Должен сознаться: в последние годы я думаю об этом примерно так же часто, как в пятнадцать лет думал о сексе. То есть постоянно. Десятки раз в день что-нибудь напоминает мне о пропасти между красивостью и красотой.

Например (и это всего лишь пример, один из тысяч возможных), о ней напоминает эпидемия ВИЧ в Российской Федерации.

Краткая справка: только официально зарегистрированных носителей ВИЧ в России сейчас больше миллиона. Во многих регионах болезнь вышла за пределы так называемых «групп риска» и «укоренилась среди населения». Так, в Свердловской и Самарской областях вирусом заражены более 2% беременных.

«Хуже всего дела обстоят с молодыми людьми, — сказала «Медузе» Светлана Изамбаева, которая уже не первый год борется за права российских ВИЧ-инфицированных. — В современной России почему-то с подростками о политике или патриотизме можно разговаривать, а о сексе — нет. Школу лидерства им проводят, а обучать контрацепции считается аморальным».

По словам Изамбаевой, ситуация с ВИЧ среди подростков — «это огромная и страшная неизвестность: их никто не проверяет, сами они проверяться не идут. Но подростки — это подростки, они живут очень активно».

«Активно жить» в данном контексте, разумеется, означает «заниматься сексом». Подростки ведь не просто без конца думают о сексе. Юноши и девушки старшего школьного возраста т****лись, т****ются и будут т****ться. Если кому не нравится выбор лексики — совокуплялись, совокупляются и будут совокупляться.

Все равно никрасиииво как-то, да? Вот и Павел Астахов, путинский уполномоченный по правам ребенка, тоже думает, что никрасиииво. При патриархе РПЦ, чтобы вы знали, есть «комиссия по вопросам семьи, защиты материнства и детства» — собрание стареющих бородатых мужиков в рясах, которые периодически сидят за столом и обсуждают, как должны себя вести женщины, особенно молодые. Астахов, представитель нашего светского государства, недавно сидел с ними за столом и зачитывал доклад под названием «Современные вызовы и угрозы традиционным нравственно-духовным и семейным ценностям России».

Читать этот текст, прямо называющий семейное насилие «мнимой» проблемой, тяжело. А в свете эпидемии ВИЧ, ползущей по российским регионам, особенно жутко выглядит пассаж о сексуальном просвещении в школах. Астахов — вы правильно угадали — желает «исключить возможность проникновения в образовательные программы курсов, пропагандирующих ранние половые связи и провоцирующих несовершеннолетних к добрачной сексуальной жизни».

Учитывая, что «провоцировать» подростков на секс — это как провоцировать голодного на борщ, в переводе на русский Астахов призывает вот к чему:

Ни в коем случае не рассказывать людям, начинающим половую жизнь, как предохраняться от венерических болезней и нежелательной беременности. Ни при каких условиях не говорить им, что секс, как и любая нормальная человеческая деятельность, требует взаимного уважения и соблюдения элементарных правил. Никогда не напоминать девушкам, что они — и только они — хозяйки своего тела. Не втолковывать юношам, что требование надеть презерватив не более оскорбительно, чем просьба снять сапоги при входе в квартиру.

Потому что учить молодежь заниматься сексом без вреда для здоровья — это недуховно и никрасиииво.

До того никрасиииво, что иные соратники Астахова в борьбе за целомудрие школьников, постоянно думающих о сексе, не могут вымолвить «секс», даже когда обсуждают его друг с другом. Скажем, на недавней конференции по абортам в Московской областной думе вместо «безопасного секса» в конце концов договорились до «формирования правильного репродуктивного поведения несовершеннолетних».

Пользуясь случаем, сообщаю участникам конференции при Мособлдуме, что даже взрослые россияне занимаются «репродуктивным поведением» от силы один-три раза в жизни, а в остальное время предаются сексу без репродукции. А уж старшеклассники или даже студенты не должны вести себя репродуктивно ни при какой погоде. Они вместо этого должны учиться, взрослеть и копить светлые воспоминания на всю оставшуюся жизнь, то есть влюбляться и т****аться, не забывая при этом о презервативах и контрацептивах.

Еще можно вспомнить, раз уж Мособлдума озаботилась подростковыми абортами, что есть на свете Швейцария, где девушки-подростки беременеют в шесть с лишним раз реже, чем в России (и в семь с лишним раз реже, чем в США — еще одной стране, где многие любят бороться за целомудрие). Это один из самых низких показателей в мире. В Швейцарии не первое десятилетие работают программы сексуального образования; среди подростков там принято предохраняться, а контрацептивы дешевые и доступные.

Однако, чтобы вспоминать Швейцарию и другие страны с низким уровнем абортов и венерических заболеваний среди молодежи, нужно говорить про секс, презервативы и контрацепцию. Прямым текстом. А в рекомендациях по итогам конференции в Мособлдуме слово «контрацепция» встречается ровно ноль раз на пять страниц. «Презервативы» — ноль раз. «Секс» — ноль раз. Даже обтекаемые «способы предохранения» не попадаются ни разу.

Зато есть «запрет пропаганды в средствах массовой информации искусственного прерывания беременности». А также «Русская православная церковь», «Московская епархия» и густой, сладкозвучный поток красивостей:

«Святость человеческой жизни».

«Усилия здоровых общественных сил».

«Активизация жизненного потенциала человека».

«Идеи здоровой, полноценной семьи, многодетности».

Остается лишь добавить, что вся конференция называлась «Избери жизнь, дабы жил ты и потомство твое». Хотя должна была называться «Балбес, надень презерватив, чтобы не сломать девчонке жизнь ранней беременностью».

Красивости убивают. Они убивают, потому что пристрастие к ним постоянно мешает обсуждать реальные проблемы и предлагать действенные решения. Они убивают при помощи эпидемий, о которых нигде толком не говорят. Они убивают при помощи нелегальных абортов, число которых взмывает в небеса, когда под разговоры о «целомудрии» и «святости человеческой жизни» легальные аборты начинают запрещать, а сексуальное просвещение подростков объявляют угрозой «духовно-нравственным ценностям».

И знаете что? Мне очень, очень трудно понять это желание замести жизнь под ковер и намалевать на ее месте плоский, мертвенно-глянцевый рекламный постер. Нет, ну честное слово. И дело даже не в том, что образа непорочных отроков, смиренно ждущих репродуктивного экстаза в своем семейном будущем, всегда прикрывают боль и поломанные судьбы реальных подростков, как фальшивые фасады к приезду Путина прикрывают разруху и гниль.

Мне трудно представить само желание. Я вроде и понимаю социокультурные, религиозные и политические механизмы любви к замалчиванию и украшательству. Во всяком случае, могу изложить в письменном виде. Но прочувствовать, почему люди говорят о российских подростках так, будто сами никогда не были подростками и не жили в России, — вот это мне не под силу.

Может быть, это вопрос темперамента. Спасибо родителям. Мне каждый день кажется, что мир прекрасен до слез, несмотря на умопомрачительное количество мерзостей, которое он содержит. На черта его приукрашивать? Особенно если украшательство неизменно ведет к умножению мерзостей?

Мне и в шестнадцать лет часто казалось, что мир прекрасен. Со всеми его гопниками, грязью, тесными вонючими автобусами, анекдотами про новых русских и страшными новостями в нецензурном телевизоре. Мир был прекрасен, потому что в нем можно было читать, слушать музыку, гулять до утра, писать плохие стихи, а главное — влюбляться и т****ться. Обычно в презервативе. В частности, из-за учительницы ИЗО Натальи Андреевны, огромный ей привет, которая прочитала нам однажды такую сочную лекцию о последствиях венерических болезней, что у нас с пацанами чуть все гениталии не отвалились от ужаса.

Я написал «обычно». Не «всегда». Культуру безопасного секса не воспитаешь одной лекцией. О ней должны говорить постоянно, из каждого утюга. Меня пронесло: я могу сидеть и предаваться воспоминаниям о светлой юности без ВИЧ. Моих первых девушек тоже пронесло: они не залетели.

В этом году тысячам российских подростков повезет гораздо меньше. В следующем тоже. И я, конечно, не могу сказать, какая часть зараженных и залетевших будет лежать на совести тех, кто рассуждает о «духовно-нравственных ценностях», когда надо с утра до вечера пропагандировать презервативы. Но, как подсказывает международный опыт, достаточная для того, чтобы плюнуть им в рожу. То есть, простите, я хотел сказать «в лик». Так оно красивей.