Легендарная вологодская медсестра Галина Плигина, оказавшись во время войны в плену, стала активистом антифашистского подполья.

В последних числах августа 1941 года после прорыва немцами обороны под Лугой 43 тысячи советских солдат оказались в так называемом котле — в полном окружении. Среди них была и вологжанка, служившая в составе медсанбата №120 111-й стрелковой дивизии.

В течение пары недель среди 20 тысяч товарищей по несчастью Галина Плигина попала в немецкий плен и пробыла в нём до конца войны. Находясь на территории врага, наша землячка стала связной подпольной организации, получившей затем условное название «Берлинский комитет ВКП(б)».

Безвозвратные потери

18-летняя Галя как раз в 1941-м закончила вологодскую фельдшерско-акушерскую школу. Впереди была полная надежд мирная жизнь, но всё изменило 22 июня. Все медики — военнообязанные. Поэтому через несколько дней Плигину призвали в действующую армию. Галина в числе других вологжанок попала в состав 120-го медицинско-санитарного батальона, бывшего частью 111-й стрелковой дивизии, которая была сформирована в Вологде, и к началу войны базировалась на станции Кущуба.

4 июля медсанбат принял первых раненых во время сражения под Островом. 10 июля дивизия приняла бой на Лужском рубеже. Судя по воспоминаниям очевидцев, мясорубка была ужасной, а медики работали на износ. Из ста тысяч советских солдат, оборонявших рубеж, «безвозвратные и санитарные потери» составили, по оценкам, около 55 тысяч человек. Однако продвижение гитлеровцев к Ленинграду было приостановлено. В те же дни разгорелось крупное Смоленское сражение. Это были первые серьёзные препятствия для противника с начала войны.

Напролом немецкие войска прорваться не смогли, спустя месяц обойдя Лугу с флангов в районе Новгорода на юго-востоке и в районе Кингисеппа на северо-западе. 28 августа клещи сомкнулись, оставив без наземной связи с армией несколько десятков тысяч солдат. К 15 сентября котёл был ликвидирован, а половина очутившихся в нём солдат и медиков попала в плен.

«Мама находилась в медсанбате с ранеными. Командир объявил, что они пошли на прорыв и что у медиков есть выбор — остаться или выходить вместе с войсками, но оставив раненых. Подопечных своих они не бросили. Так медсанбат попал в плен», — вспоминает рассказ Галины Павловны её сын Владимир Русаков.

Почти сразу пленных переправили в Восточную Пруссию. И всё это время вплоть до освобождения Галина Плигина лечила советских пленных. Несколько раз её переводили из лагеря в лагерь, а в 1943-м она даже провела некоторое время в Потсдамской тюрьме по обвинению в шпионаже. Но обвинению доказать ничего не удалось.

Берлинский обком

Самое удивительное, что Галина Павловна действительно к тому времени уже была подпольщицей. Она активно участвовала в работе знаменитого «Берлинского комитета ВКП(б)». Его создатель Николай Бушманов вёл работу уже в течение года, в итоге сумев создать разветвлённую систему агентуры. Сама вологжанка непосредственно контактировала с одним из доверенных лиц Бушманова Андреем Рыбальченко.

«Галина Павловна была очень ценным приобретением для подполья: медики много перемещались между лагерями, сопровождали раненых, да и вообще обладали гораздо большей свободой, чем обычные заключённые. Кроме лечения раненых, они помогали держать связь между подпольными ячейками в разных лагерях», — рассказывает общественный деятель и учёный Исаак Подольный.

Плигина снабжала листовками даже зенитчиков немецких оборонных предприятий. Ими были такие же точно советские военнопленные, в обязанности которых входило отражение советских налётов на промышленные предприятия Берлина. «Во время налётов немцы разбегались, а оставшиеся пленные стреляли мимо самолётов. Порой им даже удавалось «под шумок» разрушить что-то на земле», — пересказывает слова своей матери Владимир Русаков.

В широком смысле к этому же подполью принадлежал, к примеру, известный поэт Муса Джалиль, ведший работу среди пленных в Польше. Прошел через подполье и лётчик Михаил Девятаев, организовавший угон немецкого бомбардировщика с острова Узедом в начале 1945 года. В литературе этот эпизод известен как «Побег из ада», а в Вологде в Октябрьском сквере группе Девятаева установлен памятник.

Сама Галина Плигина была освобождена из плена 24 апреля 1945 года и тут же была принята на службу в 188-й медсанбат Первого Украинского фронта, наступавшего на Прагу.

После Победы

По неподтверждённым данным, Галина Павловна вполне могла участвовать в лечении Девятаева во время его плена. Но Владимир Русаков утверждает: тогда они ещё не были знакомы. Когда Михаил Петрович впервые собирался в Вологду, то получил от Рыбальченко поручение встретиться с Плигиной. Именно тогда они познакомились.

После войны Галина Плигина, как и её боевые подруги, всю жизнь отдала медицине. Была главной медсестрой хирургического отделения горбольницы, а затем трудилась в обкоме профсоюза здравоохранения, как председатель возглавляла областное отделение «Красного креста».

Когда в 1957 году Михаил Девятаев получил звание Героя Советского Союза, выяснилась и настоящая история Галины Плигиной. Именно тогда она получила настоящее признание. «Я помню, как Михаил Петрович приезжал в Вологду, выступал при большом числе слушателей в горкоме партии, но его речь большого впечатления не производила, он был не самым лучшим оратором. Гораздо интереснее было слушать журналиста, который сумел раскрутить его историю», — вспоминает Исаак Подольный.

Именно в те годы — с 1958-го по 1962-й — в одном отделении городской больницы с Галиной Плигиной работал тогда молодой, а впоследствии ставший легендой травматолог Станислав Жила. «Это был очень интересный, умный, активный и целеустремлённый организатор, со всеми она умела находить общий язык, каким бы сложным характером ни обладал её собеседник, — вспоминает Станислав Иванович. — Конечно, мы знали, что она работала в Германии в подполье. Но Галина Павловна была очень скромным человеком, своим военным прошлым совершенно не бравировала. Я даже не припомню, чтобы она об этом рассказывала».

Немногое Галина Плигина рассказывала и своим родным, хотя всегда делилась воспоминаниями, если близкие об этом просили. «Но она много выступала в школах и на митингах, — вспоминает Владимир Русаков. — Если мы у неё что-то спрашивали, всегда давала подробные ответы. Кроме этого, её часто вызывали в «органы», когда проверяли кого-то из бывших пленных — её же многие помнили, мама была очень энергичной и видной женщиной».