« Слаутнича…» 

[Блогово]

Поехал я проведать художника Николая Сажина и его жену Анфею в деревню Конец. 
Деревня их стоит в самом конце дороги, ведущей на Сондугское озеро, вкруг которого когда-то лет пятьсот, а может и больше, образовался целый куст деревень, объединенных одним названием - Сондуга. 
Когда-то край этот славился богачеством. Дома – терема в два этажа с огромными подворьями… 

Ныне в краях этих разорение. Будто злой дух Мамая побывал тут со своей беспощадной ордой: увел народ в полон, дома развалил, церкви разрушил стенобитными машинами… И только в редких домах по деревням Сондуги доживали век одинокие старушки. 
Анфея Ивановна была в праздничном платье и цветастой косынке. Николай Прокопович был в белой рубахе, глаженых штанах и с расчесанной бородой.

 - Поедем-ко с нами на Казанскую. – Хозяйка назвала деревню километрах в трех от их селища. 
-Так, верно, там уже и деревни нет. Одна развалины, - сказал я с сомнением. 
- Поехали, сам увидишь… 

Мы поехали по разбитому проселку в сторону возвышавшегося на холме разрушенного и поросшего по куполам березами храма. 
В деревне, куда мы приехали, среди разрушенных громадин один дом еще был жилым. На лавке у калитки сидел пьяненький гармонист неопределимого возраста в окружении нарядных старушек. Одна из них сразу останавливала на себе взгляд. Наверное, она была самой пожилой среди товарок, но глаза ее голубые были ясны и молоды. 

-Это Платонида, - сказала мне Анфея. - Ей уж боле девяноста, а вот пришла пешком за пятнадцать километров сюда на праздник. На родину пришла. 
Пошли в дом, в застолье, на пироги, стопочку горькой… Развеселились. 

Скоро уже праздник вывалился на луговину. Гармонист заиграл местного русского, и бабушки встали в круг. У которой болела спина, у которой ноги, да и мало ли чего болит у деревенской женщины в восемьдесят и девяносто лет… Поэтому плясали кто с палкой, кто сразу с двумя. А вот бабушка Платонида управлялась своими ногами. И даже частушку пропела: 

Вот и вся моя отрада, 
Вот и весь мой интерес… 
Пойду –выйду на дорогу, 
Посмотрю на темный лес… 
-Платонида-то глухая совсем, а пляшет, - сказала мне Анфея. 

…Фантастическая была картина. Посреди разрушенной деревни, среди подступающего к огородам бурьяна и зарослей гигантских соцветий борщевика Сосновского звенела гармошка и полтора десяток старушек словно в магическом древнем ритуальном танце, заклинали вернуться в эти умирающие человеческие селища жизнь… 

-В молодости-то Платонида, - опять заговорила Анфея, указывая на пляшущую в кругу девяностолетнюю бабушку, - уж такая была красавица, что и не высказать. Мужики, сказывали, от ее красоты с ума сходили… А вот не зря сказано, не родись красивой, а родись – счастливой. Вот ужо я тебе ее судьбу и перескажу. Сама-то она уж не скажет ничего…