Город оказался совсем не таким, не похожим на Великий Гусляр Кира Булычёва. Ниже холмы, мельче овраги, шире и медленнее река. Летний, тёплый, сонный городок под северным ясным небом. Разрушенные церкви, пустая пристань, почти чёрные от времени деревянные бараки-дома. Сто двадцать лет назад у портного (или сапожника, или скорняка — у кого теперь спросить?) Завулона Клейнера родился сын Мордхэ, мой прадед.











Набережная





Троице-Гледенский монастырь на том берегу Сухоны





Леонтьевская церковь





Михайло-Архангельский монастырь









Старый дом на берегу





Художник рисует город





Апрельский вечер, два года назад. По «Планете» Аида Миланес поёт удивительные кубинские песни. Мы сидим за столом, бабушка иногда затихает, засыпает. Я бужу её, достаю из серванта устюжские открытки, фотографии.

— Это Великий Устюг. Помнишь, я был там несколько лет назад.

— Помню, — она улыбается. — Устюг... Там родился мой папа.