Завтра 24 января. Это наш с Mila Shakhmatova и Наталья Луговая совместный второй День Рождения. В этот день мы с нашим еврейским счастьем попали в теракт в Домодедово.
Почему пишу сегодня, а не завтра? А я не хочу завтра об этом вспоминать. Я поставлю утром свечи за погибших.
Тогда я писала в ЖЖ и, вернувшись домой, сразу, по горячим следам написала все как было. К моему великому изулению было много негативных и совершенно странных комментов например что я мечтаю о славе писателя и все это придумала)))
это повеселило и вернуло на землю из того ужаса, где мы побывали.

Памяти погибших в аэропорту Домодедово 24.01.2011 ПОСВЯЩАЕТСЯ.

"Сегодня, 24 января, в 16-40 мы с Милой прилетели из Дюссельдорфа в Москву, в Домодедово.
Настроение у меня было препоганое, поскольку летать боюсь до ужаса, а самолет еще и хорошенько тряхнуло незадолго до посадки, так что я всю посадку прощалась с жизнью. Когда самолет все-таки благополучно сел, легче не стало - разболелась голова и в груди мучало странное томленье.

Я позвонила подруге, которая меня встречала. Выяснилось, что она уже на месте и мирно трепется по телефону, сидя в машине. 
-Ну что, вы сели? - весело пропела она мне в трубку.
Я вяло проблеяла, что сели, Слава Богу и скоро нас выпустят из самолета.
-А, ну тогда я иду вас встречать - бодро заявила Наташка.

Она всегда меня встречает, стоит впереди всех и радостно улыбается, глядя на мою кислую физиономию - моя боязнь летать известна всем моим друзьям.
Но тут у меня что-то щелкнуло в голове и я ответила - "Да не надо выходить, посиди в машине лучше. Поставить ее наверно некуда, чего ты будешь тащиться через всю парковку, лучше где-нибудь рядом в машине потусуйся, а мы сами выкатимся и я тебе наберу, скажешь, где стоишь".

Мы еще немного препирались, она недоумевала, чегой-то ей не надо заходить в здание аэропорта, а я, необъяснимо для меня самой, доказывала ей что в машине ей будет лучше. На том в итоге и порешили.

Когда мы увидели паспортный контроль, то возглас ужаса вырвался у нас из груди практически одновременно - перед будочками с таможенниками стояла огромная толпа, вся сплошь состоявшая из людей с очень загорелой кожей. Густой дух немытого тела висел в воздухе. Нехилая толпа гастарбайтеров приехала покорять Москву. Это был рейс из Душанбе. Таджики теснили нас в сторону и лезли вперед. Таможенники проверяли их очень медленно, уделяя каждому максимум внимания, так что мы с грустью поняли, что зависли здесь надолго. Так, печалясь и уговаривая себя, что любить нужно всех людей, что все мы братья и сестры, я коротала время, посмеиваясь над иностранцами, которые в полной непонятке от происходящего смешно таращили глаза.

Когда Душанбе, наконец-то закончился, мы, достаточно быстро пройдя контроль, оказались в багажном отделении, но и здесь нас ждал неприятный сюрприз: чемоданы нашего рейса уже давно пришли и были сброшены вперемешку на пол, потому что на эту ленту уже пустили чемоданы следующего рейса. Поняв, что прямо сейчас мы не выйдем, потому что площадь разбросанных чемоданов была приличная да и валялись они не рядом, а где попало, я решила набрать Наташке и сообщить, что мы тут опять заковыряемся еще непонятно на сколько, как прогремел взрыв. То есть, я почему-то сразу поняла, что это взрыв. Хотя, по звуку было больше похоже на то, что сверху упало что-то очень крупное. С этого момента у меня поменялась картинка и все вспоминается как какой-то сюр.

Я повернулась к Миле:
-Мила, взрыв.
Мила с каменным лицом:
-Это что-то упало.

Вокруг ничего не изменилось - люди так же бродили вокруг и искали свои чемоданы, толпа азиатов что-то оживленно обсуждала, а рабочие продолжали что-то сверлить - шел ремонт.
Может и вправду что-то упало? ремонт же...

От выхода, оттуда, куда мы должны были выходить, потянулся дым и запах гари.
Что-то упало и пыль столбом...

Набрала Наташку: "Наташка, что там у вас на воле? Взорвалось что ли что-то?"
Наташка недоуменно ответила, что на стоянке все тихо.

От выхода продолжал ползти дым и не было никого. Вот появились несколько растерянных работников аэропорта. Как то странно прошли неуверенным шагом. Никого нет. А рабочие все сверлят в своих масках, а мы бродим среди чемоданов... Тут у Милы зазвонил телефон и Мишка, ее парень, который стоял в толпе встречающих, сказал, что был взрыв и чтобы мы бросали поиски чемоданов и срочно выходили. Мы застряли в ступоре. Проем, откуда тянулся дым, по прежнему был практически безлюдным. Стало трудно дышать. Я медленно пошла туда.

Надо все увидеть самой и понять, наконец, что там случилось.
И тут увидела Мишку. С совершенно белым лицом, в пальто, усыпанным мусором, он шел к нам с какими-то мокрыми тряпками в руках. 
-На, приложи ко рту - он сунул тряпку мне в руки.
Я выкатила на него глаза: "Как ты прошел, сюда же нельзя?"
Мозги мои вообще отказывались понимать, что происходит. Я пошла на выход.
-Стой! - крикнул Мишка и схватил меня за руку - Сарра, не ходи туда!
Я упрямо покачала головой и двинула дальше.
-Сарра, НЕ ХОДИ ТУДА - Мишка чеканил слова и на него было страшно смотреть. Мозг медленно разлагался в моей голове и отказывался соображать вообще.
-Может, так помощь нужна - я все еще делала слабые движения в сторону этого страшного проема.
-НЕ ХОДИ ТУДА, ТАМ МЕРТВЫЕ ЛЮДИ.

Я поняла, что я сразу знала, что случилось что-то страшное, но моя бедная голова отказывалась это принимать. Я попробовала повесить себе тонкую занавеску, отделяющую от действительности, но она порвалась, не оставив мне никаких шансов.

Как только я услышала эти слова, как слезы рванули градом. Странно, но было совсем не страшно за себя. Была такая боль за людей, она разрывала душу. 
Мишка с Милой нашли чемоданы и он потащил нас к другому выходу - узенькому коридорчику, через который стали эвакуировать людей, застрявших в багажном отделении. Тот, кровавый, уже перекрыли.

Мы быстро шли, шли, я не успевала, отставала, выходили через другой зал, вроде бы вылета - я плохо помню. Мимо провезли в кресле-каталке мужчину с окровавленной головой. Стали встречаться люди в крови. Они шли нам навстречу - выходили снизу, из зала прилета. Все шли своими ногами, у всех были одинаковые белые лица с остановившимися глазами. Практически все молчали. Одна девушка материлась по польски. Плакала только я. Все остальные были в шоке.

Мы спустились к стоянке. Здесь, у самого выхода, уже сидели и лежали раненые, им оказали первую помощь, они ждали скорую помощь. Рядом растерянно стояли разные люди с одинаковыми лицами. Курили. Женщина с кровью на лице кричала в телефон чтобы ее оставили в покое, больше не звонили, потому что она не может найти кого-то, кто с ней был. 

Мишка заставлял нас идти быстрее. Он говорил, что нужно срочно уходить. Я плакала и мне уже было все равно-уходить или нет.

Подбежала Наташка, положила чемоданы в машину, я заплатила за стоянку, мы поехали. Шлагбаумы были открыты, чтобы люди могли беспрепятственно выезжать. Я сохранила этот парковочный талон - в пять часов мы выехали из Домодедово. С момента взрыва прошло полчаса".