11 мая 1956 года Лев Николаевич вышел из своего последнего заключения в окрестностях Караганды. Его реабилитировали Указом Верховного Совета от 24 марта 1956 г. Он приехал в Ленинград, держа в руках фанерный ящик, перевязанный веревкой. Ящик был наполнен рукописями, черновиками, книгами, которые в последние три года после 1953 г. ему разрешали пересылать для работы. Рукописи были написаны на оберточной бумаге от мешков, в которых хранились лагерные запасы, и эти рулоны приносили «великому», как считали зеки, заключенному, затем листы сушились, и только потом на них можно было писать. Листки эти были разного формата и разного цвета, они были вложены в самодельные папки с приклеенными веревочными завязками.

Лев Николаевич привез из заключения две готовые книги: «Хунну», которую он очень ценил, и «Древние тюрки». На книге «Древние тюрки» сделано посвящение тюркскому народу, а в предисловии — благодарность тем, кому, как он считал, он обязан своей научной жизнью. Среди них — Г. Е. Грумм-Гржимайло, В. В. Струве, Н. В. Кюнер, А. Ю. Якубовский. И сделана приписка — «Эта книга начата 5 декабря 1935 г.». «Древние тюрки» превратились сначала в докторскую диссертацию, а в 1967 г. вышли отдельной книгой.

2 годами ранее, Лев Николаевич был очень болен, он не знал, сумеют ли лагерные врачи спасти его. 25 марта 1954 года он пишет завещание:

Для оперуполномоченного или следователя

Я написал «Историю Хунну» для собственного удовольствия и утешения души. В ней нет ничего антисоветского. Она написана так, как пишут книги на Сталинскую премию, только живее и, надеюсь, талантливее, чем у моих коллег-историков. Поэтому, в случае моей смерти, прошу рукопись не уничтожать, а отдать в Рукописный отдел Института востоковедения Академии наук СССР, в Ленинграде.

При редакционной правке книга может быть напечатана; авторство мое может быть опущено; я люблю нашу науку больше, чем собственное тщеславие. Книга эта может восполнить пробел в науке и отчасти залечить раны, нанесенные нашей науке наглостью и бездарностью доктора исторических наук А. Н. Бернштама. Лучшим редактором книги, в настоящее время, может быть доктор исторических наук А. П. Окладников.

В том случае, если книга напечатана не будет, разрешаю студентам и аспирантам пользоваться материалом без упоминания моего авторства, наука не должна страдать. Готические соборы строились безымянными мастерами; я согласен быть безымянным мастером науки.

25 марта 1954 г.
Л. Гумилев

приписка от 28 февраля 1955 г. сделана чернилами другого цвета:

За год было сделано много существенных дополнений. Работу можно считать доведенной до 90%. Книга может быть названа «Древняя история Срединной Азии».

28 февраля 1955 г.
Л. Гумилев

—x—x—x—x—x—x—x—x—x—x—
Посредственность не терпит талантливых. Тысячи ученных в СССР стали жертвами государственного террора. Судьбы многих уничтоженных государством ученых остаются забытыми. Репрессии против них продолжаются, а значит и мы все несем свою долю ответственности за преступления сталинского режима. Назвать поименно каждого — наша обязанность, только тогда можно говорить не о формальной, юридической, а о подлинной, культурной их реабилитации.

Поддержать проект — bessmertnybarak.ru/donate