Датой основания Вологды, как и у Москвы, считается 1147 год, хотя сведения эти полулегендарны и не подтверждаются археологами. В древности город принадлежал Великому Новгороду. Он неоднократно оказывался объектом борьбы между Новгородом, Москвой и Тверью.

В 1371 году недалеко от города у излучины реки Вологды (на прилуках) святым Димитрием, выходцем из Переславля-Залесского, был основан сохранившийся широко известный Спасо-Прилуцкий монастырь. Войдя в конце концов при Иване III в состав объединенного Русского государства, Вологда наверное оставалась бы непримечательным городком, если бы не прихоть Ивана IV, в 1565 году задумавшего сделать ее своей опричной столицей.

На память апостолов от 70-ти Иасона и Сосипатра была заложена грандиозная крепость (Насон-город), внутри которой с 1568 года начал строиться большой каменный собор. Интересно, что до этого центр города располагался совсем на другом месте, известном теперь как городище. Некогда там стоял и старый деревянный Воскресенский собор.

1 - Вологодское городище до 16 века.
2 - дорога в Спасо-Прилуцкий монастырь.
3 - Насон-город, заложенный Иваном Грозным в 1565 году.
4 - Софийский (Успенский) собор 1568-70 годов.
Синим обведен Архиерейский двор 17-19 веков, в котором в наши дни располагается музей-заповедник.

Вид со стороны Вологодского Кремля на место расположения первоначального городища.

Пруд на месте крепостного рва 16 века, до сих пор обозначающий границы грозненской крепости.

Остаток крепостного вала.

Софийский (Успенский) собор

Новый храм планировали освятить в честь Успения Богородицы - также как и главный собор Москвы. Как мы увидим, и с архитектурной точки зрения грозненский храм был задуман как повторение московского образца: вологодский собор стоит в ряду характерных для 16 века "копий" новых соборов Московского Кремля, построенных итальянцами в конце 15 - начале 16 веков. Между тем, в 1571 году царь неожиданно бросает строительство и уезжает из Вологды, оставив неоконченную крепость и неосвященный храм. Дальнейшая судьба огромного каменного собора развивалась постепенно. Лишь при царе Феодоре Иоанновиче в нем был освящен южный придел в честь Усекновения главы св. Иоанна Предтечи, конечно, в память об отце царя. Центральный престол был освящен еще позже.

Для него было выбрано новое, необычное для позднего Средневековья именование в честь Софии Премудрости Божией - до этого Софийские соборы на Руси строились только в 11 веке по образцу Византии. Теперь же Вологда, являясь центром основанной при Грозном новой Вологодско-Пермской епархии, подчеркивает свое достоинство наравне с древним Новгородом. Впрочем в это время понятие Софии сблизилось не с образом Христа, а с Богоматерью, о чем нам расскажет фреска в алтаре храма (см. следующую запись).

Софийский (Успенский) собор 1568-70 годов.

С этого ракурса Софийский собор особенно строен. На самом деле, это одна из самых высоких и легких построек 16 века - я имею в виду конечно из числа больших столпных соборов. Он хорошо смотрится и с луковичными куполами 17 столетия - в 16 веке купола были еще полусферическими. Другие повторения Успенского собора Москвы более широки и тяжеловесны. Таков Успенский собор Троице-Сергиевой Лавры (1559-1585), более точно, более буквально повторяющий кремлевский прототип, лишившись при этом легкости его интерьера.

На самом же деле Софийский собор огромен. Он особенно впечатляет после весьма небольших архаичных храмов Кириллова и Ферапонтова. Это довольно близкая реплика Успенского собора Фиораванти, сохраняющая общее впечатление, производимое оригиналом.

С Успенским собором Москвы вологодский храм роднит в первую очередь мерный ритм полукруглых закомар, возрожденный в русском зодчестве 16 века. Сходства не нарушает даже различная ширина прясел. Революционным для Древней Руси новшеством московского собора стала его структура, состоящая из равновеликих ячеек - одинаковой ширины и высоты. Здесь же центральный неф и трансепт сделаны чуть-чуть шире, расширен и западный поперечный неф. Несмотря на это, интерьер собора получился просторным, цельным, близким к зальному с тонкими, стройными крещатыми столбами. Как мы увидим далее, в интерьере Софийский собор больше ориентирован на второй московский образец - Архангельский собор.

Необычно отсутствие на фасадах значимого элемента протографа - аркатурно-колончатого пояса. Объяснение этому я вижу в технологии строительства того времени, подробности которой можно прочесть у В. В. Кавельмахера. Оказывается, здание строили без порталов и прочих деталей, а их встраивали в уже готовый остов. Исходя из этого можно предположить, что здесь колончатый пояс не был сделан в силу неожиданной остановки всего строительства - место для него на фасадах есть, это уровень окон первого ряда. В результате фасады собора получились непривычно пустыми - более лаконичными, чем какие-либо другие.

Замечательно, что у собора повторено западное крыльцо - произведение Фьораванти, положившее начало традиции висячих гирек в русской архитектуре. Кстати, обратите внимание на пилоны крыльца с многопрофильными карнизами и филенками. Таких деталей нет у Успенского собора, зато они живо напоминают его собрата - Архангельский собор. Таком образом, можно заключить, что Успенский собор Москвы послужил для Софии главным иконографическим (типологическим) образцом, а Архангельский - источником пропорций и некоторых элементов декора. Близким аналогом вологодской Софии я бы назвал Смоленский собор Новодевичьего монастыря в Москве, построенный на рубеже 40-50-х годов 16 века (датировку этого храма см. в статье А. Л. Баталова).

Колокольня

Необычной частью ансамбля является колокольня, изначально представлявшая собой общераспространенную для 17 века шатровую постройку. Подобные ей колокольни до сих пор сохранились у нескольких вологодских церквей. Как правило, в 17 веке высота колокольни не превышала высоту самого храма, композиционно ему подчиняясь.

Не так стало в архитектуре синодального периода, когда высота колоколен резко возрастает, и они начинают играть существенную роль в общем облике ансамбля, нередко выделяясь более, нежели купола храма. В 1869 году было решено, что соборная колокольня должна быть самой высокой в городе. Ее поручили перестроить губернскому архитектору В. Н. Шильдкнехту, что он и сделал, придав зданию черты псевдоготики, как нельзя лучше соответствующие высокому восьмигранному столпу. И все было бы ничего, если бы не русская глава, выдающая с головой эпоху эклектики. Впрочем крошечные главки между арками на ярусе звона тоже напоминают кое-что из древнерусской архитектуры.

В непосредственной близости от соборной площади на другом берегу реки виден храм 17 века - церковь свят. Иоанна Златоуста - сохранивший старую форму колокольни. На переднем же плане стоит церковь благоверного князя Александра Невского, отстроенная заново во второй половине 18 века. Ее колокольня - образец провинциального барокко с граненным куполом, главкой и тонким шпилем - сочетание, излюбленное провинциальной архитектурой и часто встречающееся на Русском Севере. Конечно, в каждом конкретном случае его форма индивидуальна или отражает черты местной архитектурной школы.

Воскресенский собор

С другой стороны у колокольни примостился Воскресенский собор - теплый храм, отстроенный в 1772-76 годах при архиепископе Иосифе Золотом. Его низкий, распластанный объем представляет хороший контраст не только столпу колокольни, но и Софийскому собору, который выглядит гораздо стройнее. Однако древнерусский собор несравненно проще по ритму, в то время как барочный Воскресенский храм не имеет ни одного ровного фасада за исключением западной части, примыкающей к комплексу Архиерейского дома.

Воскресенский собор представляет собой очень своеобразное провинциальное произведение стиля барокко, созданное в тот момент, когда столицы уже перешли к классицизму. Очень трудно описать форму вологодского храма. Это вытянутый овал, перекрытый огромным низким куполом. По "углам" к собору примыкают башенки с малыми декоративными главами, с востока криволинейный алтарь с прихотливо изогнутым карнизом, напоминающим лучковый фронтон с провисающей серединкой.

Разделенные ордером на два яруса - цоколь и "бельэтаж" - фасады прихотливо изгибаются, непрерывно вибрируя, то выдвигаясь вперед, то вгибаясь вовнутрь.

Смелый замысел сочетается с грубоватым исполнением, придающим зданию тяжеловесность. В особенности странно смотрится фонарь главного купола, покрытый рустом. Все это создает привкус еще не наступившего классицизма. Очень вероятно, что здесь сказался и ремонт эпохи ампира: если перекрасить храм в желтого в какой-нибудь еще - красный или зеленый - он сразу стал бы барочнее.

Купол собора украшен маленькими глухими имитациями люкарн. Чрезвычайно неожиданный эффект создают круглые окна низкого барабана, вероятно, случайно напоминающие константинопольскую Софию. Позднее в некоторых программных памятниках классицизма этот прием будет применяться сознательно: в Иосифовском соборе Могилёва, Софийском Вознесенском соборе Царского села. Здесь, надо полагать, этот прием возник в результате расширения купола и понижения барабана. Если представить себе барабан уже и выше, люкарны крупнее, а фонарь сделать световым, проступят формы известного римского прототипа. На самом деле Воскресенский собор строился по присланной столичной модели местным архитектором. Это объясняет сочетание в нем грубости деталей и смелого замысла.

Фасады собора очень напоминают московский "Дом-комод", который кстати тоже был построен чрезвычайно поздно в тот момент, когда барокко уже выходил из моды.

В этом году Воскресенский собор обещают сделать действующим, так как пока в нем расположена часть картинной галереи, посвященная 20 веку. Ей, конечно, найдут другое хорошее здание.

Архиерейский дом

У стен высокого Софийского собора как-то робко смотрится комплекс Архиерейского дома - "малого кремля", занимаемый сейчас экспозициями музея, кстати очень хорошего! Экспозиция природы вологодского края мне понравилась заметно больше экспозиции икон. Рядом в небольшом особнячке расположена первая часть картинной галереи с небольшой, но очень интересной коллекцией не только русских, но и европейских картин 17 - 19 веков.

В состав Архиерейского дома входят еще две церкви: надвратная Воздвиженская 1687—92 годов и Рождества Христова 1671-75, соединенная с дворцом. Оба храма образованы высокими бесстолпными четвериками с декоративными закомарами, напоминающими о традиционной структуре фасадов. Для позднего 17 века характерна регулярность членения фасадов, придающая даже небольшим постройкам большую монументальность. Впрочем, облик Рождественского храма сложился в результате перестроек 19 века: четверик сделали выше, оставив на нем лишь одну главу вместо первоначальных пяти. Это объясняет излишне строгий для 17 века облик завершения церкви.

Рождественская церковь является частью палат - Симоновского корпуса, построенного архиепископом Симоном, и представляющего собой поздний вариант узорочья 17 века. Окна нижнего яруса оформлены обычными стереотипными наличниками с московским килевидным кокошником, а верхние сложными, очень красивыми наличниками с многопрофильными карнизами и лучистыми завершениями кокошников.

Вдоль здания на уровне второго этажа проходит открытая галерея - похожий прием есть, например, в Архимандритском корпусе Спасо-Евфимиева монастыря Суздаля.

К Симоновскому корпусу примыкает новый, построенный в 1764—69 годах Иосифовский корпус, заказанный тем же архиепископом Иосифом Золотым, что и Воскресенский собор.

Это очень специфическая постройка, использующая элементы барокко и маньеризма, вошедшего в русскую архитектуру в последних десятилетиях 17 века. В литературе указывается, что дворец строился зодчим из Санкт-Петербурга, но, на мой взгляд, в нем очень много провинциального. Если сравнивать с архитектурой круга Растрелли, это становится очевидным.

Пилястры центрального ризалита прорезаны филенками. Наличники окон сливаются в единое плоскостное кружево, что как раз характерно для северного европейского маньеризма. В особенности бросаются в глаза "усики" окон цоколя. Формы настоящего барокко все-таки всегда обладали определенной тектоничностью. Избыточность декора усиливает раскраска, включающая имитацию бриллиантового руста между окнами и пилястрами. Ризалит увенчан огромным разорванным фронтоном - также детищем маньеризма. В московской архитектуре нарышкинского стиля конца 17 века подобные фронтоны были в разы меньше. Они известны прежде всего в составе орнаментального декора, хорошо известного как "петушиный гребешок".

В кадр не попало самое высокое и самое скромное здание - трехэтажная Славяно-латинская школа, в здании которой сейчас выставлена коллекция икон. Зато я запечатлел деревянный летний домик в центре ансамбля - самое позднее и самое приближенное к человеку сооружение на территории Дома. Сохранившиеся деревянные сооружения всегда украшают старинные архитектурные ансамбли, тогда как их утрата зачастую обедняет и мертвит облик русской каменной архитектуры.