***
В 98-м году мы с бывшим мужем оба работали на двух работах. И на всех этих четырех работах нам задерживали зарплату. На 3-6 месяцев. В какой-то момент у нас ваще не осталось денег, ну вот ваще-ваще. И занимать у кого-то было неловко, потому что ни у кого вокруг, кажется, их тоже не было. Подъедали последние запасы, даже научились обращаться с фасолью, потому что нашли в шкафу пакет)) А тогда как раз страшно скакали цены. И я знала одну лавку, где сахар был дешевле, чем везде, почти в два раза. Не помню уже точные суммы. Ну скажем, он везде стоил 12 р. за кило, а там 6 почему-то. Я простыла, хотелось чаю с сахаром и мы наскребли рублей 15 по сусекам. Я бывшему подробно объяснила, где этот дешевый сахар продается, была задача купить кило сахару и что-то там еще. А он все перепутал и купил сахар в другом магазине, оставив за него все до копейки. И мы ужасно поругались, я даже ревела. А потом мы, отдышавшись, так же ужасно ржали над этой ссорой.

Из-за сахара поссорились, блин! Из-за кило сахара!)) Потом много всего было, но вот этот сахар я хорошо запомнила почему-то.

Таня Илюхина

 

***
Начало девяностых. Растущий организм. Мясо? Рыба? Не, не слышали. Да и запасов круп и пр., как это было в советских семьях, почему-то не было. И почти каждый день — макаронные изделия трупного синюшного цвета. Уж как мама выкручивалась, чтоб разнообразить трапезу. То поджарит рожки с луком, то сварит. Шиком было, если к макаронам вприкуску были зеленые консервированные помидоры (такие отвратительные, в трехлитровых банках продавались) или килька в томатном соусе. 

Ксения Грин

 

***
В середине 90-х жила одна на частной квартире. Пару раз жарила лепешки из муки, воды и соли. Потом подсолнечное масло кончилось, сварила галушки из муки, воды и соли. Гадость была редкая, много не съешь. Поэтому была стройная. Когда приезжала хозяйка, бегала по всему городу, чтобы занять деньги и ей отдать. Помню, как мы с ней заварили один анаком (1) напополам, когда она у меня (то есть у себя) ночевала. Город был маленький, и в нем можно было не пользоваться общественным транспортом. Очень удобно, потому что денег часто не было совсем.

Татьяна Литвинова

 

***
На первом курсе где-то находила копеечки и просила взвесить 30-50 грамм печенья.

Ольга Москвитина

 

***
Веселые 90-е пришлись на студенческие. Очень удобно: студенты так и так вечно голодные. Со стипендии покупаешь бублик с маком (для праздничка), бутылку горчичного масла (оно почему-то было дешевле подсолнечного), килограмм риса и проездной. И все, дальше стипендия кончалась. Вот тогда-то однокурсник и научил меня есть поджаренные с солью пшеничные зерна. Полстакана — и ты сыт. Вкусно, как семечки!

Лиза Зыкова

 

***
Не слыхали про мясо и рыбу. Ближайшей заменой по праздникам была говяжья печенка. С тех пор не могу ее есть. А еще вездесущий суп из щавеля, собранного летом. Счастье наступало весной, когда вместо супа из щавеля на столе появлялся суп из молодой крапивы! 

Eva Jenya

 

***
Кефир с хлебом. Месяца полтора где-то.

Natalia Yusupova

 

***
В 98-м году у нас было двое детей: 8 лет и 2 года. Мы им раз в неделю (на выходные!) покупали ОДНО яблоко, делили пополам. Мужу доставались шкурки от яблока. Мне — семечки.

Дина Утикеева

 

***
Мешок гречки с жучками от бабушки из села и мелкая картошка, с ноготь, которую даже на крахмал не пускали — жаренная в кожуре, потому что чистить там нечего было. Гречку я потом 10 лет не хотела есть.

Anna Taranova

 

***
Поехала в Красную поляну, деньги при переводе затерялись, и я три недели жила на гречке и кефире. На арбуз денег не было, а он был почти на каждом прилавке вместе с хурмой, мандаринами, инжиром. Тогда я попробовала самое вкусное в моей жизни яблоко, сорванное в огороде у моей знакомой; а потом еще было сладкое-сладкое вино. Но мне кажется, бедность — это что-то другое.

Олеся Алтынбаева

 

***
Ходила есть к своим друзьям, у которых родители были побогаче. Падала в голодные обмороки, когда коллеги заваривали доширак, до сих пор его ненавижу. Обедали так: пошли в киоске на шоколадки посмотрели, ну вот и покушали.

Ирина Крендель Герасимчук

 

***
В начале девяностых у нас были деньги, но не было продуктов. До сих пор ненавижу халву в банках — ею посыпали кашу вместо сахара. А в студенческие годы попросила взвесить три картофелины, добрый дядечка отдал их так. Ну и пару месяцев на овсянке чисто, потому что все деньги потратила на учебную программу.

Марина Семенихина

 

*** 
После школы приходила обедать к подруге. Ее родители, театральные актеры в дальневосточном муниципальном театре, ставили на стол супницу. Бульонный кубик в воде и покрошенное туда яйцо. Всегда сажали за стол. Сервировали и ели медленно. К чаю у нас дома был «Сникерс» иногда, — из морозилки, чтоб легко резался на пять частей. А на 8 марта крутой подарок — колготки, которые не морщатся на коленях, капрон. 

Sasha Kononenko

 

***
Очень бедным было быть очень весело. В 90-х одно время мы ели картошку, свеклу, и все. А потом брату дали зарплату кашами Нестле. Как же это было вкусно!

Ольга Морозова

 

*** 
98-й — это уже почти хорошо, это уже 4 курс и стипендия, и даже зарплаты родителям. А вот 92-93-й — это был пипец, потому что я училась в школе, родители работали на одном заводе и там зарплату не платили полгода. Я думала, что у нас — нищета, горе и убицца совсем, суп по три дня и картоха с огорода. А потом после уроков зашла к однокласснице, что-то нам надо было совместно сделать, и увидела, что они с бабушкой живут на одном горохе — каша из гороха и хлеб из перемолотого гороха. И я поняла, что мы еще как-то неплохо в общем...

Татьяна Бронникова

 

***
В середине двухтысячных, когда у всех уже были тучные годы, у нас была одна крохотная зарплата на двоих несколько месяцев. И я купила всякого для щей из кислой капусты, я их хорошо умела готовить. Поставила на медленный огонь, приготовились, и надо было до завтра оставить. Вот не знаю как, но мы огонь не выключили на ночь. Закрыли дверь на кухню и ушли спать. А утром — пригоревшая кастрюля, все испорчено. До сих пор помню, как плакала — и от страха, что могло закончиться пожаром, но больше от того, что вот эти щи — их нам хватило бы дня на три точно, хорошей, вкусной еды. А заново покупать картошку, капусту, даже маленький кусочек мяса было дорого. Никогда не хочу больше плакать из-за какого-то супа. Но придется, видимо.

Tatiana Wujkowska

 

***
В 93 году перестали платить стипендии и зарплату тоже задерживали. Дома почти ничего не осталось, варили суп из фасоли — стакан гуманитарной фасоли, одна луковица и одна картофелина. Варили в воскресенье, ели по одной тарелке вечером, доливали одну тарелку кипятка, растягивали дней на пять. Утром хлеб, вечером суп, и все. И я решила украсть в магазине хлеб и пакет молока. Пришла туда и примеряла, влезет в карман куртки или нет. Все влезало, но я не смогла просто, переступить через себя не могла. Ушла и все. А потом как-то выкрутились, уж не помню, то ли зарплату как-то заплатили, то ли еще что. Потом тоже бывало тяжело и безденежно, но не так.

Tiina Orasmae

 

***
Мы студентами поехали в Польшу по обмену. За год до этого поляки отдыхали у нас, в Одессе, мы собрали некоторую сумму им на кормежку и карманные расходы. Точно так же поступили и они, но к моменту нашего приезда собранные ими деньги в результате инфляции превратились... в сущую ерунду. Принимавшая нас пани Данута принесла нам всю свою посуду. Нашей комнате (я и приятель) достался чайник. У меня было пять банок тушенки, у приятеля гречневая каша в пакетиках. На день получалось полбанки тушенки и пачка гречки, сваренные в чайнике. Трудно было есть, пар бил в лицо. При этом мы ездили по всей Польше, проводили какие-то эксперименты в лаборатории. В парке Пшчины объели все кусты ежевики. Кореец среди нас стал недобро поглядывать на собак. В Ченстохове двое девчонок нашли на улице бумажку в несколько злотых и купили себе один хот-дог на двоих. Мы глотали слюни и завидовали.

Michael Scherb

 

***
Как ни странно, никогда. В 98-ом было очень острое ощущение, что живем-то ничаво по сравнению с тем, что ожидалось — каждый день питаемся.

Евгения Риц

 

***
Я росла в русской деревне в 1960-х гг, и беднее чем тогда не чувствовала себя больше никогда. В первом классе учительница велела купить октябрятский значок, а у меня не было...

Elena Poral

 

***
Те же 90-е. Читала маленькой дочке сказку про мышонка и она спросила: «Мама, а что такое сыр?»

Илона Майерс

 

***
10 августа 1998 года я, очень гордая и самостоятельная, сбежала от мужа и сняла первую в своей жизни комнату на канале Грибоедова. Удачное было решение, нечего сказать. Через пару месяцев пришлось съехать в коммуналку на 12-й Красноармейской, — без ванны, с вечным запахом кислой капусты. Зарплата была 960 рублей, 450 из них я платила за комнату, остальные как-то тянулись. По 17 рублей в день получается. Один морковный салат тогда, помню, стоил 13 рублей в наидешевейшей столовой Технологического института. Китайская пластиковая лапша с ароматизированным маслом в пакетике — рубль-полтора. И по полтора рубля пакетики растворимого кофе три-в-одном. Примерно тем и жила полгода.

Ася Анистратенко

 

***
На начало девяностых была студенткой КПИ. Родительских 15 долларов плюс стипендии хватало на неделю. В остальном спасали долгие поездки в набитой электричке в село к бабушке, это кормило всю нашу комнату в общежитии плюс гостей. Каждая продовольственная посылка или «передача» кому-либо из нас были большим праздником живота, приходили все знакомые голодные. В остальное время на нашем столе была гречка с поджаркой из лука, редко сосиски, да те же зеленые помидоры и морская капуста — единственное, что было на полках ближайшего гастронома. Помню, как обнаружила долгоносиков в гречке, которую собиралась сварить. Кажется, мы ее все-таки приготовили, но есть смогли только те, кто не знал о «добавке». В общежитии стали красть еду из кастрюль и сковородок, готовящуюся на общих кухнях, перестали оставлять кастрюли без присмотра. Помню, как наш с подругой ужин из четырех сосисок съел добрый гость. А потом мы устроились в киоск, и стали прогуливать половину лекций, но наелись наконец сникерсов...

Лилия Захарченко

 

***
Как ни парадоксально — конец двухтысячных, нормальные, мягко говоря, заработки, Москва. Когда всю осень и начало зимы ходишь в кроссовках, потому что в них вроде бы не смертельно холодно, а на сапоги выкроить попросту не из чего, нет у тебя таких сумм. Когда существенную часть месяца очень выручает мелочь в стеклянных вазочках — рублевые и копеечные монетки выкладывались из карманов и кошельков в начале месяца, чтобы не звенели. Хлеб, картошка, крупы, «вот это вот все», очень спасают эти монетки. Когда становишься профессионалом высочайшего класса в приготовлении большого количества еды на гроши — супы из куриных хребтов (два хребта на суп, после готовности курицы остовы остужаются и с них пальцами тщательно снимаются мельчайшие кусочки мяса), супы с фрикадельками (из килограмма фарша можно сварить пять кастрюль по 7 литров), уха из консервов, бесчисленные овощные рагу и котлеты из морковки. Спасают специи — правильно подобранный букет приправ делает шедевр из любого блюда, специи стоят дешево, и сыпать их нужно много. Когда ребенок просьбы начинает со слов «Жалко, что мы не можем купить (сходить, посмотреть, поехать)».

Потом я очень хорошо ощутила смысл прошедшей мимо в юношеском прочтении «Унесенных ветром» фразы «Я никогда не буду больше голодать». Стало просто необходимо компенсировать себе тот период беспомощности и фактической нищеты, абсолютного отсутствия своих постоянных вещей. Теперь вся мебель и техника принадлежит мне, они такие, как мне нужно, и никаких «что если через месяц переезжать». В арендованной квартире стоят кондиционеры, потому что это комфорт, и экономить на нем я больше не буду. Холодильник бывает пустым лишь потому, что я слишком занята, чтобы купить продукты. Мы живем в большой отличной квартире, потому что в ней хорошо и удобно, и стены в ней выкрашены в те цвета, которые нравятся нам. Но до сих пор я впадаю в приступы паники, когда появляется намек на любое, хотя бы частичное, возвращение к такой ситуации. Я знаю, что выживу. Но я больше не хочу ВЫЖИВАТЬ.

Елена Пепел

 

***
В мои 10 лет я очень хотела куклу Синди, потому что про нее рассказывали в рекламе между «Утиными Историями» и «Чип и Дейлом». Это был 91 год. Мне не могли купить куклу Синди, поэтому мой папа выяснял, у кого из его друзей есть такого типа кукла, и просил дать ее мне поиграть. Так через мои руки прошли и простые пластмассовые китайские куклы, и ослепительная загорелая Барби с обширным гардеробом, рядом с которой Синди из рекламы казалась резиновой, и добротный американский Кен в перламутровом костюме-тройке, которого можно было засунуть в холодильник, и он из блондина делался шатеном, и умопомрачительная еще какая-то девочка, кудрявая, с изящнейшими туфлями, ремешки — как ниточки.

— Мы их берем на время, потому что мы бедные, — сказал папа.

И вот тогда я поняла, что у богатых есть одна кукла, которая через две недели надоест, а вот у меня постоянно новые, а то и две одновременно, все со своей историей, и называю их, как хочу, и платье бархатное переходящее сшила вот, а попорчу слегонца — новую папа им покупать не будет, не на что, мы же бедные. Нечего терять. И тогда мне реально казалось, что бедным быть абсолютно охрененно.

Neanna Neruss

 

***
Я буржуй, у меня были свои, отдельные сапоги в 90-е. Правда, видавшие к тому времени многие виды. Когда время одного из сапог уже пришло, а тепло и деньги еще были в пути, я оборачивала ногу в целлофановый пакет, совала в сапог. Ну и, в общем, не протекало. Но шуршало и предательски торчало, разумеется. И вот я явилась я в таком виде на крутые переговоры (как крутой главный редактор крутого специализированного журнала) и нагло принялась выбивать из крутых рекламодателей крутой рекламный бюджет на год. Ну, все как надо. Острый взгляд, жестикуляция, умный вид. Термины. Аргументы. Нога на ногу сидела всю встречу. Мужик, который со мной переговаривался, глаз от моих дивных ножек не отвел. Я только в метро сообразила почему — дырку на моем сапоге разглядывал. И пакет целлофановый, который из нее торчал. Денег дал, кстати. Жалостливый.

Марина Степнова

 

***
Когда в 1999 году я была студенткой-первокурсницей, денег в семье едва хватало на еду, и о покупке нарядов не имело смысла даже заикаться. Донашивала какое-то старье, перешитое из маминых платьев, а из верхней одежды зимой в моем распоряжении оказалась лишь уродливая коричневая куртка из искусственной кожи. Куртка была изношенной и потрепанной до безобразия, и мне за нее было ужасно стыдно перед одногруппниками, и даже сдавать в гардероб было стыдно. Поэтому я заходила в здание университета через соседний корпус, чтобы не встретить знакомых по пути, куртку убирала в пакет и таскала весь день за собой, а после занятий шла в библиотеку, чтобы не нужно было выходить на улицу со всеми.

Julia Belyaeva

 

***
В Севастополе, в светлые времена школьных 90-х. Мама не работала по состоянию здоровья, ей назначили инвалидность, справки-очереди-вытутнестояли-ещеоднаподписьивсе, пособие не выплачивали несколько месяцев. Как и пенсию маминой старшей сестре. Папин корабль арестовали где-то в Америке, его несколько месяцев кормили прихожане-баптисты. Мама с тетей собирали остатки на совхозных виноградниках, у супа из виноградных листьев был немножко грибной вкус, и совершенно невозможно было есть котлеты из подорожника. Ну а перед выпускным был поход из пяти человек, одной собаки, четырех бутылок водки, двух буханок хлеба и пачки презервативов. Хлеб закончился первым. Две пары по очереди занимали палатку, а одинокие я и собака под дождем покупали хлеб у рыбаков на озере. Это была безнадега в третьей степени.

Anna Lyovina

 

***
Помню, в детстве мне подарили кусочек соленого сухого сыра, 5х5 см, я его потихонечку ела почти неделю, представляла себя мышкой.

Ольга Москвитина

 

***
Это было в 1980-х, я работала и училась в институте на вечернем. Я получала зарплату, 150 рублей: в аванс — 45, в зарплату — остальное. Я жила по-прежнему в семье бабушки и дедушки, все мы жили на одну дедушкину зарплату, рублей 300, из своей зарплаты я на хозяйство ничего не отдавала, это было, наверное, бессовестно, но вот так все по умолчанию решили, что я молодая и мне надо, у меня потребности... Потребностей особых не было никогда, к приоритету духовного над материальным я была приучена с детства, также привыкла к бедности, да и не было времени тратить деньги: полный рабочий день, по вечерам — учеба, по выходным — в библиотеке пишу контрольные и курсовые... Да и в магазинах не было ничего. Я накапливала за год себе на турпутевку: 150 рублей на путевку и 100 с собой — и ездила в сопредельные республики: Украину, Грузию, Армению... Но вот однажды я увидела в магазине какой-то свитер, и так мне захотелось его купить, а я не могла. И я помню, как шла по Песчаной улице и плакала. А потом я подумала и сказала себе: скорее всего, ты будешь бедной всегда. Так что выбор у тебя есть: или всегда по этому поводу страдать, или перестать прямо сейчас. И я перестала.

Ирина Луговая

 

***
В начале 90-х пять часов на морозе стоял в очереди за рыбой для кота.

Андрей Игнатов

 

*** 
А мне вспоминается спектакль во Дворце Пионеров в 94-м году, где я играла какую-то средневековую даму. Мне сделали высоченную прическу из длинных волос. Прическа держалась на пиве и на лаке — шпилек не нашлось. С этой пирамидой на голове я вернулась домой и обнаружила, что ни света ни горячей воды нет. И сидела я в ванной при свете керосинки и со слезами на глазах отмачивала свои окаменевшие от лака волосы холодной водой.

Виктория Холманова

 

*** 
Тоже про начало 90-х. Про себя писать как-то не хочется, детей тогда еще не было, слава богу. А вот кот даже облысел в некоторых местах из-за того, что не было рыбы. Все московские и подмосковные родственники и знакомые отдавали нам рыбу для кота, если удавалось купить. Кстати, умер он в 2000 году, не дожив до 21 года трех месяцев.

Анастасия Яковлева

 

***
В конце 90-х мы втроем с друзьями пошли «гулять» на банку мелочи. 
Мелочь мой муж не любил, и из карманов в эту банку ежедневно высыпал (я дочь надоумила, она теперь тоже этим пользуется). Так вот, на 800-граммовую банку разнокалиберной мелочи (без 10-рублевых монет) мы втроем доехали до Нового Иерусалима и наелись там пирожков. Хороший был день. 

Julia Gavrilova

 

***
В 98-м я кормила семью из 4 человек неделю одной индейкиной голяшкой. Обдирала мясо и делала много плова, а из косточки — кастрюлю супа. А потом приноровилась одной курицей ребенка кормить неделю. Из грудки — 8 отбивных (по две штучки в день) и ножки пополам — еще 4 дня. А из спинки с костями — супчик. Самой доставались только эти запчасти. В результате, когда пошла несколько лет спустя к психологу, на вопрос, чего ты хочешь больше всего, я, не задумываясь, выпалила — жареную курицу! И вот сейчас, когда очень хочется есть, а дома пусто, покупаю курицу гриль и, трясясь от жадности, начинаю ее есть. И не могу прикончить сразу. Остается нелюбимое белое мясо... Как страшно не хочется возвращаться снова в этот мрак.

Елена Прудовская

 

***
С едой проблем не было — обедала в институтской столовой за талоны, одежду шила сама из всего, что под руку подворачивалось, а вот с обувью была беда. В январе 89 порвались зимние сапоги — ходила на занятия в институт в кедах на два шерстяных носка, потом со стипендии купила за 7.50 спортивные ботинки типа «вибрам», в спортивном на Соколинке. Самое тягостное впечатление тех времен — драка в универсаме за кости с обрезками мяса, сентябрь 89. Потом полегче стало, потому что друг, уезжая в США на ПМЖ, подарил швейную машину, отпала необходимость мотаться в прокатное ателье, и начались заказы на пошив одежды, появились деньги не только на еду, но и на поездки в каникулы. Ну и 98й — сыну годик, у нас в двушке мы с мужем и ребенком и мои мама с бабушкой. Работает один муж — сутки-двое на заводе, и еще у коммерсантов подрабатывает. Денег хватает, но в обрез. Мне пора выходить из декрета, а работа моя молчит. Месяц молчит. Два молчит. И на шитье заказов нет — людям платить нечем. Вот тут был ужас, да. Помыкалась пару месяцев по приработкам, а в конце октября меня обратно в мою контору позвали.

Julia Orlova

 

***
Я ходила пешком на Сенную за дешевыми продуктами. И жила на три глазированных сырка в день — там они были три на 10 руб, а в остальных местах штука стоила 4 руб. И возила белье от родителей к себе стирать в стиралке (у них не было, прачечные воровали и дорожали). Ходила пешком от Фрунзенского универмага до Балтийского вокзала — на электричке до родителей было дешевле, чем на метро с автобусом. Приходилось рано вставать, потому что в электричках днем был перерыв, надо было успеть на последнюю перед перерывом. Таскала по 5 кг белья туда и обратно, а оттуда еще и продукты — они в Лигово были дешевле, чем в центре, где я жила.

Елена Прудовская

 

***
Две недели в месяц курил сигареты без фильтра, а остальное время — с фильтром, потому что только стрелял. Шел пешком в универ последние 3-4 остановки и стрелял у каждого встречного. Последнюю стрелял уже на крыльце. Одна дама мне как-то бросила: во-первых, у доцентов сигареты не стреляют... До сих пор думаю — но почему? Чем же эта слепая лошадь в шахте просвещения отличается от остального человечества?

Pavel Gol'din

 

*** 
В начале 90-х я приговаривала: «Когда мы разбогатеем, мы тогда то, мы тогда сё...» И заподозрила неладное, когда сын спросил: «Мам, а когда мы разбогатеем, ты мне дашь тридцать копеек на булочку?»

Eugenia Kanishcheva

 

***
Мне дочка говорила: «Мы ведь не богатые, да, папа? Но и не бедные! Не самые бедные!» Если б вы знали, как она этой невинной детской правдой меня поддерживала!

Алеша Прокопьев

 

***
93-94 год, кажется, мама-папа бюджетники, мы с сестрой — в младшей и средней школе. Стандартная еда — картоха вареная с майонезом. В комнате стоит большая фляга купленной с рук патоки (белая, невыносимо сладкая жижа, 15 литров!) — на дешевый клеклый батон вприкуску с фальш-чаем вкусно-о :)) Удачей было купить продукты, выданные кому-то вместо зарплаты или списанные из магазинов. Помню сыр «Пикантный» (запах солдатских носков недельной свежести), сначала ели, зажимая нос, потом было даже жаль, что кончился. Частое: денег нет, и уже не у кого перезанять. Очень запомнилось, как папа, придя с рабочих суток, не глядя ни на кого из нас ест вафельный корж для торта на ужин (помните, продавались такие – бумажные на вкус, их нужно было промазывать слоями), потому что ничего другого в доме нет. Помню, кошка, вечно голодная, притащила домой змеиную шкуру (откуда в центре крупного города?!) и яростно грызла в прихожей. Тогда дни рождения никто не отмечал, невероятной удачей было
попасть на поминки и после еще с неделю обсуждать: «А пирожки помнишь? А гуляш?!»

Александра Давыдова

 

***
На физру не ходили по причине отсутствия формы, на школьные балы — в старых бабушкиных туфлях 50-х (зато каблук), велосипеда со мной так и не случилось. 

Александра Давыдова

 

***
Это было в послевоенное время в далеком ауле. Мне было около шести, а брату около двух лет. Мы болели, по всей видимости, корью. Помню, лежали на циновках и очень хотелось пить. Ни еды, ни воды дома не было и взрослых тоже. Мы с братишкой нашли пол-ведра помоев и все выпили со всем содержимым. Сколько болели — не помню, а только все время хотелось есть. Выжили, несмотря ни на что.

Тамара Ким

 

***
Начало 90-х, мне 13 лет и мы с мамой на Сахалине. Из наваги у нас было всё — жареная навага, котлеты из наваги, салат с навагой, суп с навагой, бутерброды с навагой, возможно и компот был тоже из наваги, не помню уже :))) Как-то мама уехала и попросила меня приготовить икру, если рыбаки за бутылку спирта «рояля» принесут. Принесли мне ведро и я залила его кипящим «тузлуком», икра сварилась. Я и раньше готовила ее, но тут, видимо, разум от наваги помутился. С перепугу я скормила все это ведро своей помеси добермана с ротвейлером. Давилась, но ела. Она привыкшая была к наваге и прочему, — первый раз мясо увидела уже на материке, когда ей было три года. Не поняла сначала, что его есть можно.

Елена Круглова

 

***
В начале девяностых я работал уже лет пять в университете, тогда у меня не всегда были деньги на автобусные талончики, и я ходил пешком с каким-то школьным нейлоновым рюкзаком, купленным в Италии за копейки. А, да, еще я тогда купил трехкомнатную квартиру. Деньги пришлось занять, расплачивался довольно долго. Квартира стоила две тысячи двести пятьдесят американских долларов. Все изложенные в этом абзаце факты совершенно правдивы, а мораль я вывести не могу, сами уж.

Роман Лейбов

 

***
1981 год. Поехали на этюды по Золотому кольцу, поездка уже заканчивается. Сентябрь, Переяславль. В городе нет еды. Мы с подружкой заходим в столовую, видим бледно-зеленые «ежики» с голубоватым рисом в склизкой жиже, молча смотрим друг на друга, разворачиваемся и уходим. В одном из разваленных монастырей с огромными дырами в стенах находим чью-то делянку с молодой картошкой. Откапываем горстку. Собираем крепенькие подберезовики по дороге к ботику Петра. Покупаем у бабки натуральное молоко. В общежитии тушим все это в сковородке и.... Спрашивается, зачем, ну зачем было добавлять сливочное масло розоватого цвета по 3.20 из местного сельпо? Такого облома с едой я и не припомню. Выковыривали его, роняя слезы. По вкусу это было машинное масло. Потом нам объяснили, что автобусы с интуристами останавливаются в Переславле совсем ненадолго, да и Москва близко, поэтому продукты туда и не завозят. А вот в Ярославле если что — заводы встают. Бастуют! И тогда в город везут колбасу...

Анна Гнедовская

 

***
Рим, только ввели евро вместо лиры и цены взлетели в два с половиной — в четыре раза сразу на все. А зарплаты и стипендии остались теми же, по гос. курсу обмена. Первый курс университета, вся группа не то, чтоб голодает — но как-то всем очень тяжело, совсем тяжело, потому что почти 90% группы — или ребята-священники, которых отправили учиться их же монастыри и общины или будущие искусствоведы из Испании, Венгрии или еще дальше, грубо говоря, все из очень небогатых семей. И я уже не помню, кто это придумал — но иногда после лекций мы надевали идиотские шорты и гавайки, вешали на шею фотоаппараты и, прикидываясь группой туристов, шли в какой-нибудь дорогой отель на бесплатный бранч для постояльцев (тогда еще не было магнитных ключей, строгого контроля и этот лайфхак, кажется, использовали только мы). Нам везло — бранчи входили в моду, а гостиниц было много. Потом как-то начали поднимать зарплаты и потихоньку наладилось, но у меня до сих пор перед глазами стоит сцена: тишайший мальчик из небольшого церковного прихода под Болоньей замер над огромным блюдом с закусками. Сильней этой сцены искушения я пока еще не видела ничего.

P.S.: А 91 я тоже помню, но вспоминать вслух даже не хочу.

Slava Bell

 

***
Работала в горсовете чиновником наинизшего ранга. Впахивала, как проклятая, устраивала муниципальные концерты на площади при участии муниципальных же коллективов. Каждое воскресенье допоздна проводила на работе — сперва на концертных площадках, потом в помещении горсовета, закрывая день. Однажды взяла с собой пятилетнего сына. В перерыве зашли с ним в кафе и он заказал кусок торта. Оплатила все, но денег осталось только на дорогу домой, даже кофе себе не заказала. А ночью, ведя малого за руку по темному коридору старинного большого здания, понимая, что завтра, в понедельник, нужно здесь быть к 9:00, а вот этого малыша за эти несколько часов успеть уложить спать, а потом в детсад отвести... почувствовала себя одинокой и ничтожной. И очень-очень бедной. 
Но самая жесть приключилась через год при работе во дворце культуры: там мизерную з/п выдавали с отсрочкой в полтора месяца. И человеки-коллеги серьезно думали, что покупать сегодня — молоко или булочку. К тому времени я стала сильно хитрей и весь ужас работы в муниципальных заведениях культуры решила не испытывать на себе и своем ребенке. Сбежала оттуда.

Tetyana Tarasova Bila

 

***
Середина 90-х, Минск, мы с сестрой студенты, работы нет, стипендий хватает на неделю, спасает картошка от бабушки и квашеная капуста. Одна знакомая при переходе на зеленый свет была задета машиной, которая не сразу остановилась, без травм, даже без падения, так, куртку чуток запачкали (был ноябрь или что-то типа того). И водитель дал ей 50 долларов. 50 долларов! (Стипендия была долларов пять, ну, может, семь). И мы в шутку (но где-то в глубине души — всерьез), обсуждали, на каком перекрестке лучше «попадать» под машину, чтобы улучшить финансовое положение...

Olga Yershova

 

***
В 90-х у нас молоко было два раза в год по большим праздникам. Теперь для меня иметь на столе молоко — это такой утешающий символ небедности. Хотя я его не могу переваривать, непереносимость.

Ольга Москвитина

 

***
Когда я был маленький, у родителей не было денег на книги, поэтому моя мама договарилась с книжным лоточником, и я приходил туда, садился сбоку от лотка и читал сколько влезет. 

Kmbnrn

 

***
Меня мама растила, работая на 2-3 работах, чтоб купить мне зимние сапоги хотя бы. Огород, сахар и сливочное масло только с получки, одежда шилась и вязалась (с тех пор покупная одежда для меня является символом достатка), от маминых родителей из Кировской области возили по 20 кг мяса зимой и вообще все, что они давали. 

Sicamikanico

 

***
Мы незамысловато копали картошку и собирали грибы под Александровом. В квартирах при этом было по телевизору на комнату (завод Рубин же), еще и с какими-нибудь самодельными дистанционными пультами задолго до того, как такие появились в магазинах.

earwin

 

***
На одном бульонном кубике можно было несколько раз варить клецки. Еще мы жарили лепешку из муки и воды на постном масле и посыпали сахаром. Один раз я поняла, что хочу хлеба срочно и купила буханку, а сожитель отругал меня за то, что не купила горох, горох был бы практичнее. Было очень обидно. Стрелять сигареты у женщин было практически бесполезно. Гораздо охотнее давали сигареты те мужчины, которые курили что-то попроще, а не те, которые курили условный Ротманс. Когда я стреляла что-то без фильтра, меня трогательно спрашивали «девушка, вы такое курите?», а я не говорила, что дома ждут безденежные мальчики, которые курят все. Еще очень пригождалась трубка, в нее можно было высыпать табак из окурков. 

Д.

 

***
Быть бедной в Копенгагене довольно просто. Когда я была нищей студенткой, то 2-3 раза в неделю ходила обедать к друзьям. И тогда же открыла для себя dumpster diving и до сих пор активно пользуюсь (богатой я пока не стала в любом случае). Выяснилось, что одежду, посуду, мебель и т.п. можно добывать на помойках в специальных контейнерах и на сайтах (группах в ФБ) для раздачи ненужного. И вообще, что ненужного очень много в этом городе, и можно спокойно выбирать. В дружественном кафе можно было получить бесплатный обед за помощь на кухне или в зале. Если руки у тебя были приделаны правильно, можно было собирать по кусочкам велосипеды и продавать их китайским студентам. Меня хватило на ровно один велосипед, т.к. за запчастями надо было довольно много охотиться по контейнерам. Kурить самокрутки вместо сигарет, в конечном счете табак без примесей куда лучше сигаретного, а экономия выходила неплохая. 

Spinysun

 

***
Родители водили меня и двух младших сестер в парк Кусково, где мы собирали крапиву в суп. Это было приключение, такой семейный поход, fun. Я только во взрослом возрасте поняла, что не от хорошей жизни мы ее собирали.

liquidgold

 

***
Помню, как помогал папе с вывозом мусора от мусоропровода до помойки — он подрабатывал в нашем же ЖСК и это было существенным подспорьем для семейного бюджета. 

baton

 

***
В возрасте лет восьми сложил три факта: катер с моторчиком в магазине игрушек, наличие пункта приема стеклопосуды недалеко от дома, и большое количество пустых трехлитровых банок у меня под кроватью. Трехлитровые банки - это был стратегический ассет, в них в конце лета заготавливались любовно выращенные огурцы-помидоры-варенье-джемы-компоты, которыми семейство питалось всю зиму, это была основа рациона (и главный источник витаминов по весне). В сезон таких банок «закрывалось» штук, наверное, под сотню. Ценность самой банки, видимо, была заметно выше ценности содержимого, потому что бабушка частенько угощала соленьями-вареньями знакомых и соседей, но с обязательным условием «баночку потом верните». Схему конвертации банок в наличность с подельником осуществили безупречно, вынесли и сдали примерно половину банок, хватило аж на два катера. Финал истории помню плохо, катер я этот, кажется, только до дому успел донести, и даже из коробки не достал. Матерь моя бывала вспыльчива и скора на расправу, я был бит валенком, а катер, емнип, отправился в мусоропровод в виде мелких пластиковых обломков.

enemo

 

***
Когда мы переехали в Москву, жить было негде, и мамины ученики каким-то чудом нашли нам комнату в профилактории МФТИ. В этой комнате мы прожили месяца полтора, вчетвером на двух кроватях (четвертой была мамина ученица и моя подруга, которой не давали общагу). Профилакторий был, соответственно, в Долгопрудном, а училась я тогда на Университете. Денег не было, конечно, совсем — мама учительница, работала в школе и к тому моменту еще не успела набрать частных учеников. Помню, варили пельмени и вареники с помощью кипятильника. До сих пор с нежностью отношусь к пирожковым ларькам в переходах метро, потому что помню, как покупала там горячими какие-то чудовищные пирожки и сосиски в тесте и съедала, урча. Потом мы переехали в квартиру дяди, однушку в Кузьминках, но жить там было невесело, потому что дядя внезапно присоединился к нам и страшно пил. Каким-то чудом сняли квартиру, до сих пор не понимаю, как маме это удалось, одна с двумя дочерьми-старшеклассницами. Питались гречкой с сосисками. Потом была комната в коммуналке на Выхино, с соседкой-алкоголичкой и ее дочерью, которые не убирали за котами. Мы были студентками уже, но мама не давала нам работать, а на четвертом курсе очередным чудом отправила меня в стажировку во Францию на 4 месяца полностью за свой счет. Постепенно она набрала учеников и вытащила нас из этого всего, а когда я закончила университет, в подарок отправила нас с сестрой в Париж на две недели. При всем этом у нас были отличные отношения, мы все трое были очень близки и очень поддерживали друг друга. У меня нет воспоминаний об этом периоде как о полной беспросветности. Да, непросто было, особенно вот тот эпизод, когда у нас не было денег на переезд и мы перевозили вещи с одной квартиры на другую в сумках на троллейбусе и метро в несколько поездок. Но как-то это было не главное. А мама у меня герой. 

shantih

 

***
Помню: до слез жалко родителей, поэтому объясняла сестре «как взрослой», почему нельзя просить у мамы еду. 

Александра Давыдова

 

***
Мы уехали жить в Англию в самом начале кризиса 2008 года. Только приехали — карточный домик рассыпался и вдруг вообще все клиенты перестали платить по всем счетам. Денег совсем не стало, все смешалось в липкий холодный комок волос из которого торчали шнурки и обрывки планов. Ехать назад или пытаться как-то зацепиться и остаться? Решили оставаться. Ценой огромных усилий, уговоров и долгов получилось достать недостающие деньги и снять квартиру, как-то свести концы с концами — но итого осталось двадцать с мелочью фунтов, на которые нужно было прожить как минимум две недели, а то и больше. И нигде ничего, никаких денег, знакомых никого, пусто. Ну и мы покупали печенку и хлеб и еще что-то из того, что уценивалось на выброс с вышедшим сроком хранения в магазине к концу дня. И вот так жили семьей на что-то вроде фунт-два в день. Это даже не впритык, это на самом краю возможного в Лондоне, где даже бомжи пьют кофе из Старбакса. Прошли почти две недели, выматывающе нервно и как-то беспомощно, как от болезни. От этих недель я отходил пару лет потом. Ближе к концу от теперь уже закрытого стартапа dopplr пришла нотификация, поздравляющая меня с приездом в Берлин — и у меня в первый раз в жизни случилась истерика и смех до всхлипов. За несколько месяцев до, когда все еще было хорошо, я купил билет на конференцию «веб 2.0 экспо» и билеты на самолет, сотен за восемь-девять, и вписал в доплер, конечно. Но уже вечером следующего дня все потихоньку стало налаживаться, пришел новый аванс, долги мы вернули потихоньку, проблемы ушли. И последним ушел страх. Хотя, может, и не ушел.

Xekc

 

***
Крапиву мы собирали тоже. Наша нижняя точка бедности пришлась на мои последние классы. Я особо не страдала, — ну приходилось два года в одних и тех же юбке и свитере в школу ходить, что не повышало социальный ранг в классе, но оно и не волновало особо. Вот на универ, к сожалению, пришлось забить, пойти на работу. Платили, конечно, копейки, но хватило на то, чтобы слезть с родительской шеи, на аренду однокомнатной клетушки и еду для нас с сестрой. Была пара месяцев без работы, и это уже было страшновато, потому что не к кому за карманными деньгами сходить. Но протянули. Покупали 5 кило лука на рынке, черный хлеб и банку растительного. Жарили, намазывали, лопали и были щасливы. Ни гаджетов, ни шмоток, два матраса, печатная машинка, разговоры до ночи о космосе, фантастике и мальчиках. 

NN

 

***
Переехал в январе 2000-го из Москвы в Калифорнию с 500 долларами, взятыми в долг на три месяца. Долг отдал. Жизнь как-то наладилась. 

earlyadopter

 

***
В 90-е по моим ощущениям у меня всегда была куча денег, в июне или июле 1998 я получила 1200 баксов за работу над обучающим CD по математике и кризиса не заметила. Главное, что было тогда и некоторое время после — это ощущение богатости. Потом вообще с деньгами было хорошо — я помню, как раскладывали пачки баксов по дивану и полу. С тех пор очень люблю считать деньги и их запах. В 2004 я ушла с финансовой работы в свободное плавание и муж тоже, и вот тут что-то в голове начало постепенно ломаться. Как-то в своем бизнесе надо было работать круглосуточно и сражаться за копеечки. Самое ужасное ощущение, которое я помню — я стою в магазине и минут 10 мучительно выбираю между банкой горошка за 48 рублей и за 52 рубля. Я тогда словила такое жуткое чувство бедности, что с тех пор старательно отлавливаю и изгоняю его с переменным успехом, как одно из самых отвратительных переживаний. Настолько много там всяких страхов и унижений намешано, что хуже ничего не может быть.

mazoo

 

***
Бедной не ощущала ни в детстве, когда мамина настольная книга была «100 блюд из картофеля» и высшим пилотажем было из одной синей курицы сделать пять блюд (!!), ни когда жила в съемной однушке и зарплата уходила на ее оплату практически вся. Мебель для квартиры одолжили друзья, на кухне было плита и раковина. Все. А, банка растворимого кофе, кипятильник и чашка. Кормили меня моя начальница и друзья. Но так было только шесть месяцев. А. Суп из рыбьих хребтов и зеленый борщ (на воде) из щавеля. Как-то так. 

neta

 

***
Три года назад, в январе 2012, я решила развестись с мужем. Надо заметить, что в Питере на тот момент у меня было две преподавательских работы (на 14 и 4 тысячи) и два кота, больше не было ничего. Месяц я скиталась по друзьям (две недели жила у друзей, две — в общежитии от техникума, в которое было «с котами нельзя!», поэтому надолго остаться не удалось). Потом нашла крохотную комнатушку на Казанской улице — она стоила 8 тр и целых 10 оставалось на жизнь. Спасало то, что жилье было рядом с работой и везде можно было ходить пешком. Помню, покупала суповой набор из курицы для бульона и всегда варила каши. Как раз тогда начался роман с А. — помню, часто дневная норма денег на еду уходила на проезд в метро к нему и обратно (зато он меня кормил!). Выяснила, что тарелка гречи в столовке стоит 13 рублей, а супа — 25 и, в общем, вполне можно жить. Ездить на маршрутках было жутко дорого, поэтому гости получалось себе позволить не всегда. 

Kolsanova1

 

***
Из детства помню пять блюд из одной курицы на всю неделю, ага. И шитье-вязание почти всей одежды. А самой случалось выбирать, купить пачку риса (и идти домой пешком 3 километра по морозу) или заплатить за маршрутку (но не жрать). Или выезжать из дома с гитарой (петь по площадям), отдавать за маршрутку последние деньги, а возвращаться уже было бы не на что, если не нааскается. И еще случайное и спасительное открытие, что если смешать просто муку с водой, то из этого получаются сносные лепешки. Это было, кстати, очень веселое время, несмотря на безденежье. 

lirinka

 

***
В 90-е жили с мамой. Я не обедала в универе, потому что это было слишком дорого, терпела до ужина (около 21:00). Колготки (тонкие) не выбрасывались, а штопались. Одежда только из секондов, поэтому вся на два размера больше, как мешок. С тех пор я не люблю свободную одежду. Недавно началась мода на оверсайз, и меня чуть не выворачивает от отвращения. 

orie

 

***
В детских воспоминаниях всякого много, но очень смазанно, это все же было не мое ощущение. Это потом я узнала про пять блюд на неделю из одной курицы. И вязаные мамой вещи воспринимались не как «от бедности», а как клевые штуки. Мое было, например, когда мы с бывшим мужем съехали от его родителей, потому что я больше не могла, отдали последние деньги за переезд, его мама выдала нам с собой полкурицы, и я пришла в магазин с остававшимися от стипендии 50 рублями, и пыталась понять, что я могу купить такого, чтобы мы неделю могли это есть. С тех пор идея готовки лукового супа дома мне в голову не приходит. При этом нищее студенчество с питанием самой дешевой растворимой лапшой (и отдать последний полтинник за двухтомник Керуака в букинисте) не воспринимается как бедность. И еще свежее этого года — зайти в магазин в Москве и, стоя у хлебной полки, понять, что тот хлеб, который я привыкла покупать — очень дорогой, и я не могу его себе позволить. Не совсем про бедность уже, но взбодрило. 

marynka

 

***
95й... Преподаватель во Дворце пионеров, два дня в неделю, преподаватель на курсах два дня в неделю, репетитор, обслуживание компьютеров в немецкой благотворительной организации, студент очной формы обучения, программист в веб-студии... Итого удавалось сделать около 300 долларов в месяц, отцу не платили на работе, мама не работала, брат учился в школе... Деньги отдавал почти все, в день зарплаты (больше всего платили во дворце пионеров тогда, кстати!). 0.5 пива и кусок пиццы в «Гриль-мастере» на углу Марата и Невского, потом «невский кармашек» у Маяковской и пиво в ларьке на 1-й Советской. Вещи из секонд-хенда, рубашки, флиски... Но вообще это как-то быстро все прошло. Даже и после кризиса-98 быстро на ноги встали. И вспоминаются как раз не голодные годы, а солянки с сосисками в тесте в кафе в институте, день рождения компании в «Валхалле» и прочая радость жизни.

cmhungry

 

***
Наобщавшись «о бедности» в Штатах с людьми, неимоверным трудом выбравшимися из системной бедности на сияющую вершину, скажем, дoлжности проджект менеджера, я понял, что мои (и большинства моих знакомых) истории о бедности укладываются примерно в следующую матрицу: мы полгода жрали лебеду (или один сахар, или муку на воде) из мешка, стоявшего в коридоре нашей квартиры в центре Москвы, при этом посещая один из лучших университетов страны и общаясь с ее интеллектуальной элитой, которая в этот момент жрала примерно ту же лебеду. Уже на «лебеде» американского собеседника охватывает ощущение трагизма моей судьбы, а я при этом думаю — как же мне повезло с родственниками, кругом общения, и тыр-пыр. И, реально, klyukva была моя бедность (понятно, что на мне при этом не висело двое детей и три больных родственника). 

Egorperov

 

***
Перед самой перестройкой мои родители влезли в долги по уши и купили кооперативную квартиру. Поэтому у нас было все довольно экономно задолго до 90-х, сколько себя помню. Но донашивание вещей за братом и мамой мной воспринималось как норма, все так жили. В 90-х стало сильно хуже, отцу не платили, он пытался делать бизнес и прогорел. В 92 или 93 была совсем тощая зима, маме задерживали зарплату, мне было 13-14 лет, я активно росла, все время мерзла и все время хотела есть. Я как раз в тот год училась на другом конце города, в еврейской школе. Помню, что иногда ела там по две тарелки каши на завтрак, потому что их накрывали на всех, а кашу многие не ели в нашем классе. В ту зиму нас очень выручили несколько благотворительных посылок, одна из «Хеседа» и еще парочка от родни в Америке. Там была крупа, растительное масло, арахисовое масло, которое я не переношу с тех пор, и растворимая картошка. Вот эту картошку с растительным маслом и квашеной капустой мы ели всю зиму. Денег было как-то очень мало и купить новые сапоги на зиму мне не получилось, я носила старые мамины, они были ужасно неудобные, но я стеснялась маме рассказать. В одной посылке были вещи, причем довольно странные и совершенно не нашего с мамой размера. Помню, как ходили их сдавать в комиссионный и на вырученные деньги я купила себе три свитера в сэконде на Пионерской. Все что было потом, в студенческие годы и в 98 году, было фигней по сравнению с той зимой.

Cangaroo

 

***
Восьмидесятые, мама сильно болеет, папа инженер на 120 рублей, а я, ученик средней школы, все лето с дедом на Волге, под Казанью. Подъем в полчетвертого утра, якоря в лодку и на веслах через всю речку рыбачить, километра 3-4 надо было грести. Рыбачили, возвращались, спали чутка, и к четырем-пяти дня снова на рыбалку. Возвращались под закат, когда судак клевать переставал. Рыбу меняли на водку, водку меняли на бензин, бензин заливали в лодочный мотор, и, о чудо, после хорошего улова не надо было грести! У меня после тех лет мозоли от весел были такие, что уголек из костра можно было на ладони держать. Ну и рыба в доме была всегда, потому что альтернатива – 700 грамм мяса на человека в месяц по талонам. 

eth0

 

***
Один военпаек на шестеро человек в малюсенькой квартирке. Зарплата, выданная кому-то из родителей ярко-сиреневыми футболками (до сих пор остались, с 1995 аж). Горячий суп в обмен на мормонскую проповедь. Организованное групповое воровство картошки в колхозе. В моем форменном пиджаке сфотографирован весь класс на «выпускном» альбоме из младших классов — пиджак был один на весь класс (потому что если я его носил неаккуратно, мне влетало, и я его берег — со второго по шестой класс). Профессионально занимал и держал очередь в «ветеранский» магазин с утра, чтобы вечером родители по дороге с работы (или на работу в ночную смену) могли отоварить рис по талонам. Хлеб, который каждую неделю удваивался в цене — вот как сейчас помню, сообразно степеням двойки! — 2, 4, 8, 16, 32, 64, 128 рублей и понеслась. Мама научилась шить и начала зарабатывать этим, потому что на ее инженерной работе деньги платить перестали.

 

thezoi

 

***
Общежитие студентам коммерческого отделения не давали. Снимала комнату на краю города за 800 рублей, из родного дома присылали маленькую сумку с продуктами, наличных в месяц давали всего 1200 (включая плату за жилье). Покупала школьный проездной за 75 рублей, удирала пару раз от контролеров. На втором курсе комната закончилась и стало негде жить. Две недели скиталась по знакомым, в конце концов приютили в комнате на двоих за 1000 рублей. На свое 18-летие купила несколько кило пельменей и корейской морковки, пели туристские песни, подарили б/у сотовый телефон Siemens A35. На 3 и 4 курсе подрабатывала то согласованием прокладки кабеля в подъездах, то организацией выхода Мегафона в город. Один из семестров оплатила сама после фразы «дочь, денег за обучение просто нет». Диплом писала на чужом ноутбуке по ночам, днем на нем работал председатель профкома.

Coolname

 

***
В семье было пятеро детей и 90-е вокруг, маленький город, у отца случайные заработки, мать занималась детьми. Большой огород в селе (проехать на электричке можно зайцем, а потом 7 километров пешком, так как билет на автобус — невиданная роскошь и баловство), родственники из дальнего села выручали периодически мясом, яйцами, молоком. Отец ползимы вязал на кухне большую рыболовную сеть и потом ловил в селе рыбу. Ее нужно было чистить и болтать с папой — что за рыба, а почему у этой красные плавники, а у этой белые? Иногда в доме была только картошка, свекла, капуста и лук. Еда каждому ребенку по счету, куриный суп или молочная каша — только самом младшему. Одежда передавалась от ребенка к ребенку, новая одежда — страшный праздник, мне (третьей девочке в семье) обычно такого счастья не перепадало. Помню, что уже в 8 классе школы внезапно на день рождения мне купили страааашную роскошь — первые джинсы (варенки!), я чувствовала себя самым модным и счастливым ребенком на Земле. 

klemka

 

***
В осмысленном уже возрасте, в 2006 году, поработав в Москве безвылазно полтора года, ушел с работы в надежде поднять свое дело. Решил по старой памяти заняться аутсорсингом, нашел заказчиков в ЛА, подрядчиков, сам работал сутками напролет. Один платеж получил, а дальше все как-то поломалось. В итоге несколько месяцев не выходил из дома (не дальше киоска во дворе). Долги за квартиру ($600/месяц) копились, хозяин терпел. Под новый год пустил за бесценок с молотка все вещи, какие только смог. Сто рублей на еду в неделю считалось очень неплохо. Хорошо еще, что было у кого перезанять, чтобы отдать долги другим кредиторам. Истерящий заказчик (спасибо, хоть какой был), который три месяца ежедневно вынимал душу и не платил. Когда наконец закончили ему огромный проект, деньги уже несколько дней как кончились от слова совсем. За гонораром надо было ехать на другой конец Москвы: на билет в метро собирали монетки по всем щелям, еле-еле набрали. Получили гонорар, купили самых дешевых пирожков, поплакали, и на следующий же день я пошел устраиваться на работу. Работал опять почти круглосуточно, но через несколько месяцев таки раздал все долги, потом и дело свое наладилось, а я с тех пор никогда ни у кого в долг не брал. Перечитал выше про лютый дискомфорт и ужас от выбора между двумя банками дешевого горошка как маркер бедности — да, так.

 

thezoi

 

***
Мамину работу закрыли, на руках бабушка-инвалид и пятиклассница. Каждое лето мы ездили на дачу сажать/полоть/окучивать/поливать/собирать/копать/убирать. Эти 12 соток я проклинаю до сих пор, но понимаю, что без них еды не было бы совсем. Закрыв дачный сезон, мама продавала мешок картошки, покупала мешок сырых семечек, мыла, жарила, отправляла меня на «народную тропу» продавать большими и малыми стаканами. На выручку покупала еще мешок семечек и еду в магазине. Потом стала ездить в Алмату за китайскими тряпками, чтобы продавать их в нашем Экибастузе (Северный Кахахстан). После школы я обязательно шла на базар, подменить маму на обед и погреться. Подружилась со всеми книжными лоточниками и читала пачками прям там, под прилавком. 

Coolname

 

***
В бедности я научился варить овощной (картофельный) суп на морковно-луковой пережарке с большим количеством подсолнечного масла. Получался суп с красивым оранжевым жирком, прям как настоящий, а стоил примерно ничего. Ну и, конечно, оптовые закупки/ закупки в сезон/ заготовки в сезон. 
Сахар, макароны, крупы — только мешками по 50 килограммов, так выходило дешевле. Картошку — только в сезон, сразу тонны полторы (потом перебирать с утра до ночи всей семьей, сушить на солнце, закладывать в погреб). Помидоры, огурцы, капуста и яблоки — все свое, из сада. Оттуда же малина, крыжовник, вишня, облепиха, смородина, хрен, кабачки etc. Все это по осени закатывалось в банки и засаливалось в бочонках (капуста так и вовсе в двухсотлитровой бочке). Отец в сезон ходил на охоту, как на работу. Осенью утки, зимой глухари-тетерева. Несколько раз скидывались с мужиками, брали одну на всех лицензию на отстрел лося, потом делили лосятину на всех.

Adworse

 

***
Новый 92 год, мой будущий начальник а пока еще друг подвозит меня с ленинского проспекта (где снимал двухкомнатную квартиру будущий яндекс) на м. Смоленская на своей крутой белой шестере. И покупает моим маленьким детям в подарок на новый год три киндер-сюрприза. Мне было совершенно не по карману. Черт, но бедными мы себя не чувствовали.