Вчера утром в субботу 29 сентября в городе на великой русской реке Вологде была на редкость противная погода. До обеда лил дождь. После обеда мелкая морось с противным ветром и плюс 5 градусов превращали прогулку в удовольствие, скажем так, сомнительное. Тем не менее, мы все равно на улицу вылезли. Я люблю этот город в любую погоду. Исторический центр Вологды, для понимания непосвященных, - это отдельные кусочки исторической среды в разных местах. Один из самых больших кусочков этой среды – рядом с кремлевской площадью, у съезда на Октябрьский мост. Там стояло до вчерашнего дня здание Второй городской электростанции (1922-1924), известное более горожанам под неофициальным названием «Труд» (так назывался спорткомплекс, находившийся там в последние годы). Этот «Труд» последний год-два был завешен большим баннером с фотоколлажем из городских достопримечательностей (памятник Батюшкову, Софийский собор и другие купола и красоты), грядущих новостроек и лозунгом про сохранение прошлого ради будущего или какой-то подобной лапшой. Администрация повесила, чтоб старое здание туристам глаза не мозолило.
Потому что миновать это место туристу в Вологде решительно невозможно. Там рядом вообще все – древние палаты на набережной, София, бывшее духовное училище и бывшее дворянское собрание, знаменитая водонапорная башня и епархиальное училище, храм Дмитрия Прилуцкого на Наволоке и даже полусгоревший «дом со штурвалами» (с деревянной резьбой в форме морских «штурвалов»). Для тверских (и не только) скажу – это место примерно как Речной вокзал в Твери. Да и дата – почувствуйте! – начало 1920-х, уникальный переходный памятник, не то, чтобы советский, но и не то, чтобы еще царский. По архитектуре – царский, по исполнению – уже несколько другой. Очень, кстати, прочный. Метровые стены, добротнейший кирпич, еще из старых запасов, как видно. И, да, это был официальный памятник, то есть объект, подлежащий государственной охране.
Ну, в общем, все это вчера-сегодня и снесли. Нафиг. Я оказался совершенно случайно свидетелем этого безобразия, как мог, пытался участвовать в геройской попытке остановить незаконный снос. И пишу под впечатлением.
Вот как это происходило. В обед над баннером был замечен ковш экскаватора. В совершенно пустом субботнем городе – это очень плохой признак. Мы сфотографировали произошедшее, Елена Смиренникова (Helen Smirennikova) вызвала полицию. Полиция ехать не торопилась. Сначала девушка-дежурная долго допытывалась, зачем вообще полиции реагировать на снос (но тут был железный козырь – «243 статья УК, разрушение или повреждение объекта культурного наследия»). Через час прибыл участковый. Подрядчик показал договор о сносе, заключенный с собственником, и участковый довольный удалился.
Тем временем начали просыпаться местные СМИ. С разной степенью таланта они делали репортажи, брали интервью с градозащитниками, пытались заговорить с подрядчиком для того, чтобы тот объяснил, на каком основании ведутся работы. Со СМИ у таких людей, как подрядчики, разговор короткий: то есть, в общем, никакой или хамский.
Но у градозащитников из «Настоящей Вологды» был еще один козырь в рукаве – прямой контакт с областным Комитетом по охране объектов культурного наследия. Это позволило вытащить на объект представителей органов охраны аж даже в выходной, чего в провинции отродясь не водилось. Хотя зампредседателя комитета появилась лишь в пять часов вечера, она все-таки появилась, и вела себя адекватно ситуации: объявила подрядчику о незаконности работ - при свидетелях и на камеру. Никаких подписей подрядчик на предписании об остановке работ не поставил, и предписание брать отказался. Представителей собственника на объект тоже не явилось, хотя их просили прибыть и они «обещали». Выглядело со стороны это так. Две маленькие женщины в легких курточках и ботиночках мерзли на сыром холодном ветру часа два. Несколько сытых мужиков, прибывших на джипах, смотрели на них, не понимая, почему они должны их слушать, и немного растерянно бродили по грязи, а рабочие поглядывали сзади на все это и с ухмылками курили.
Тем не менее, часов до девяти вечера работы не велись. Затем наступила ночь. Ночью, как стало известно из наблюдений проходивших неравнодушных горожан (а это, напомню, центр города, центрее некуда), работы возобновились. Полицию вызвали еще раз. Полиция на этот раз сняла показания (почему-то только у вызвавших ее!) и уехала. Прошло еще несколько часов. С раннего утра работы возобновились. Часам к одиннадцати 30 сентября пал главный фасад вместе с жалко повисшей тряпкой с Батюшковым, Софией и обещанием сохранить прошлое ради будущего.
Тогда полицию вызвали в третье. И вновь прибывшие герои геройски ничего не понимали (они были не вчерашние, поэтому о том, что порча памятников – преступление, им пришлось вновь долго объяснять). Наконец, появилась (опять же в выходной, и это здорово) та же зампредседателя вологодского охранного комитета. Тогда работы остановились – но спасать уже к этому времени оставалось немного…
Что мне хотелось бы добавить к этому в качестве послесловия. На все это нужно смотреть, конечно, как на дикий российский бардак и яркий образчик общего нашего положения с культурным наследием. Очень характерно, что неделей раньше в Вологде с помпой, официальными приемами и экскурсиями в Ферапонтово-Кириллов-Тотьму прошел всероссийский съезд органов охраны культурного наследия. Нынешний снос уже есть и будет отличным случаем продемонстрировать, что эти органы охраны вообще могут.
Далее. Ярко проявились местные черты такого рода сноса. Будь он в Москве, вокруг бы уже гремел стройный хор собянинских клевретов о том, какая счастливая жизнь начнется в столице в ближайшие уже дни, и почему только это нелепое здание этому мешает (но счастье наступит все равно, и вообще, «приносим москвичам извинения за временные неудобства»). Будь он в Твери, так же гремел бы менее стройный хор, и шла оживленная дискуссия, половина участников которой бы жутко возмущалась (правда, и пальцем не шевеля что-то остановить), а другая половина шумела бы, что давно пора восстановить здесь исторический кремль с археологическими окнами и воссоздать утраченный храм. (Кстати, в Вологде на этом участке действительно стояли стены кремля Ивана Грозного, и до 1930-х годов находился рядом старинный Вознесенский храм, он, кстати, не мешал при строительстве электростанции).
Но дело произошло в Вологде. Здесь, во-первых, ничего не гремело. Вообще. Работы даже не ограждались со стороны тротуара, мимо шли люди и ехали машины. Во-вторых, все происходило в стиле «моя собственность – мое право». О том, что Вологда – исторический город и в нем есть исторические здания, похоже, догадывается огромное меньшинство горожан, и в это меньшинство не входят полицейские.
Но, в-третьих, здесь реально вышли люди. Пусть немного, пусть слабых, пусть понимающих всю безнадежность борьбы с набычившимся быдлом. Но они вышли, и я снимаю шапку перед этими девушками и молодыми людьми, которые оказываются сильнее и добрее больших и умных дядек и теток в полиции и прокуратуре, спрятавшихся в кусты депутатов всех уровней, молчащего как рыба местного губернатора (уже второй день мы не слышим ни слова с «той» стороны). Эти девушки и молодые люди – в самом прямом смысле «настоящая» Вологда. И они – это город, а не те, кто считает себя его официальными представителями.
И, несмотря ни на что, я бесконечно люблю этот несчастный и прекрасный город. И верю, что просто так этот снос не забудется.
