Делюсь впечатлениями о премьере спектакля «Привычное дело» в Драмтеатре в Вологде. Сразу замечу, что я не только не театрал, но и вообще в драматургии разбираюсь плохо, поэтому считайте, что это никакая не рецензия, а отзыв обычного зрителя, однако хорошо знающего и любящего повесть «Привычное дело».

Не могу сказать, что это, прям, моё самое любимое произведение у Василия Белова, мне дороже «Кануны», но, вы только представьте: в этой повести есть всё, что было, есть и будет в деревенской прозе. Оно уже там, в этой маленькой, в общем-то, книжечке. Так можно ли к ней не относиться по-особенному?

Итак, декорации были очень скупыми. Практически пустая сцена, над которой качались плетёные зыбки. Их было девять, видимо, по числу детей Катерины и Африканыча. Зыбки по ходу пьесы становились то столом, то гробом, то банной полкой. Символично, функционально, даже по-своему красиво, но такое решение совершенно не передаёт богатство предметного мира крестьян, изображенное в повести «Привычное дело».

Произведение это славится также тем, что оно незримо, едва ли не магическим образом вбирает в себя весь наш национальный характер. Как этого удалось добиться Василию Белову? Тщательной проработкой всех уровней повести: идейно-тематического, образного, включая систему персонажей, сюжетного, пространственно-временного, стилистического и языкового. Так вот из этих уровней, создатели спектакля более-менее не тронутым, целостным, оставили лишь сюжетный, да и то лишь одну линию — любовную. Остальные — сократили до минимума. Естественно, в результате на сцене и национальный характер оказался «сокращённым»: едва-едва обозначенным, но не раскрытым.

Что касается языкового и образного уровня, есть и грубые, с точки зрения моей как писателя, ошибки (да-да, именно так — ошибки). Например, со сцены из уст артистов часто звучали слова «Привычное дело». На самом деле в повести герои говорят: «Дело привычное». Видите ли, у Белова это принципиально разные понятия: «дело привычное» — это жизнь и быт человека на земле, а «привычное дело» — это бытие человечества на Земле во Вселенной. Так бывает в великих произведениях: от перестановки слов смысл кардинально меняется.

Есть вещи, которые зрители-горожане, не читавшие повесть, не поймут. Например, не поймут, почему крестьяне косили по ночам в лесах и на болотах, но это сено у них колхоз мог конфисковать в любой момент да ещё и наказать с позором. Между тем, это целая трагедия в жизни русских деревень. Крестьянам в колхозах платили гроши, так что они вынуждены были держать скот, чтобы не умереть с голода, но косить сено для прокорма этого скота им запрещали под страхом наказаний от лишения премии до заключения в тюрьму. Такая вот логика: и зарплаты вам не дадим, и создадим такие условия, чтоб прокормиться своими силами вам было невозможно. В повести Белова эта трагедия, эта несправедливость описана так, что я от гнева сжимаю кулаки, когда читаю об этом, ведь и мои мать с отцом по ночам на болотах для нашей коровы Звёздки косили… В спектакле сцены с ночными покосами есть, сама проблема обозначена, но трагедия не раскрыта. Опять же — едва обозначена.

Тем не менее, спектакль нельзя назвать провальным. Артисты играют хорошо, и это спасает, в целом какое-то (подчёркиваю — «какое-то») представление о «Привычном деле» у зрителей всё равно останется. Местами меня пробивало на плач, но тут дело не в спектакле, а в деревенском прошлом, настоящем и будущем моей семьи, а также в тексте Василия Белова, который теми самыми местами я знаю почти наизусть и повторяю за артистами, абсолютно забыв, что там сейчас делается на сцене.

Для сравнения: я смотрела на девочку-подростка, которая сидела рядом со мной. Девочка не плакала. Она не поняла, что происходит на сцене, потому что, скорее, всего и Белова она не читала, и, скорее всего, семья её городская. Чувствуете эту разницу в восприятии? Чтоб заплакала эта девочка, одного этого спектакля, без повести «Привычное дело», которая за ним стоит, оказалось мало, но, может быть, после постановки девочке захочется прочитать повесть Василия Ивановича. Я бы сказала, что «постановка удалась», если бы и девочка-подросток тоже тайком смахивала слезу. А так — не провально, но и далеко не шедевр. Один раз посмотреть стоит, чтобы составить своё мнение, но пересматривать я бы не пошла.

Спорный момент — вставка в спектакль известной притчи Достоевского о луковке. Да, отсылки к Достоевскому в «Привычном деле» на идейно-тематическом уровне найти можно хотя бы и потому, что Василий Белов — продолжатель классических традиций русской литературы, но в спектакле это было сказано чересчур в лоб.

Вот таковы мои писательские и крестьянские впечатления после просмотра спектакля. Замечу также важную вещь: это первая инсценировка повести на театральной сцене. Примечательно, что состоялась она буквально сразу же после презентации энциклопедии «Привычного дела». Кстати, энциклопедии созданы всего по четырем текстам русской литературы: «Слово о полку Игореве», «Евгений Онегин», «Обломов» и «Два капитана», «Привычное дело» — пятый текст. То есть и так, и эдак повесть рассмотрели на минувших Беловских чтениях, и это правильно (об энциклопедии тоже потом напишу, это большой отдельный разговор).

Основные факты о создателях постановки:

Автор пьесы «История Ивана Африкановича Дрынова в его видениях», по которой поставлен спектакль — Александр Пудин, он же выступил в качестве режиссера-постановщика.
Ещё один режиссер-постановщик — Сергей Закутин.
Художник-постановщик — Анастасия Копылова.
Катерина — Надежда Галанцева
Дрынов — Максим Юлин