Сочинское
Чтобы в обществе дух не зачах, нас порой вопрошают сурово: «Как вам нравится то, что в Сочах?». Очень нравится, честное слово. Наш успех повсеместно воспет, и не ждите претензий тревожных: я на это смотрю как эстет, я на это смотрю как художник!
Деньги тратятся? — это пустяк, непонятна мне ваша кручинка: нам же деньги бы эти и так не достались — чего ж мы кричим-то?
Деловитость, излишняя прыть — лучший способ до времени спятить. Состоянье публично пропить — для пиара важней, чем потратить; соглашусь, это случай иной, но пред всей мировою элитой мы предстали роскошной страной, а не пьяною, нищей, немытой! Мы разделали их под орех, патриотам России потрафив: в Сочи сделали праздник для всех — а в Европе кончают жирафов! Этот датский поступок свиной оттеняет наш блеск по-большому. Мы, конечно, болеем спиной — но из этого сделали шоу!
И пускай мы спиною больны, натрудившись буквально до грыжи, — но ведь Родина выше спины, а презренные критики — ниже.
Наша матрица — вынь да положь, от людей ее больше не скроешь. Для наглядности высушен «Дождь» и к столбу пригвожден Шендерович. Это тоже на экспорт, клянусь, как трамплины, катки и медали: это наша опричная Русь, о которой так много читали! Иностранцам же нравится так. Наши травли туризму во благо: в наших гонках, туризмах, катках тоже должен быть привкус ГУЛАГа. У верблюда бывают горбы, без когтей не оцените кошку: пусть в процессе спортивной борьбы хоть кого-то распнут понарошку. Ибо пресен без плесени бри, а Отчизна — без шавок покорных; ибо игры в «Замри-отомри» — местный спорт, как в Шотландии кёрлинг. Наши! Зимние! Всем горячо! От восторга случилась бы рвота, если б мы на закрытьи еще расстреляли публично кого-то.
Так что критики я не боюсь — не боится могилы горбатый: мы увидели русскую Русь, с авангардом, парадом, растратой; с чистым небом, с горой ледяной, с новым уровнем еврокомфорта, с кучей бабок, больною спиной и потравой для пущего спорта. Я люблю эту звонкую жесть, мне другого расклада не надо.
Потому что Россия и есть — сочетанье Олимпа и ада.