Полиграфическая машина времени – 3 Жилищный кризис
В ту пору в Вологде с жильем было хорошо. Без жилья очень плохо. Настолько плохо, что 30 октября 1930 года в газете «Красный Север» было опубликовано объявление – 100 рублей уплачу тому, кто найдет 2 или 1 комнату с обстановкой для семьи 4 чел. взрослых
Отнять и поделить.
В ту пору в Вологде с жильем было хорошо. Без жилья очень плохо. Настолько плохо, что 30 октября 1930 года в газете «Красный Север» было опубликовано объявление – 100 рублей уплачу тому, кто найдет 2 или 1 комнату с обстановкой для семьи 4 чел. взрослых.
Для сравнения – зарплата врача тогда была 150 рублей, фельдшер 72 руб. фармацевт – 80.
Газета Красный Север писала в 1930 году (№39-2)
Классовому врагу живется просторно.... А тысячи рабочих и студентов сжаты в тесных каморках
«ХИЩНИКИ КВАДРАТНЫХ МЕТРОВ»
И гневно указывается, что «живут в ЖАКТах и поп Чиркин, и два попа Лебедева, и кулаки-торговцы, и городовые, земские начальники...
под заголовком «ЧАСТНИК ШИРОКО РАССЕЛСЯ»:
Прибывают новые тысячи населения.
Вологда переживает острый квартирный кризис. Десятки тысяч вновь прибывших учащихся, тысячи курсантов, сотни педагогов – все должны жить в Вологде и всем необходимо жилище.
Расширяется ВРЗ, Северн. Коммунар и другие предприятия, прибывают новые рабочие – большинство семейных, они так же должны иметь квартиры.
Нужда в жилплощади возрастает.
И сообщается: «Сейчас на ВРЗ около 600 рабочих семей находятся в безобразнейших квартирных условиях. Некоторые рабочие не имеют даже одного метра жилой площади, а живут на кухнях, в холодных постройках и т.п.
ЧЕТВЕРТЫЙ ГОД НА КУХНЕ
Рабочий котельного цеха ВРЗ Дмитриев с семьей в 5 человек четвертый год живет на кухне. Кроме Дмитриева кухней пользуются остальные живущие в этом доме четыре семьи. Маленькие дети этого рабочего в течение всех суток в проходной грязной кухне не имеют ни одного спокойного часа».
Да, жилья не хватало.
Население Вологды росло неимоверно быстро.
Перепись населения 1923 г. 21 марта. Всего – 52 935 чел., мужчин – 25 438 чел., женщин – 27 497 чел.
1927 год 1 января, население города 57 081 человек.
1931 г. 65 тыс. 200 чел.
1936 г. Население города 77 867 человек.
1939 год 17 января, в Вологде 95 000 жителей. За 16 лет – прибыло 42 тысячи!
При этом – практически не строили жилья, а убывала жилплощадь в катастрофических масштабах.
РАЗРУХА В ГОЛОВАХ
В 1917 году в Вологде было примерно 4 тыс. 900 жилых домов. В большинстве своем – деревянных, в среднем около 100 кв. каждый.
Уже в августе 1920 года в Вологде осталось 4 030 домов.
В результате оккупации города Красной Армией в 1918-1920 годах около 200 домов были разобраны на дрова.
Газета Красный Север в 1924 году писала об этом так: «...Вологда, неоднократно подвергавшаяся наступлению северных и восточных фронтов в годы кошмарных кровопролитий, содержала большой штат армии, занимавшей более 50 домов, пережила топливную голодовку унесшую с собой до двухсот домов на дрова и, наконец, памятный августовский пожар, «пожравший» более 500 домов».
Топливная голодовка? Это в вологодском то лесном краю?
Но – в дело вступила советская система хозяйствования, чудовищная по своей неэффективности.
Для сравнения – вспомните, как описывается героическое строительство Боярки в романе Николая Островского «Как закалялась сталь». Там тоже решали топливную проблему – нужно было построить узкоколейку для подвоза уже заготовленных дров. (А заготовляли - конечно же, «буржуи» по конвоем)
Предоставляю слово писателю Михаилу Веллеру, которому доводилось в реальной жизни прокладывать узкоколейку:
«Ну, что городские власти в ноябре обнаружили, что скоро будет зима, а дров нет — это по-нашему, по-советски; это уже неплохо.
Сколько послали комсомольцев? — Триста.
Сколько верст надо построить? — Шесть.
Кто проходил в первом классе арифметику? Сколько будет разделить триста комсомольцев на шесть верст? — Будет один комсомолец на двадцать метров. Двадцать метров!
Объясняю, что такое двадцать метров. Это двадцать пять шпал и три звена рельсов (они шестиметровые). Шпала-кругляк под узкоколейку весит килограмм двадцать пять. Рельс тогда под узкоколейку шел практически весь ТИП-18 или ТИП-22 — это восемнадцать или двадцать два килограмма на погонный метр, а весь рельс, стало быть, сто десять — сто тридцать кило».
Веллер знает, о чем говорит - он в свое время в составе бригады шабашников в 9 человек проложил 1 километр узкоколейки. ЗА МЕСЯЦ,
Вывод Веллера про героицкую комсомольскую стройку - там для 300 человек работы было на два дня! Чего они там делали два месяца?
Но – это ж надо организовывать, уметь руководить, а не митинговать.
Вот и в лесной Вологде, в которой всегда оба берега были заставлены титаническими поленницами дров, вдруг случилась «топливная голодовка», и стали разбирать дома на дрова.
Пожар 1920 года - это тоже примета времени - пожарная охрана практически отсутствовала, и только смена ветра спасла Заречье от полного уничтожения, и сгорело только 500 домов.
И конечно же - бесхозяйственность. Известно – дом без хозяина – сирота.
За весь 1923 год, к примеру, построили только ДЕСЯТЬ небольших домов, (строились исключительно приехавшие из деревни) а за этот же год развалились «от ветхости» 27 домов.
В 1930 году таких развалюх значительно больше - 250 домов с износом от 60 до 75 %, и 220 - кандидаты на слом. А это - четверть жилого фонда Вологды 1930-го года.
И как же решали проблему нехватки жилья?
Может быть, построили просторное и удобное жилье? Ведь строевого леса должно быть вдоволь - для чего то ведь загоняли в лес кулаков и ссыльнопоселенцев. Устанавливали нормы - 3,5 кубометра леса на человека в день, а всей механизации – топор и лучковая пила.
В 1930 году Вологодский округ должен был поставить 3 миллиона кубометров строевого леса.
Но – отборный строевой лес из Вологодского района шел в Архангельск, где грузился на иностранные лесовозы. Северный край (нынешние Архангельская и Вологодская область) играл роль лесоэкспортного цеха страны, «деревянного Донбасса», по выражению секретаря краевого комитета партии С. А. Бергавинова.
Лес продавали за валюту - на индустриализацию.
Что такое индустриализация по сталински - построить завод, на котором построят гигантский экскаватор, которым добудут железную руду, из которой сделают броневую сталь, из которой сделают несчетные тысячи танков, которые бросят на границе в 1941 году...
Точнее - уже к 9 июля 1941 года Красная армия потеряла 11 тыс. 700 танков. К октябрю немцы подобрали 9 381 танк.
А жилищную проблему в Вологде решали пролетарским способом им. Шарикова – отнять и поделить.
Еще в 1919 году прошла волна конфискаций домов.
В 1930 году одним махом в Вологде отобрали еще 500 домов. Называлось – муниципализация.
Цифра эта – 500 домов - взята с потолка. Ровно в это же время в Вологодском районе насчитали ровно 500 кулаков. Ясное дело, никто не парился с подсчетами, и цифры назывались от балды.
Но и эти 500 домов – цифра не окончательная. Красный Север регулярно публикует списки домов, выставленных на торги.
К примеру, вот этот дом Кузнецовой О.В. двухэтажный с надворными постройками, по улице Кузнецкой, 17 (Авксеньтьевского).
Это дом, конфискованный по приговору суда (См. дело ГубФО)
Или половина вот этого дома, Малой Благовещенской (Батюшкова, 11. На этом месте сегодня кафе «Арбат»)
(А кирпичный двухэтажный дом на Батюшкова, 18, конфисковали у купца Паничева еще в 1919 году. Вологжане постарше помнят этот дом по магазину «Объедки»)
Выставили на торги и дом Чебурахина, на Чернышевского, 40.
Но - граждане не торопились выкладывать денежки, показывая свою состоятельность, привязывая себя к недвижимости.
Все меньше значения придавалось бумажным деньгам - они постепенно превращались в фантики.
И в пыль превращались права на недвижимость, то есть на дом, самолично построенный или купленный на честно заработанные деньги.
В ничто превращалось даже само право на жизнь.
Продолжение следует