Когда заходит разговор о сохранении и восстановлении деревянных домов, мы часто сталкиваемся с мнением, что все деревянные дома насквозь гнилые и готовы развалиться от любого прикосновения. И с вопросами: возможно ли спасение домов? каким образом можно воскресить сгнившую древесину?
Во многом такое мнение — это наследие пропаганды прошлого: нас так долго убеждали, что все это «рухлядь» и «развалины», что мы принимаем данную точку зрения как аксиому. Но одно дело верить памяти советских времен, а другое — узнать мнение реставратора деревянных зданий, увидеть собственными глазами как это происходит.
...Ранее апрельское утро, я сажусь в электричку и еду в Череповец — в усадьбу Гальских. Туда, где сейчас происходит реставрация деревянного строения. Со мной — два студента-реставратора. Точнее, я с ними. За окном — заснеженные леса Вологодчины, голос сверху мерно отсчитывает станции — километры до пункта назначения... В руках у моего соседа «Социология архитектуры» в розовой обложке. «Надо бы найти и почитать», — думаю я и несколько раз проговариваю про себя автора и название, чтобы запомнить. С соседних скамеек встают студенты-КВНщики и начинают репетировать прямо в вагоне. Мы наблюдаем за ними и постепенно просыпаемся...
И вот — Череповец. Усадьба Гальских видна еще с моста. Но дорога к ней от ближайшей остановки не самого лучшего качества. Мы преодолеваем ее, и первое, что возникает перед моими глазами — это сам реставрируемый объект. Он представляет собой двухярусный зерновой амбар с резными столбами.
То, что мы видим на фотографии — это «колпак», который защищает объект во время реставрации от вредного воздействия окружающей среды. Самое интересное — внутри. Там и происходит таинственный процесс воскрешения постройки.
Но для начала предлагаю обратить взор в глубину усадебного комплекса — на уже отреставрированный дом Гальских. В настоящее время он выглядит следующим образом:
Чтобы представление наше было более полным, следует сравнить нынешний вид с дореставрационными фотографиями (они представлены внутри здания — в музее Гальских):
Пожалуй, теперь самое время представить того, благодаря кому такое преображение стало возможным: архитектора-реставратора Константина Львовича Смирнова. Именно он занимался реставрацией дома Гальских. Надо заметить, что Константин Львович проводил также работы в известной усадьбе Брянчаниновых в с.Покровском Грязовецкого района Вологодской области.
Итак, мы возвращаемся в начало нашего путешествия по усадьбе Гальских: к реставрируемой хозяйственной постройке, на примере которой Константин Львович знакомит нас с методом «лифтинга» или «вывешивания» (как сам Смирнов предпочитает его называть).
Суть метода такова. Сначала сруб поднимают с помощью металлических стоек и домкратов. Смотрят нижние венцы (они, как правило, за время жизни дома проседают в землю и сгнивают). Если необходимо, заменяют. Дом опускают, чтобы выровнять и подогнать его. Обычно сруб не ложится ровно, поэтому делают подкладки, которые потом будут заменены камнями.
После выравнивания сруб снова поднимают и теперь уже стравливают каждый венец (Смирнов говорит «венцо») отдельно: бревна выкатывают, смотрят, чистят щетками от грязи и пыли, сохраняя при этом окаменевший слой. Если нужно, протезируют и ставят на место. Для протезов используют части старых бревен: новые не приживаются, кроме того, у старого дерева нет проблемы «усадки» Там, где бревно сгнило на 50 — 70 %, его меняют на новое. Хорошую часть такого бревна и используют для протезов. На финальном этапе реставрации сруб обрабатывается специальными составами.
На фотографии ниже — отреставрированная часть постройки. Здесь видно, где новые бревна, где старые. Пожалуй, стоит отметить следующее: состояние объекта перед реставрацией очень зависит от его предыдущего использования. Данная постройка представляет собой амбар, в котором хранили зерно. А там где зерно — там и грызуны, создающие норки и запасники прямо в бревнах сруба. Соответственно, в жилых, отапливаемых печами помещениях, состояние бревен обычно гораздо лучше.
А вот так выглядит стык старого и нового протеза из старого бревна, которое обработано и подогнано под нужную форму:
Константин Львович рассказывает сначала неохотно, а потом сам увлекается, воодушевленный то ли нашими заинтересованными взглядами, то ли задаваемыми вопросами, то ли самим рассказом о любимом деле. Под его руководством мы осматриваем амбар снаружи, потом идем внутрь, потом на леса...
Из его слов мы узнаем следующее. Метод «вывешивания» позволяет работать на небольшой территории: не требуется дополнительный участок для складирования бревен. Отсутствие необходимости вывозить бревна на базу и обратно позволяет экономить время и деньги. В качестве плюсов метода «вывешивания» Константин Львович называет также возможность законсервировать работы в любой момент. Например, если прекратится финансирование. В этом случае можно поставить оставшиеся венцы на место и убрать оборудование. Продолжить работы можно в любой момент с того же места. В случае использования метода «переборки» так сделать не получится: разобрали, надо собирать. Особенно сложно, если разбирает один, а собирать приходится другому (такие ситуации в нашей стране возможны из-за тендерной реставрации): сборщику порой очень сложно понять, что реставратор при разборке зафиксировал, сфотографировал, зарисовал, а что — нет.
Предваряя вопрос о том, какой метод лучше, Константин Львович говорит, что в каждом случае нужно решать индивидуально: «вывешивание» или «перебор». Это зависит и от степени повреждения сруба, и от размера территории на которой будут проводиться работы, и от особенностей интерьера и конструкции, и от того, какой объект предполагается реставрировать: шатровую церковь высотой 30 метров, где важно сохранить конструктивные особенности, методы рубки, где важен факт самого строения, или жилой дом XIX века, где есть изразцовые печи, тоже требующие внимания. Отметим, что при реставрации дома Гальских Константину Львовичу удалось сохранить конструктивы крыши, завершение бельведера и все 16 печей усадьбы. Вот, например, печь на первом этаже:
Сейчас в доме музей. В теплое время года посетителей пускают на балкон и третий этаж, а в апреле — только в погреб. Впрочем, и без этого есть, что посмотреть: интерьеры, мебель и одежду, охотничьи трофеи, детские игрушки, даже модель параплана...
Прогулявшись по дому, мы покидаем усадьбу Гальских — сохраненную и реставрируемую.
Мы едем домой. А в голове всплывают один за другим вологодские дома-памятники — разрушенные и полуразрушенные... Как странно: есть разные методы реставрации, есть специалисты, владеющие этими методами, а мы каждый год теряем вместе с деревянными свидетелями частички своего прошлого и настоящего, все больше оставаясь в пустоте и беспамятстве...