Существует несомненная закономерность - большинство   землепроходцев, покорителей Сибири  и  первооткрывателей Русской Америки - уроженцы  земли Вологодской и их прямые потомки.
1. Географические условия. 
2008 год. Междуреченский район Вологодской области.  Огромный высокий холм-останец,  принесенный ледником - Святая гора. Высота от уровня моря – 198  метров.
Чтобы прочувствовать   уникальность этой географической точки, я  стою  на вершине холма под дождём, раскинув руки, и понимаю, что капли, сорвавшиеся с моей левой руки, дойдут до Каспия, а с правой руки – придут в Ледовитый океан.  

Граница водораздела. С одной стороны  Святой горы -  начинаются  речки Белый и Черный Шингарь, впадающие в Сухону, и далее – в Ледовитый океан, с другой – Красный Шингарь, впадающий в Шейбухту, и далее – в  Монзу, Кострому,  Волгу и в Каспий. 

2010 год. 
Андомская возвышенность, Вытегорский район Вологодской области, на границе с  Карелией и Архангельской области.  Я присоединился к самодеятельной экспедиции москвичей на гору АтЛеКа. (Атлантический,  Ледовитый океан и Каспий.) От лесовозной дороги, оставив зверообразный вездеход на просеке, через вековую тайгу, перелезая через упавшие  деревья, которым по 400-500  лет от роду, через болото, по невидимой тропе, отмеченной выцветшими красными ленточками, мы несколько бесконечных часов поднимаемся   на невеликую, казалось бы высоту в 237 метров от уровня моря. 

И вот,  я стою у треугольного знака, прибитого к дереву. 

Здесь дождевые капли, сорвавшиеся с  ветвей   одного и того же  дерева,  попадают  в два океана либо в Каспий. 
Река Сойда и ее притоки относятся к бассейну Каспийского моря. Реки Тихманга, Белая и их притоки принадлежат к бассейну Белого моря Северного Ледовитого океана. Реки Андома, Колода, Сомина несут свои воды в Балтийское море Атлантического океана.

И вот здесь, у этой ели, меня проняло.  Я не то что понял, я почувствовал, почему именно  вологжане, тотьмичи и устюжане  стали  землепроходцами,  открывателями земель, дошедшими  до Тихого океана,  Амура. Что  не случайно именно  наши мужики  первыми   из европейцев ступили  на землю   Аляски,  и в далекой Калифорнии  сеяли рожь, ячмень  и репу. 

Мы сейчас живем в представлении, что дорога – это насыпь, на которой  уложен асфальтобетон, на крайний случай – грунтовка, окантованная придорожными канавами.  Соответственно, если  дорога эта еще не построена или уже разбита, мы живем в изоляции от мира,  в стороне от центров культуры,  рынков сбыта  и источников сырья. 

Но!   

В который раз повторяю  -  наши предки и селились исключительно  возле естественных путей сообщения, на берегах рек, и города строили лицом к реке, как  дома в деревне  окнами к единственной улице. И потому Угры  -   югры  Лаврентьевской летописи, охотничьи племена с кочевым образом жизни и быстрым перемещением по рекам назывались   от слова угор -  со значением водяная змея, угорь. А коми-зырян,  чья кровь течет и во мне, в летописях – сырьяне, сиряне,  назвали от сир, щука. Эта версия подтверждается сохранением магии Сир, щуки в древних верованиях народа коми.   

На территории Вологодской области  ещё с дописьменных времён существовала система водно-волоковых путей, на основе которых и были построены и Мариинская (Волгобалт),   и примыкающая  система  герцога Вюртембергского (Северо-Двинская). 

И стоит взглянуть на карту, где отмечены эти  волока и водные транспортные артерии, как становится  видна  древняя система транспортных коммуникаций,  соединившая  территорию Русского Севера в единое экономическое пространство.  (И эта система полностью совпадает с найденными археологами стоянками времен неолита). 

И легендарный Синеус в 862 году  поселился  «среди чуди и веси» на северном берегу Белого озера, (варяжский городок Киснема, ныне село Троицкое Вашкинского района), где он мог реально контролировать  и нынешнюю трассу Волгобалта, (выход на Каспий, Чёрное море и Балтику) и выход в реку  Онегу, на Белое море, и волоковой путь (Славянский волок), ведущий в Сухону и Вологду.   

И это только основные!

Кто сегодня помнит волоковой путь, которым ходили мои предки – из реки Юг в реку Молому?  (бассейн Вятки, впадающей в Каму, далее – в Волгу). А ведь на водоразделе Молома –Юг через Кайское  болото  волок был – всего  полтора-два километра, и это в межень, а в половодье и   вовсе ходили на лодках -  из Юга в приток Пушму, оттуда в Волосницу, которая в половодье сливалась с  притоком Моломы рекой Кая. И – по речке Куданге по волоку  до верховьев реки Пыщуг,  которая впадает в Ветлугу  (Волжский бассейн). 

Русский Север - значит Поморье

Не случайно вся эта  большая территория от Белого моря до Волги  именовалась Поморье. В.Н. Татищев, который в "Истории Российской" несколько раз употреблял слово "Поморье",  дает два определения поморья, и одно из них: «Обсчее имя Поморие, а по уездам: Архангельской, Колмоград, Вага, Тотьма, Вологда, Каргополь, Чаронда и Олонец». 

Со второй половины ХVIII века название "Поморье" начинает появляться на страницах различных документов в трех значениях, и одно из них: Территория всего Русского Севера, включая Архангельскую, Вологодскую и Олонецкую губернии. И  было вполне логично, что восточная граница Вологодской губернии проходила по хребту Уральских гор, непосредственно примыкая к Сибири -  вот, Вологодская   губерния, а сделал пару шагов, и ты уже в Тобольской губернии. 

И на этих водных путях, объединяющих   территорию в единый хозяйственный комплекс,    с давних пор совершались масштабные гидротехнические  работы. В ту пору река Шексна  в своем течении образовывала почти смыкающиеся  дуги, и с давних времён  это извилистое русло  люди  спрямляли перекопами или простями.
Ещё в меновой грамоте  Кириллова монастыря  от 1470 года зафиксирован  «Копаной наволок на реце Шексне».  Отсечённая этим древним Копановским  перекопом  часть русла Шексны,  до создания  Рыбинского водохранилища называлась Староречьем. 

То есть по крайней мере   уже в XV веке на трассе  Мариинской  водной системы велись масштабные гидротехнические работы! 

В районе Словенского волока  расположены ничем не примечательные речушки р. Фёдоровка и ручей Студенец. И никого не удивляет, что они текут через водораздел Каспийского и Белого морей!! Исследования, проведенные Л.О. Зелюткиной в 2006 г. показали, что эти две реки, в своё время были четырьмя ручьями, текущими по обе стороны водораздела.  В конце XVIII - начале XIX в. они были объединены в два канала. 
(Со временем эти каналы оплыли и теперь известны как реки Федоровка и Студенец.)

На Сухоне (трасса северо-двинской  системы),   белозерский князь  Глеб Василькович в 1260 году  устроил прость в излучине реки Сухоны. 
"И пойде оттуда по Кубенскому езеру к великой реке Сухоне, яже течет из Кубенского езера в Студеное море окиян своим устием от начала миру, и прииде ко острову ко Кривой Луке, около два поприща , а поперек яко вержение каменю (то есть расстояние брошенного камня), князь же перекопа и потече тем рвом великая река Сухона, и крест постави и оттоле зовется Княже-Глебова прость. И оттоле пойде к Вологде реке и тамо такоже перекопа и крест постави и оттоле зовется такоже Княже Глебова прость и до сие дни".

Перекоп в несколько сот  метров сократил судоходный путь на 20 километров!  (Извилистый участок Окольной Сухоны и посейчас виден на картах.). 
Тогда же был  прокопан и Вологодский канал, существующий и поныне.

Посмотрите  - вот он:

Вот доказательство того, что город Вологда тогда уже был! 

Первое:  На хрена было бы копать этот канал, если бы он соединял реку Сухону  с  пустым  местом?

А если для торговли  с городом Вологдой, который был центром   для проживающих на реках Вологда и Тошня – то все  понятно и логично.  Вот и возили из Вологды и в Вологду соль, воск, хмель, лён, пшеницу, солод, рожь, ячмень, разные крупы, свинец, олово,  железо,  золу (поташ) и деготь.  Ну – пушнину, конечно. 

Второе: А копал кто? 

Нет, понятно, что вовсе не обязательно было выволакивать на берег сотни тысяч  кубов  грунта, чтобы прокопать судоходный канал. Достаточно было  НАМЕТИТЬ трассу канала, показав  реке путь, и в весеннее половодье  река рванет по короткому  пути,  расширяя и углубляя  канал. Но -  чтобы наметить трассу,  все таки нужен был труд  сотен  человек,  и где их брали? Везли за сотни верст или они  при ходили на ладьях и челнах из ближнего города Вологды?
И кто кормил этих землекопов, и – зачем кормил?  

А – чтоб денежку взять с купцов проплывающих.  Хочешь – тащись против течения два дня по бесплатной меандре,  а заплати -  и пройдешь  за полчаса по рукотворному каналу. 
(На карте – Окольная Сухона обозначена пунктиром) 

И такие же перекопы видны на трассе  Лежского  волока - по рекам Леже и Монзе (приток реки Костромы) проходил торговый путь. Используя волок в верховьях этих рек, люди пробирались с Волги в реки Северо-Двинского бассейна. Этот путь  - 325 верст -  был более чем вдвое короче пути от города Костромы до устья Лежи через Рыбинск, Мариинскую и Северо-Двинскую системы, составлявшего   691 верста.  (736 км.)  

Но и этот короткий путь  перекопами делали еще короче! 

Река Соть Вологодская впадает в оз. Никольское, а берет начало на водоразделе из Исаковского болота. Хорошо виден Комельский канал и урочище Перекоп, ниже по течению еще соединены две меандры реки.   (Окольный путь показан пунктиром)

Таким образом, на протяжении веков у нас, на Русском Севере,  наработался  передаваемый из поколения в поколение опыт гидротехнических работ, и опыт русских мастеров в деле устройства каналов, плотин, шлюзов,   оказался востребован  при постройке  гидротехнических сооружений «Мариинки»  и канала герцога Вюртембергского. 

А вот первый  судоходный канал, устроенный Петром I с помощью голландских  мастеров, (Вышневолоцкая система), не мог нормально функционировать,  пока за дело  не взялся русский мастер  Михаил Сердюков,  который реконструировал  гидротехнические сооружения системы на основе приёмов русских «водяных людей».  

Механическое перенесение в Россию «немецкой»  технологии  оборачивалось трагически.  Крупнейший специалист   XVIII века Вилим Генин после ряда  катастроф, произошедших в России с плотинами «немецкой» постройки,  в 1735 году  с удивлением писал, что в Западной  Европе «…таких плотин, как здесь в России есть, не делается».   Для него было откровением, что: «А понеже в России   климат не таков, как в Германии, но в зимние времена стужа бывает великая, и ежели здесь по германски рвы вести… то в тех рвах вода может вся до подошвы вымерзать». 

И делал вывод, что: «… в России тот манир здесь не годен». 

Далее при постройке  использовался самобытный опыт русских мастеров, сооружения которых не боялись  стремительных и могучих  паводков,  от тяжёлых земляных плотин, до легких водоподъёмных.

Люди

Трасса волока существовала не сама по себе – волоки надо было обслуживать. И – вовсе не обязательно  было  корячиться-надрываться,  тащить через волок   пустой ушкуй  и ладью, чтобы увидеть, как навстречу тебе  тащат пустой ушкуй.  
К тому же – протащить    километров несколько  корабль по  бревнам и ухабам, и от него останутся  дрова, так что такие картинки могут существовать только в воображении.    

Небольшие плоскодонки  на небольшое расстояние  еще понятно,  а корабль, водоизмещением 20-40 тонн таскать замучаешься. 

Уж кем-кем,  а дураками наши предки не были, и на постоянных волоковых путях  они не таскали  пустые   лодки  туда-сюда,  а – сдавали  местным жителям пустой ушкуй, на телегах и волокушах  перевозили  товар до воды,  там получали точно такой же  ушкуй.   

Возвращались через несколько месяцев с пушниной,  сдавали  наемный ушкуй,   перетаскивали  груз,  получали свой ушкуй и  направлялись   дальше, куда надо было. 
Результат – экономия  сил и времени,  и местным  жителям регулярно капала  в мошну денежка. 

А люди, изначально расселяющиеся вдоль рек,   издавна живущие близ волоковых путей, обслуживающие их,  и на генетическом уровне, и психологически неизбежно отличаются   от других – и вследствие прямой миграции населения,  и вследствие общения с  относительно большим количеством  транзитных торговцев из других, порой весьма далёких регионов.  

Люди жили с пониманием -  сев в ладью в  Вологде, можно было, не перегружаясь, по Сухоне, Двине и Вычегде дойти до Урала.

Люди с детства знают о существовании иных земель,  и об их  доступности – вот, только сесть в ушкуй, и можно дойти хоть до Персии, а по Чусовой – до Сибири.  Вот,  старший брат вернулся  из далекого похода, одарил родичей  гостинцами, рассказывает, как за  сотни поприщ (дневных переходов)  есть земля, где за железный топор дают... 

Невозможно поверить, сколько дают,  но вот несомненные  доказательства -  за один поход  родич привез  столько,  что хватило и избу построить больше родительской, и обзавестись хозяйством. 
И дети  и племянники землепроходца, побывавшего на далекой сибирской реке,   уже с малолетства примеряют на себя этот промысел, и прикидывают  - всю жизнь  ковырять неспешно землю, или  один   раз рискнуть,    выложиться на все   сто,  но в случае удачи  и твоим детям хватит, и внукам  останется. 
         

  *                *                *  

Вот что хотите  делайте со мною  - но наши, вологодские,  потомки ушкуйников,  чем-то отличаются от других жителей   огромной  Российской империи.
Для сравнения можно взять  малороссийских чумаков  - потомственных  торговцев,  которые отправлялись на волах к Чёрному и Азовскому морям за солью и рыбой, развозили их по ярмаркам, а также занимались доставкой других товаров.

Чумаки были не только торговцами, но и промышленниками, и воинами. Чумацкая торговля была популярна и уважаема, так как была честна и сопряжена с опасностями для жизни. Чумацкие обозы часто подвергались нападениям со стороны гайдамаков и татар. По этой причине чумаки редко отправлялись в путь в одиночку. Их часто сопровождали конвойные, нанятые за особый «ралец». В случае набега грабителей чумаки для защиты строили из возов так называемый табор. Всякая валка имела своего выборного атамана, избиравшегося из опытных чумаков: он указывал путь, определял дневных и ночных сторожей для скота, распоряжался временем езды и  отдыха. 

Казалось  бы -  потомственные путешественники, неробкого десятка, знающие, с какого  конца берутся за саблю, с чувством коллективизма    и умением  подчиняться   атаману – ну, прям готовые землепроходцы!
Но!
Только представить этих гарных хлопцев в нашей тайге!

Умение управляться с  медлительными волами уже ничего не дает, знание, где находятся нечастые колодцы с пресной водой ничего не значит за тысячи верст от привычного маршрута.
Собственно, ЭТИ  торговцы,  челноки средневековья, привычно ходили путями, проторенными  еще их дедами-прадедами..

А северные варяги, позднее – ушкуйники  и казаки, так же привычно ходили путями незнаемыми.  Прошли  по ближним  новгородским землям -  а дальше начинались земли  новые, где каждый поворот реки, каждая отмель  и бор на высоком берегу  были  новыми, одновременно притягательными и опасными.

Даже путешествие по давно известным землям новгородским  спустя  пару десятков лет  становилось  новым маршрутом, потому  что  деревни  не стояли на месте, а кочевали,   ведь здесь  местами до конца XIX века бытовало подсечное земледелие.

Расчистила большая   крестьянская семья  поле от 60-100 летнего леса, сняли  два- три урожая -   перешли на следующее поле.  Через  25-30 лет  земли в округе кончались, деревня забрасывалась, и переходили на другое, подготовленное место. которое могло быть за 50-60 километров.  Пришел  зрелый мужик во главе ватаги  на то место,  на берегу лесной  речки,   где молодым торговал,   а вместо деревни и огородов, вместо полей  вырос уже немаленький лес. 

Плюсом – новые земли манили  богатством,  ибо в населенных местах    пушного  зверя   выбили.  Могущество Новгорода  Великого,  а затем Москвы, строилось на экспансии  -  постоянное присоединение  все новых и новых  земель путем мирной  и не шибко мирной колонизации,  основанной, прежде всего, на торговле солью и пушниной.

Первое летописное свидетельство о посещении   Сибири  -   поход  в Сибирь новгородца Гюраты Роговича  в 1096 году. 

( Продолжение следует).