Ушел из жизни Анатолий Васильевич Петухов, писатель, знаток вепсской культуры, а еще охотник, путешественник, рыбак, природовед и природолюб. И мой друг. 
Он был старше меня на восемнадцать лет, но это не мешало нашей дружбе и откровенным разговорам. У меня было достаточно времени, чтобы понять и оценить Анатолия Васильевича не только как писателя, но и человека. Это был красивый, искренний и честный человек, и в тоже время загадочный, не стремящийся распахивать перед каждым потаенные сокровища своей души. У меня было ощущение, что он несет в себе сокровенные, до поры до времени сокрытые знания о своем роде и народе, передаваемые из уст в уста на протяжении столетий только избранным. Но это мои ощущения. 
Его болью и любовью был шимозерский край, некогда обетованная земля вепсов. Попасть в Шимозерье, хранящее массу легенд, преданий, природных тайн, одна из которых исчезающие и возвращающиеся озера, и до сих пор остается делом многотрудным и не каждому желающему под силу. 
В конце восьмидесятых мы объехали с Петуховым практически все вепсские деревни в районе Межозерья, лежащие между озерами Онежским, Белым и Ладожским. 
У Петухова была надежда создания автономного вепсского района, чтобы получить возможность восстановления покинутых вепсами деревень, сохранить исчезающую вескую культуры и язык, над словарем которого Петухов много работал. 
Мне рассказывали сведущие люди, что в конце 50-х на территории Межозерья планировали построить космодром, и по этой причине людям, проживавшим в вепсских деревнях, настоятельно предложили перебраться поближе к цивилизации, где есть дороги, школы, магазины… 
Люди выехали, но космодром не был построен, потому что якобы секретность его была нарушена. У Петухова есть очаровательная, пронзительная повесть «Люди суземья», посвященная старым шимозерам, пытающимся сохранить свои родные гнездовья. Однако молодые выходцы из вепсских деревень стремятся в города. 
Идея вепсского национального района настолько захватила Анатолий Васильевич, что он свято поверил в возрождения потаенной, таежной вепсской цивилизации. Однако, на территориях Ленинградской, Карельской, Вологодской областей жило всего около восьми тысяч вепсов, и, судя, по моим встречам и разговорам с жителями вепсских деревень, они не горели желанием обособляться от русских. Тем более, многие записали себя во время переписи населения 59 года русскими. 
Однако Анатолий Васильевич всем сердцем верил в спасение уникальной вепсской национальной самоидентичности через автономию. 
В 1989, кажется, году он пригласил меня в поездку на праздник вепсской культуры «Древо жизни», который проходил в районном селе Винница Ленинградской области. 
В это красивейшее село, лежащее на берегу реки Оять, впадающей в Онежского озеро, съехалось множество народа, который к вепсской культуре, на мой взгляд, не имело никакого отношения. 
Гостей расселили по деревенским домам, в которых готовили для них только блюда национальной кухни. Однако главному вепсу, радетелю вепсской культуры Анатолию Васильевич Петухову места в домах не хватило. И нас троих: Анатолия Васильевича, жену его Светланы Георгиевну поселили в гараже. За время путешествия от Вологды до Ошты а затем по Вепсской возвышенности до Винницы, мы устали и оголодали, питаясь только бутербродами. А питание для участника праздника и одного из организаторов конференции в Виннице Петухова никто не предусмотрел. Анатолий Васильевич не пошел в штаб, не стал никому звонить, ругаться и требовать. 
Мы снова сели на машину и поехали по дороге до первого моста через первую речушку. Он дал мне короткую бамбуковую удочку для ловли с моста живцов, а сам вырезал крепкое березовое удилище, быстро привязал к нему леску с большим поплавком и тройником. К тому времени я поймал уже несколько ряпушек на живца. 
Петухов наживил одну и забросил снасть, тут же произошла поклевка. На берег, сверкнув в вечернем солнце темным серебром чешуи, вылетела крупная щука, затем вторая, третья. 
Через пятнадцать минут мы уже готовили в гаражной сторожке ужин и завтрак. 
Праздник и конференция в Виннице растянулись на несколько дней. Вопросы сохранения вепсской культуры обсуждались не только в селе, но и на выездных заседаниях. Участвуя в диспутах, Петухов совершенно забыл о себе, и Светлана Георгиевна переживала за его больной желудок. Вопрос с питанием так и не был решен. Магазины были пусты. 
Тогда я попросил в одном доме, стоящему на берегу озера, лодку и удочки. Рыба клевала хорошо: крупный окунь один за одним рвали мою наживку. 
Уху мы варили прямо за Домом Культуры в котелке, и Светлана Георгиевна в перерывах отлавливала Петухова и кормила его. 
Продолжение этих воспоминаний об Анатолии Васильевиче Петухове я опубликую позднее .