#проектпрофессия

Алена Иванова

В российском обществе принято считать, что к 40-50 годам человек должен обзавестись семьей, состояться как личность, достичь определенных успехов в карьере... В общем, «построить дом, посадить дерево и вырастить сына». Из-за подобных установок многим людям сложно признаться себе и окружающим, что они недовольны своей жизнью и хотят ее изменить. Еще сложнее, встать на этот путь изменений. 

Подобный путь прошла героиня этого интервью. Ольге Смирновой 49 лет. За свои годы она успела поработать в школе учителем, на госслужбе, занималась градозащитной и общественной деятельностью. В этом году Ольга кардинально поменяла направление своей трудовой деятельности и стала психологом. Она рассказала NewsVo, как приняла такое сложное решение, с какими сомнениями и сложностями столкнулась, и почему начать жить по-новому никогда не поздно.

NewsVo: Ольга, расскажите, пожалуйста, чем вы занимались ранее?

Ольга: Образование у меня педагогическое. Я учитель истории и права, но по своей специальности работала только год. Потом я работала немного в торговле, а затем ушла на госслужбу в департамент сельского хозяйства и продовольственных ресурсов. Занималась аналитикой, прогнозированием, законотворческой деятельностью. Все это закончилось в 2013 году. К тому времени я уже была общественным деятелем, мне нужно было как-то примирить свои градозащитные устремления и госслужбу. И это можно было сделать только став независимой. Поэтому я создала в своем доме ТСЖ, чтобы иметь ответственность не перед руководством, а перед жильцами своего дома. 8 лет я была председателем ТСЖ. Эти 8 лет закончились, я позволила себе полугодовой отпуск, во время которого прошла обучение и стала психологом. 

Почему выбирали для себя такие разные сферы деятельности?

Наверно, это поиск себя, даже выражение себя. Сначала задавалась вопросом: «А где я могу быть полезной?» Но польза – это такая скользкая история, что можно растратить себя, и ничего не приобрести. А вот когда себя выражаешь в своей деятельности, жизнь становится насыщеннее. Но, как ни странно, у меня есть ощущение, что я все равно нахожусь в состоянии служения. Госслужба – это не только чиновничество в том виде, в каком принято считать в обществе, но там есть и позитивный посыл: примирение различных сторон общественной жизни, каждой со своими интересами, движение государства в определенную сторону. Я лишь маленький кусочек жизни посвятила этой деятельности, моя работа больше касалась документации, законов, а не практической части. А в ТСЖ я погрузилась в практику. Уже любая бумага, любой текст, который я писала, имел четкую направленность: поменять стояки, написать протокол собрания и т.д. Меня это очень радовало. 

Сейчас вы пришли к психологии: совместили и пользу, и самовыражение.

Это определенное закрепление, профессия точки, из которой может вырасти некий вектор. Я занимаюсь достаточно давно своей личной терапией, благодаря прекрасным учителям: телесному терапевту и психотерапевту. Меня это вывело на другой уровень. Теперь я могу говорить с людьми, которые находятся в определенном жизненном кризисе, в состоянии страха, невыраженной агрессии, как это было у меня. Я это легко замечаю и очень ценю, когда человек делает над собой усилие и разрешает проблемы сам.

Расскажите, что такое жизненные кризисы?

В нашей жизни есть этапы взросления, например, был подростком, а стал взрослым. Происходит умирание одного статуса, и появление другого. И эта граница называется жизненным кризисом. И также, например, то, что происходит в моем возрасте: жизненный кризис уже напирает, важно измениться сейчас, внутри недовольство растет, а я этому не позволяю произойти по каким-то причинам. 

У Вас были сомнения или страхи по поводу смены работы?

Конечно, и сомнения, и страхи. Я сравниваю с тем, что было в 2013 году: дочь на руках, я не замужем (муж погиб), но ухожу с госслужбы, со стабильного заработка. Я тогда месяц не спала, пока решалась, было очень страшно. А сейчас, наверно, мне вера помогла: я понимаю, что мне страшно, но верю, что этот опыт мне полезен. 

Как отреагировало ваше окружение на изменения?

Самое сложное было мне самой признаться, что я хочу стать психологом. Я нахожусь в такой ситуации, что мое окружение, близкие готовы к любому повороту и меня принимают такой, какая я есть. Но мне очень сложно было сказать, что я психолог в соцсетях, так как меня больше знают как градозащитника, общественного деятеля, председателя ТСЖ, чем психолога. Мне казалось, что к этой профессии очень много скрытой иронии проявляется: «Все сейчас стали психологами, все сейчас стали коучами. Ну, понятно». 

Разве это проблема не самого общества?

Нет, это нормально совершенно, что есть некая ирония, в которой скрывается опаска, недоверие, тревога. Принято считать, что психологи копаются в душе, а если человек обращается к психологу, значит он псих. Но радует развитие профессии и стремление людей узнать и понять, что внутри них происходит. Это очень ценная тенденция современного мира. Мне грустно иногда видеть, когда в запросах ищут: «У меня шестилетний сын, я ищу психолога, чтобы помочь ему с агрессией» или «Я ищу психолога своей маме». Это история о том, что «я не хочу разбираться со своими проблемами, поразбирайтесь, пожалуйста с ними [близкими], чтоб мне было удобнее». Другое дело, когда человек ответственно подходит к своим чувствам. Очень важно называть их. Я сама через это проходила и понимаю, как это сложно. И мне легко принять людей, которые не знают, что чувствуют – и это нормально, однако полноценная жизнь – это признавать свои чувства.

А ожидания оправдались?

Я рада, что позволила себе пойти в новую сферу. А что касается ожиданий, я их все отдала, потому что я не знаю, что будет, получится или нет. Нравится чувство, что жизнь движется вперед, несмотря на мой возраст, так как внутри я себя молодо ощущаю. 
 

В России есть тенденция терпеть нелюбимую работу ради хорошего заработка, карьерного роста, престижа или по другим причинам, как вы к этому относитесь? 

Я, наверно, один из последних представителей поколения советских детей послевоенных родителей. Терпение – это одна из потрясающих черт, которые в нас воспитывались. Умение терпеть доходит до того, что мы теряем себя, по крайней мере, у меня так было. В молитве как-то увидела фразу «избави меня от окамененного нечувствия» и подумала, что это про меня, то есть терпеть до того, что уже какое-то бесчувствие появляется. Мне очень нравится подход Виктора Франкла – логотерапия, который говорит о смысле любого действия: все, что я делаю в своей жизни – это мое «зачем?». Например, «я работаю там, где не хочу» – Зачем? «Ради денег» – а зачем мне эти деньги? и т.д. Нужно находить свои ценности. С одной стороны терпение – это достоинство, без терпения невозможно ничему научиться. С другой стороны, оно может превратиться в привычку, и это очень грустно, но для нашего поколения характерно. 

Не жалеете о пройденном пути? Не хотелось бы что-то изменить?

Мы каждый год встречаемся с подругами, и я всякий раз рассказываю, что мне нравится мой возраст. И это ощущение по-другому невозможно получить. Невозможно вытащить кусочек из этого пазла, потому что я не была бы такой, если бы какой-то пазл отсутствовал. Это, кстати, очень важный итог проработки травмы, когда она становится ценностью. Мне очень нравится японская техника кинцуги. Она предполагает восстановление разбитой вещи не до первоначального состояния, а подчеркивание трещин и сколов золотой или серебряной краской. Так вот, наша душа, чтобы стать уникальной, а не просто чашечкой из сервиза, неизбежно разбивается, и мы получаем свой уникальный рисунок. Каждый из нас по-своему уникален. И весь наш опыт ценен. 

Какие сейчас планы?

Я с 2018 года участник групповой терапии. Для меня это более ценный формат. Люди, которые окружали меня, помогли увидеть мои недостатки, от которых я убегала и скрывалась. И я бы хотела в дальнейшем работать в этом направлении. 

С какими сложностями столкнулись на пути изменений?

Самое сложное для меня – это продвижение. Как оказалось, я никогда в своей жизни ничего не продала. Даже в профессию меня приглашали всегда, а ТСЖ я сама создала. Месяц назад я выставила на продажу в соцсети четыре алоэ, в результате чего, поняла свой главный страх – что меня отвергнут с тем, что я хочу продать. И это очень больно. Травма отверженности все равно каким-то образом фонит, но сейчас я могу на нее смотреть со стороны. 

Как относитесь к людям, которые долго проходят терапию? 

Длительная терапия очень специфична, не впасть бы в созависимые отношения. Я сама через это проходила. У меня был телесный терапевт и вместо того, чтобы самой разобраться в проблеме, я бежала к ней. В какой-то момент она спросила: «Оля, кто ответственен за свое здоровье?» Ответственность за жизнь все равно лежит на самом человеке. Он может разделить ее с Богом, но передавать психологу или другому помогающему специалисту очень опасно. 

С людьми обычно тяжело работать, у вас хватает ресурса?

Я сейчас чувствую вдохновение и испытываю благодарность человеку, который открывается. Это так красиво. Что-то природное происходит, и я это вижу, я в этом присутствую, даже если человек сопротивляется. А сопротивляться мы все очень хорошо умеем, я сама так делала. 

Какой совет вы бы дали людям в похожей ситуации?

Я очень ценю негативные эмоции: страхи, агрессию и т.д. Они сообщают очень личные, важные смыслы в жизни. Важно увидеть их ценность, но не давать им власти над собой. Есть очень классная формула: чего боюсь – того хочу. Попробовать прежде всего самое страшное, и пойти в этот страх и в это, как правило, "неправильное желание". Признать его, а решение, выбор действия строить из взрослой позиции ответственности. Нам дана целая жизнь, чтобы взрослеть.