сказать, снимался по заказу RТ. Он рассказывает о том, как относятся к памяти о Второй мировой войне в разных странах Европы и Америки. Фильм я посмотрел, мне показалось, он не свободен от некоторых пропагандистских передержек, но герои его действительно достойные, заслуживающие самых добрых слов люди.

Один из них — житель Граца, 73-летний Петер Сиксль, многие годы занимается сохранением памяти о советских воинах, погибших в конце войны в Австрии. Во время визита российского президента Петер вручил ему результат своей работы — Книгу памяти, в которой тогда было около 60 000 выявленных имен советских солдат, погибших в бою, и военнопленных. Сейчас их на 20 тысяч больше, готовится следующее издание. Все это Сиксль делает на собственные средства и не требует за это никакой благодарности.

— Он скромный человек, ничего не просит, но друзья Петера сказали, что жена его чуть из дому не выгнала, когда он 10 000 евро потратил на православные кресты на могилы наших солдат, — рассказала Татьяна Борщ.

В фильм это, конечно, не попало, но мне Татьяна сказала и то, что ее неприятно поразило во время работы над ним: «Я проехала по всей Европе, видела людей, которые таким поиском занимаются, и ни-ка-кой помощи от нас они не получают».

Зато Петер Сиксль указами президента России был награжден Орденом Дружбы и Почетной грамотой Президента РФ — за большой вклад в увековечение памяти советских граждан, погибших на территории Австрии в годы Второй мировой войны.

Это важно запомнить. Россия деятельность австрийца оценила.

Когда Борщ работала над фильмом, Сиксль рассказал ей, что обнаружил очередное неизвестное захоронение советских солдат; никаких документов там не оказалось, но был найден орден Славы III степени, принадлежавший одному из них. И австриец попросил передать фото ордена в Москву, чтобы по номеру награды установить фамилию орденоносца и, может быть, его родственников.

— Я с поисковиками никогда не работала. Обратилась в РВИО. Две просьбы: найти по номеру хозяина ордена и помочь Петеру с обустройством захоронения, — говорит Борщ. — Месяц прошел: ни ответа ни привета. Дозвонилась, напомнила. Потом еще раз.

И, наконец, получила ответ, как мне кажется, нуждающийся в бережном цитировании.

«Уважаемая Татьяна Юрьевна! Российское военно-историческое общество (РВИО) выражает Вам и Вашей телекомпании признательность за сохранение исторической памяти и популяризацию военной истории на территории Российской Федерации и зарубежных стран. Безусловно, данная работа важна и особенно нужна сейчас, когда все чаще предпринимаются попытки искажения исторической правды.

Научный отдел РВИО регулярно предоставляет в СМИ экспертные оценки и комментарии относительно изучения, сохранения и пропаганды военной истории России, противодействуя информационным кампаниям по фальсификации истории».

Подписал это замечательное письмо руководитель Департамента по работе с государственными и общественными организациями И.В. Морозов.

Но «уважаемую Татьяну Юрьевну» это, как ни странно, не удовлетворило. Она стала настаивать на личной встрече. Сотрудники же РВИО неизменно отвечали, что личную встречу с господином Морозовым полагают нецелесообразной, так как она получила исчерпывающий ответ в письменной форме. Наконец, Борщ заявила, что является членом общественного совета при Комитете по информационной политике Госдумы (что является правдой) и действует по его поручению (что несколько преувеличено). Тогда ей назначили встречу в замечательно отремонтированном особняке РВИО в Петроверигском переулке.

— Приняли меня три здоровенных мужика: Морозов, руководитель департамента поисковой работы Баринов и еще один. Сразу объяснили: мы не можем финансировать зарубежные организации (будто об этом кто-то их просил). И вообще, кто такой этот ваш Петер?

— Посмотрите в интернете.

Тут же посмотрели. Увиденным впечатлились. Ну хорошо, сказал Баринов, попытаемся что-то сделать.

И уже через день звонят: нашли солдата! И даже копию наградного листа из архива получили! Ахапкин Иван Николаевич, ефрейтор, 1911 года рождения, житель деревни Лилигумзи, призван Белозерским РВК Вологодской области, воюет с августа 41-го.

«10 сентября 1944 года командование поставило группе, в число которой входил тов. Ахапкин, задачу разведать высоту и захватить пленного. Тов. Ахапкин смело продвинулся к окопам противника, первым ворвался в окоп, обезоружил немецкого обер-ефрейтора, захватил его в плен и доставил в роту».

И сообщение в райвоенкомат из Управления по учету погибшего и пропавшего без вести рядового и сержантского состава Наркомата обороны от 30 марта 1946 года: «Сведений о гибели нет».

Отчет о проделанной работе был тут же вывешен на официальном сайте РВИО.

С досадным упущением: о том, кто отыскал место упокоения солдата, — ни слова. По всему выходило, что вся работа была проделана непосредственно сотрудниками Военно-исторического общества.

Но, может, и правда поиск имени награжденного по номеру награды — задача исключительно трудоемкая и требующая массы усилий?

Руководитель Криминалистической лаборатории «Солдатский медальон» Андрей Фетисов:

— Если у вас есть рабочий контакт с Центральным архивом Министерства обороны, никаких усилий прилагать и не надо. Обратился в архив, сотрудник архива подошел к картотеке. Все.

А тем временем в Череповце заметку на сайте РВИО увидела местный поисковик Светлана Ящур. Название деревни было ей знакомо, поскольку там жила ее подруга, белозерская журналистка. Позвонила ей.

«Говорю, из вашей деревни родственников разыскивают. А она как услышала: да это ж мои соседи! И через пять минут телефон их дала. Она сказала, что жив внук Геннадий, он приходил, мы с ним разговаривали. Местная газета написала. Потом мне эта Татьяна Борщ позвонила. Я-то думала, что орден случайно нашли во время строительства, а оказалось, конкретный человек есть, австриец, поисковик, мы ему подробное письмо уже отправили, перевели на английский, поблагодарили, ждем ответа. Родственники (как снег сойдет и когда обустроить могилу можно будет) готовятся туда поехать».

— Светлана Валентиновна, — спросил я, — а какова роль во всем этом людей из Военно-исторического общества?

— Какая роль? — переспросила Ящур.

Тем временем на сайте РВИО информация обновилась. Было сообщено, что благодаря усилиям Общества отысканы родственники погибшего солдата. Упоминаний об австрийце по-прежнему никаких.

Австриец обиделся. И даже написал в РВИО, специально оговорившись, что «поиск полевых захоронений осуществлялся и осуществляется мною на добровольных и безвозмездных основах, при помощи добровольных помощников, при соблюдении требований австрийского законодательства и в сотрудничестве с посольством Российской Федерации в Вене». И завершил: «Тот факт, что данное полевое захоронение и останки советского солдата, а также его награда найдены мною, я прошу Вас указать в начале Вашей заметки на сайте».

Что ему ответили — не знаю.

Татьяна Борщ, чувствуя свою моральную ответственность за происходящее, ввязалась в удивительную переписку с руководителем Департамента поисковой и реконструкторской работы Сергеем Анатольевичем Бариновым. Привожу выдержки из нее. При этом прошу не упускать из памяти, о ЧЕМ идет речь.

Баринов. «По вопросу найденного ордена. Убедительно прошу Вас решить вопрос с передачей награды в Общество и предоставление информации по обстоятельствам находки. Очень важно понимать: орден найден на останках военнослужащего или без останков? Это одиночное захоронение? Будет ли данное захоронение облагорожено или планируется эксгумация и перенос останков в Братское захоронение, существующее ныне? Можно ли получить фотографии и координаты места находки ордена и захоронения?»

Борщ. «Он просто хочет, чтобы его имя назвали. Это справедливо — что вам стоит написать, что захоронение обнаружил поисковик, гражданин Австрии Петер Сиксль? Не понимаю, почему это нельзя сделать? Нашел захоронение лично он, не государство Австрия и не Ваша организация. Я до Вас, извините, достучалась только через два месяца! И как по поводу обустройства захоронения? Кто будет делать это? Можете отдать электроггый адрес Петера в Минобороны. Пусть ему напишут. Это наши солдаты, а не австрийские, можно, наконец, проявить инициативу».

Баринов. «Мы не можем печатать информацию, если ее не имеем. Пусть Петер предоставит все исходники по находке захоронения и ордена, и мы в продолжение истории по передаче ордена родственникам напишем все досконально. Непредоставление информации вами и Петером наводит на мысль, что данное захоронение и орден найдены другими людьми, которые могут заявить о своих правах на находку. Ставить условия нам в вопросах увековечения памяти погибших со стороны Петера контрпродуктивно. В плане поиска награжденного орденом военнослужащего и поиска родственников Общество свою задачу выполнило успешно».

Борщ. «Вы не доверяете этому человеку? Мне? У вас есть основания для этого? А тогда какие основания у Вас были писать, что «Австрия передала нам фото»? Но вы написали».

Баринов. «Татьяна, мне требуется официальный запрос от Петера с подробной информацией о находке. В противном случае не могу помочь».

Борщ. «Петер никому и ничего не должен. Это наша страна ему должна! И много! Пока все, что он делал, он делал только на свои деньги. Стыдно нам должно быть за все это».

Баринов. «Общество сделало свою работу; Петер не имеет к ней отношения. Вы, а не Петер сделали запрос по ордену, мы его отработали. Наша работа освещена на сайте. Мы запросили данные по обнаружению военнослужащего и места нахождения останков и ордена. Вы не отвечаете на поставленные вопросы, я делаю вывод, что найдены останки и награда не вами и не Петером. Еще раз предлагаю предоставить нам информацию по найденному военнослужащему или прекратить бесполезную полемику. Надеюсь, вы понимаете: если вы и Петер не предоставите данные по погибшему родственникам, то выглядеть это будет для вас очень некрасиво. Я поставлю в известность УППЗО МО РФ о ситуации, которая сложилась по военнослужащему. Ваши координаты будут переданы родственникам и сотрудникам МО РФ. Всего доброго».

Ну, приехали! Они еще и угрожают, что кому-то пожалуются!

Причем фантасмагоричность ситуации становится предельно ясной, если попытаться задать себе вопрос: какую цель может преследовать Сиксль, затевая всю эту историю, даже если оправдаются самые страшные подозрения насчет него Российского военно-патриотического общества? А вот само РВИО, обозначившее на собственном сайте свое выдающееся участие в этом деле. Родственники собираются поехать на место захоронения, могут что-то спросить. И что Общество ответит? Признается в своей чисто технической роли: передали сотрудникам архива номер ордена? И все? Вот и требуют (требуют!) необходимых подробностей, будто австриец — их сотрудник, получающий в Обществе плохо отрабатываемую зарплату.

При этом РВИО всячески уклоняется от любого разговора о своем участии в обустройстве найденного захоронения. Даже обсуждение этого вопроса ему, как мне кажется, совсем неинтересно.

Разве что строго спросить у гражданина Австрии Петера Сиксля: «Будет ли данное захоронение облагорожено или планируется эксгумация и перенос останков в Братское захоронение, существующее ныне?» «У самого Общества, заставившего полстраны одинаковыми (невысокохудожественными, как мне представляется) памятниками, отлитыми своими коммерческими партнерами из Кропоткина (как отмечают: «по проекту» или «с участием» советника председателя РВИО, отца председателя Р. Мединского), денег на это, оказывается, нет. Договориться с Министерством обороны оно тоже не пытается. И готово только получать не совсем заслуженные «цветы славы» и иные удовольствия. «В плане поиска награжденного орденом военнослужащего и поиска родственников Общество свою задачу выполнило успешно». Светлану Валентиновну Ящур, кстати сказать, упомянуть тоже забыли.

Остается надеяться, что родственники погибшего солдата, ожидающие ответа на свое письмо австрийскому поисковику, найдут с ним общий язык легче, чем профессиональные патриоты, так хорошо знающие, кто и чем обязан им лично.

РЕАКЦИЯ
 

С похвальной оперативностью поступили первые ответы от Военно-исторического общества. Приводим их не в выжержках, а полностью, без малейших сокращений.

О «Сквере победителей»
 

Алексей Кондратьев, руководитель департамента культурного наследия Российского военно-исторического общества.

— «Сквер Победителей» в Архангельском переулке был благоустроен Российским военно-историческим обществом осенью 2015 года. Ранее заброшенную площадку РВИО превратило в прекрасное место отдыха горожан. С 2015 года здесь была представлена временная экспозиция скульптурных композиций защитников Отечества разных эпох. Авторы скульптур: Андрей Ковальчук, Михаил Переяславец, Александр Миронов и Даниил Суровцев. Часть памятников была предоставлена для временного экспонирования Студией военных художников имени М.Б. Грекова. Когда в 2017 году Исполнительная дирекция Российского военно-исторического общества переехала на Петроверигский переулок, дом 4 стр.1, где также была создана временная экспозиция скульптур — «Аллея Правителей», экспозиция в Архангельском переулке осталась в оперативном управлении нового пользователя здания. Художники студии Грекова попросили вернуть им предоставленные скульптуры.

 О поисковых экспедициях в Австрии
 

Сергей Баринов, руководитель Департамента поисковой и реконструкторской работы Российского военно-исторического общества.

— В Австрийской Республике поисковые работы строго регламентированы. По нашей информации, официальных экспедиций по поиску и эксгумации военнослужащих Красной Армии, уполномоченными организациями в Республике Австрия в 2018 году не проводилось.  Представитель австрийской стороны Петер Сиксль и активист Татьяна Борщ до настоящего времени документов, разрешающих поисковые работы, а также информацию о месте обнаружения награды не предоставили.

По номеру ордена Славы III степени, фотографии которого, были предоставлены в РВИО, мы в кратчайшие сроки установили, что награда принадлежит Ивану Михайловичу Ахапкину 1911 г.р., уроженцу деревни Лилигумзь Назаровского сельского совета Белозерского района Вологодской области. Он был призван на фронт в июле 1941 года. Служил пулеметчиком третьей стрелковой роты 715-го полка 122-й стрелковой дивизии. Пропал без вести в марте 1945 года. У Ивана Михайловича был брат Николай Ахапкин. Выяснилось, что в Череповце живут внук и племянница ефрейтора Ивана Михайловича Ахапкина. Контакты родственников переданы австрийской стороне.

По «черным копателям»
 

Сергей Баринов, руководитель Департамента поисковой и реконструкторской работы Российского военно-исторического общества.

— В последнее время участились случаи продажи в России и за рубежом боевых наград Красной Армии времён Великой Отечественной войны. Законом РФ запрещено продавать Государственные награды, но за границей порой это не вызывает нареканий. В случае продажи наград «черные археологи» крайне заинтересованы в получении наградных документов, так как реализация наград с «историей» им более выгодна.

Полевые раскопки на местах кровопролитных сражений в России и за рубежом могут производить только организации, уполномоченные Министерством обороны РФ. Сегодня в нашей стране официально зарегистрировано более 1600 поисковых отрядов, которые работают по заранее согласованному плану. Поэтому каждый запрос от частного лица, связанный с предоставлением информации о награждении, подлежит тщательной проверке.

— В случае если гражданами были случайно найдены боевые награды или останки военнослужащих, погибших в Великую Отечественную войну, необходимо передать информацию о находке в Управление Министерства обороны РФ по увековечению памяти погибших при защите Отечества. Самим пытаться проводить раскопки незаконно и опасно: до сих пор земля хранит взрывоопасные предметы, способные сильно покалечить или убить. При выявлении случаев продажи боевых наград лучше обратиться МВД РФ по месту жительства. Если же находка сделана за пределами России (или выявлен факт продажи боевых наград), необходимо обратиться в посольство РФ по месту пребывания.