В 1934 году режиссер и соавтор сценария Георгий Васильев сыграл в фильме «Чапаев» одну из ролей — молодого белогвардейского офицера, возглавившего колонну каппелевцев во время «психической атаки». Бесстрашный, или — шибко умный был — возникли бы разговоры, что он в 1918 году красных гонял ссаными тряпками, (точнее — здоровенным ножом) отмазался бы фильмом — дескать, это роль такая была, а вы и не поняли!

Но — поскольку Земля очень круглая, в 1946 году в Любляне, куда приехал на лечение, Георгий Васильев встретил того самого ижевского соученика, которого судьба забросила в Югославию. В 1924 и 1925 гг. в Югославию прибыли остатки Сибирского и Хабаровского кадетских корпусов — 120 воспитанников, оставшихся в живых после страшного кораблекрушения на пути из Владивостока в Шанхай. Среди сопровождавших кадетов и был Алексей Павлов, который с ижевцами ушел в корпус Каппеля, прошел всю Сибирь и Дальний Восток с боями, какое-то время жил в Харбине.

В это время Югославия (точнее — Королевство сербов, хорватов и словенцев) была желанным и гостеприимным убежищем для «бывших» из России, и приняла остатки эвакуированной из Крыма армии барона Врангеля, эвакуированной из Крыма.
Король Александр Карагеоргиевич учился в России в Пажеском корпусе, хорошо знал русский язык, культуру и как никто смог оценить, какой интеллектуальный потенциал представляет собой Зарубежная Россия.
Около 10 тыс. русских осело в Белграде (в 1920 г. население столицы составляло всего 200 тыс. человек), еще около 10 тыс. расселилось на северо-востоке Сербии, в Воеводине — преимущественно сельскохозяйственном районе, в центральных промышленных районах Боснии и Сербии нашли работу многие русские инженеры, строители, офицеры.

Основные города расселения были: Загреб, Любляна, Требинье, Баня Лука, Сараево, Дубровник, Херцег-Нови, Земуне.

Руками бойцов Русской армии были проложены многие километры горных дорог. Бывшие части Кавалерийской дивизии несли пограничную службу на опасных рубежах с Австрией, Италией, Албанией.
С конца 1944 года практически все русские эмигранты стали считаться «врагами СССР». Сразу после вступления на югославскую землю советских войск СМЕРШ начал арестовывать русских эмигрантов.

После установления в Югославии режима Тито против русских эмигрантов началась новая волна гонений. Изгонялись не только отдельные русские люди и семьи, но и целые монастыри. Так, например, был изгнан в Албанию русский женский монастырь, основанный матушкой Диодорой (Лидией Николаевной Дохтуровой). Как рассказывают очевидцы, он был «изгнан в полчаса без церковных книг и церковного имущества».

По воспоминаниям русской эмигрантки Ольга Мирошниченко (урожденная Шуневич): «Для нас, русских эмигрантов, совсем неожиданно пронеслась опять волна трагедий через всю Югославию. Стали высылать из Югославии целые семьи. Главу семьи вызывали в УДБ (это то же, что и НКВД в Советском Союзе) и говорят ему — вы должны покинуть пределы Югославии через 10 или 14 дней — такой короткий срок давали».

Выдворение из Югославии — это было еще не страшно. Страшно — то, что стали высылать в Советский Союз. К 1 марта 1946 года завершилась репатриация более 25 тыс. советских граждан из Югославии, кроме того — Тито активно выдавал деятелей белого движения.

Алексей Павлов к тому времени настолько ассимилировался в Любляне, что сито СМЕРШа и УБД его не зацепило. Он женился на словенке, его пасынок работал врачом в клинике Гольник, куда и привезли Георгия Васильева.
И тут совпало два фактора — возвращаться в СССР Георгию Васильеву было нежелательно — во первых, по состоянию здоровья, во вторых — из-за активизации МГБ.

В годы войны невольно Сталин ослабил свою железную хватку, и, (возможно, от близости смерти), почувствовав иллюзию свободы, во время войны люди стали позволять себе говорить то, что перед войной и в голову никому не пришло произнести это вслух.

Управление контрразведки НКНБ СССР прилежно фиксировало крамольные разговоры:
«У нас такой же страшный режим, как и в Германии… Всё и вся задавлено… Мы должны победить немецкий фашизм, а потом победить самих себя… Не может без конца продолжаться парадоксальное положение, когда наряду с „лучшей конституцией“ у нас — наихудший режим». (Поэт Иосиф Уткин).

«Крестьянину нужно дать послабление в экономике, в развороте его инициативы по части личного хозяйства. Всё равно это произойдёт в результате войны… Не может одна Россия бесконечно долго стоять в стороне от капиталистических стран, и она перейдёт рано или поздно на этот путь, правительство само это поймёт…» (писатель Новиков-Прибой).

Обласканный властью, «советский граф» Алексей Толстой был убеждён, что: «В близком будущем придётся допустить частную инициативу — новый НЭП, без этого нельзя будет восстановить хозяйство и товарооборот…»
Писатель Пётр Кузько ещё в середине войны делал прогноз: «Народ помимо выдвинул своих вождей — Жукова, Рокоссовского и других. Эти вожди бьют немцев, и после победы они потребуют себе место под солнцем… Кто-либо из этих популярных генералов станет диктатором либо потребует перемены в управлении страной… Вернувшаяся после войны солдатская масса, увидев, что при коллективизации не восстановить сельское хозяйство, свергнет советскую власть… В результате войны гегемония компартии падёт и уступит место крестьянской партии, которая создаст новую власть и освободит народ от колхозов…»

Командующий войсками Приволжского военного округа генерал-полковник Гордов В.Н. в начале 1946 года был избран депутатом Верховного Совета СССР. Герой Сталинградской битвы подошёл к новому для себя делу основательно, решил познакомиться с жизнью своих избирателей и пришёл в ужас. Прозревшего генерала «по болезни» сняли с должности, и стали плотно слушать.

Гордов и его жена были арестованы в январе 47-го. С ними — Ф. Рыбальченко и Г. Кулик, бывший маршал, разжалованный в 45-м году в генерал-майоры. Суд состоялся лишь в августе 50-го. Генералов обвинили в намерении изменить Родине, совершить террористические акты, в групповой антисоветской деятельности. На суде все трое виновными себя не признали, отказавшись от признаний, сделанных во время следствия, которым руководил сам Абакумов.

МГБ предъявило следующие обвинения:
Гордову Василию Николаевичу — «Обвиняется в измене родины. Являясь врагом советской власти, стремился к реставрации капитализма в СССР и вместе со своими сообщниками…Рыбальченко и…Куликом в 1946 г. высказывал угрозы по адресу руководителей ВКП (б) и Советского государства, заявлял о необходимости свержения Советского правительства. На протяжении ряда лет группировал вокруг себя враждебные элементы, в беседах с которыми возводил гнусную клевету на ВКП (б) и Советское правительство и делал злобные выпаду против Главы Советского государства…»

Кулику Григорию Ивановичу — «Обвиняется в измене родины. Являясь активным врагом советской власти, группировался с враждебным элементом, был сторонником реставрации капитализма в СССР и вместе со своими сообщниками Гордовым и Рыбальченко высказывал угрозы по адресу руководителей ВКП (б) и Советского правительства… Показаниями осужденных… изобличается как участник антисоветского военного заговора».

Рыбальченко Филиппу Трофимовичу — «Обвиняется в измене родины. Вместе со своими сообщниками…Гордовым и…Куликом возводил злобную клевету на советский строй, руководителей ВКП (б) и правительства. Будучи сторонником реставрации капитализма в СССР, заявлял о необходимости свержения советской власти, делал вражеские выпады против Главы Советского государства и совместно со своими единомышленниками во вражеских целях стремился упразднить политический аппарат в Советской Армии…»

По представлению Абакумова, утвержденном лично Сталиным, эти генералы были приговорены к смертной казни.
В этом деле мог бы появиться и режиссер Георгий Васильев, но…

Еще одно совпадение — родной брат режиссера Васильева, Александр (тоже родившийся в Вологде) с 1944 года по 1952 год был прокурором Москвы.

Сначала в Югославии заготовили вариант с мнимой смертью Георгия Васильева и «похоронами» его в Югославии, на кладбище в Любляна, даже приготовили могилу под березой, но был приказ доставить покойного в Москву.
Но — делом занялся криминалист высокого уровня, автор учебника по криминалистике.
(1971 — Васильев А. Н. — Криминалистика — М.)

В Москву был доставлен подходящий покойник. Не очень похож? Ну, болезнь никого не красит. Тем более — гроб сопровождала вдова «покойного», Елена Ивановна.
А Георгий Васильев через Триест был доставлен в швейцарскую клинику, где прошел курс лечения.
Да, лечение не бесплатное… Но — у Георгия в Швейцарии уже давно жили родственники.

Обратите внимание — семья у Васильевых была немаленькая (сам Георгий был четвертым среди детей, его брат Александр — пятым. Разбросало Васильевых по свету революцией и Гражданской войной.
По крайней мере в 1964 году Георгий Васильев был жив, проживал близ Базеля, хотя и почти полностью утратил слух — последствия лечения стрептомицином. Дата смерти моему информатору неизвестна, но пакет с прахом была подхоронен к памятнику на Новодевичьем до 1985 года. (При этом присутствовал его брат, Александр Васильев).

Таким образом вторая могила Георгия Васильева перестала быть кенотафом.

Две атаки и две могилы режиссера Георгия Васильева. Атака первая