Раз уж я сегодня встала рано, то напишу, пожалуй, еще немного про британскую жизнь.



Вообще жизнь в другой стране и общение с толпой народу из других разных стран отлично дает перспективу. Не, я нормальный человек и я даже что-то там путешествовала, но глубоко внутри я всегда верила, что такого бардака, как в России, еще поискать (и после поисков найти разве что где-нибудь в Африке). Однако ж мир оказался не так прост.



Если не трогать коррупцию и истории типа «доктор к Зюзину», а сосредоточиться исключительно на удобстве жизни таксказать населения, то в нашем случае все не так плохо. То есть, конечно, ничего хорошего, и вверху моего листа «к чему я не хочу возвращаться» находится экология и общая недружелюбность окружающих. Но в остальном... итак, рассказываю.





Мой абсолютный хит — банк. С тех пор, как я написала заявление на открытие банковского счета, прошло больше трех недель, а карты у меня до сих пор нет, и когда появится — непонятно. Карта на этом острове и тем более в этой деревне — это не блажь, а необходимость, потому что без нее смерть. Хочешь купить билеты на поезд? Конечно, можно непосредственно перед отправлением и в кассе, но это может обойтись раза в три дороже. Хочешь купить еду? Конечно, можно раз в неделю переть на себе 10 кг из ближайшего города, но все же лучше доставку, предварительно оплаченную через интернет. Хочешь попробовать расплатиться российской картой? Фигтебе, дорогая девочка, в лучшем случае с тебя возьмут рублей 100 комиссии, в худшем карту не примут.



Итак, что же происходит с банком? Банк упорно шлет мне карты, которые не работают. То есть на самом деле все началось с неприятной истории о пропаже моей карты и пин-кода, после чего был большой шухер и некоторое количество извинений, но потом, как выразилась одна университетская дама, это превратилось в сагу. «Да, вот карта, вот пин-код, оно должно работать.... Аааа, оно не работает? Подождите полчасика вот здесь, я выясню, почему оно не работает... А, ну да, оно заблокировано. Но мы пришлем вам новую карту. Когда? Дней через пять... Да, вот эта карта должна работать! Аааа, оно не работает? Почему, ведь оно должно работать! Ах, мы предлагаем вам пользоваться пин-кодом, который вы так и не получили? Хорошо, мы пришлем вам новый пин-код... Когда? Ну дней через 5! Нет, никакой возможности прислать пин-код быстрее нет. И никакой возможности прислать пин-код в наш офис, а не к вам домой, тоже нет. Ну и что, что в прошлый раз было можно. Ну и что, что вам сказали, что можно. Нельзя».



Вторая микроистория, очень объяснимая и с медицинско-юридической точки зрения логичная, произошла со мной в прошлую пятницу. Мы поехали в Лондон на конференцию, встали очень рано и почти два часа тряслись в такси. Результат? Еще через час моя голова раскалывалась так, что я мечтала либо о пенталгине, либо о гильотине, причем в какие-то моменты гильотина казалась предпочтительнее. Выйти купить любой пейнкиллер при этом было проблематично: конференц-центр находился не в самом очевидном месте. Поэтому с помощью однокурсников я пошла выпрашивать пейнкиллеры у населения.



Через некоторое время стало понятно, что засада: у части персонала пейнкиллеры в заначке были, но дать таблетку они не могли, потому что нельзя. Нельзя, и точка. Нет, никак нельзя. Да, я очень сожалею и понимаю, что вам очень плохо. Да, я понимаю, что это не рецептурный препарат, да, конечно. Простите, никак нельзя, мы ничем не можем вам помочь. (Да, я понимаю, что нефиг раздавать людям таблетки. Но елки-палки, хоть нурофену бы! Его один фиг здесь велят пить при любых болях)



Третья микроистория вообще не про меня, а про наших испанцев, которые поехали в консульство заполнять какие-то бумаги, чтобы им прислали бюллетени для голосования. Как же это было? О, это было прекрасно. Сначала ребята полтора часа стояли в очереди у входа в посольство, а когда вошли — обнаружили, что это было только начало. Им выдали те самые бумаги, в которые надо было вписать паспортные данные и текущие адреса, и талончик с номером очереди, и они стояли внутри еще час. Когда они наконец достояли, то обнаружили уставшую тетеньку, которая довольно медленно перенесла содержимое их анкет в компьютер, поставила много штампов и отпустила с миром. На все про все почти полдня. Ребята, конечно, были счастливы, а потом долго плевались ядом, регулярно добавляя, что «Все люди как люди, но это же Испания!»



Четвертая микроистория будет не микроистория, а наблюдение — и заключаться оно будет в том, что британцы действительно постоянно жалуются. Когда мне об этом радостно сообщил мой британский сосед, я не поверила — меня-то в школе учили, что на вопрос How are you doing можно отвечать только «Хорошо», потому что иначе это невежливо. Ню-ню... Мы с однокурсниками время от времени обсуждаем, как же смешно: вот британцы приводят в пример французов, которые в свою очередь приводят в пример британцев.



Сейчас, наверное, для контрасту надо обязательно написать что-нибудь хорошее. Итак: здесь (по крайней мере пока) есть чувство предсказуемости и большей защищенности. Можно спокойно ориентироваться на последний автобус, потому что с вероятностью 95% он придет, причем ровно в то время, которое написано в расписании. Можно быть уверенным в том, что после месяца выноса мозга банк все же выродит из себя работающую карточку, а если голова без таблетки развалится на части, то тебе найдут врача, который имеет право давать таблетки.



Плюс — ты постоянно видишь нормальных людей и почти не видишь ненормальных. В дешевом магазине работают британцы, которые понимают английский язык и спокойно (и без гримасы на лице) доводят тебя до полки с макаронами, если ты, клуша такая, не можешь ее найти сама. Таксист, скорее всего, окажется милым пожилым джентльменом (отчаянно жалующимся на цены на бензин), одетым в брюки и свитер, а не треники и куртку адидас. Ну и про нечеловеческую дружелюбность моего университета я вообще молчу — когда я, было дело, потеряла очки, директор курса бегал со мной по кабинетам и искал, хотя помочь могли бы и барышни-администраторы. Да, в школе нас учили, что это напускное и неискреннее, и в школе эта неискренность казалась очень неприятной. Но... улыбаются же? Помогают? Показывают? И какая к черту разница, это их лично хорошее отношение к конкретной тебе или просто годами выработанная привычка? Пожалуй, второе даже предпочтительнее.



Ну и напоследок две короткие и трогательные британские истории про детей и воспитание.



Первая произошла, когда я ехала в автобусе из Кэмбриджа в Милтон Кинс, и на какой-то промежуточной станции мимо меня на выход шли дама и ее сын лет пяти. «Don’t forget to say thank you to the bus driver», — напомнила ребятенку мама. Я вот тоже с тех пор стараюсь не забывать.



Вторая из Imperial War Museum в Даксфорде: там есть замечательная коллекция самолетов 50 — 70х годов, в которые можно зайти — но для этого, разумеется, надо постоять в очереди, потому что желающих много, а места в самолете не очень (и еще потому что британцы наслаждаются стоянием в очередях). Передо мной стоял ребятенок, с которым очень активно разговаривал джентльмен, проверяющий билеты. «Простите, что заставил вас ждать, — сказал джентльмен мне, когда довольный пацан полез по трапу в самолет. — Я все время пытаюсь заинтересовать их, объяснить, как здорово быть инженером или пилотом». «Конечно-конечно, — ответила я. — Инженером или пилотом быть очень здорво».