В конце прямой линии Путин сказал, что это был самый большой социологический опрос, который проводился в России: в нем приняло участие почти три миллиона респондентов. Действительно, на втором месте по масштабам после него — опрос Фонда «Общественное мнение», который охватывает 30 тысяч человек. Ценность массива вопросов, который поступает на прямую линию, очень высока — с ними проводится большая работа и после эфира. Но даже телевизионная картинка, которую мы увидели, позволяет сделать определенные выводы.
Провал кабинета министров
Вопросы этого эфира критично отличаются от того, что мы видели ранее: значительная их часть относилась к компетенции не президента, а правительства. Проколы конкретных министерств, вскрытые на этой прямой линии, столь велики, что до 2007 года они означали бы отставку министров. При Путине предыдущих сроков эта прямая линия стала бы приговором для многих из них — я специально не буду называть конкретные министерства и эпизоды, чтобы не быть заподозренным в лоббизме.
Если мы проанализируем деятельность правительства и его кадровую политику за время с момента его образования, мы увидим, что наше правительство неприкасаемо. А неприкасаемо — значит неэффективно.
Медведев как глава кабинета министров далеко не так плох, как те, кто занимал этот пост до него. Мне довелось работать с Дмитрием Анатольевичем в нескольких проектах лично: он блестящий администратор, но очень слабый публичный политик. И в этом его личная драма. Претензий к Медведеву как к главе кабинета в этой прямой линии не прозвучало. В отличие от претензий к министрам.
В эфире Путин много раз произносил слова «я не понимаю, почему это нельзя было сделать». Самый яркий пример — истории с системой вентиляции легких для тяжело больных и электронные билеты для паромов. Все дело в отвратительной работе правительства. Ответственность за принятие этих решение лежит на уровне чиновников второго плеча внутри министерства, эти решения не требуют пересмотра бюджета и поиска финансовых средств. Но почему-то они не были приняты. И поэтому правительство после вопросов прямой линии получило красную карточку.
Провал государственной пропаганды
Еще одна красная карточка была вручена государственной пропаганде. Сложнейшие социальные и экономические условия, в которых сегодня развивается страна, требуют высококвалифицированной работы по пропаганде государственных решений. Я не являюсь человеком, который считает государственную пропаганду страшным злом. Она есть в любой стране мира: даже в самой демократической стране власть обязана заниматься рекламой своих достижений.
Настораживает не сам факт пропаганды, а ее реализация без адекватного понимания населения и общества, для которого она предназначена. Иллюстрацией этому стал вопрос фермера британского происхождения Джона. Он был задан не потому, что ему разрешили его задать, а потому, что существует огромный разрыв между формальной государственной статистической картиной, которая рисуется средствами пропаганды, и картиной, которую люди видят в своей бытовой жизни.
Те, кто сегодня отвечает за пропаганду, мыслят масштабами пропаганды советской. Тогда было достаточно сказать человеку, что у нас есть миллиард кубов казахстанского зерна, и человек, которому казалось, что у него в жизни что-то плохо, что у него нет достатка, испытывал какое-то облегчение, потому что где-то далеко этот достаток есть. Но сегодня обычный человек живет в совершенно иной коммуникационной среде, иной информационной оболочке. Он прекрасно знает, что происходит в Краснодаре или в Мурманске, находясь в Магадане. И формат пропаганды с трансляцией благостных цифр и фактов о жизни в стране — идея абсолютно провальная, потому что она наносит Путину значительный ущерб.
Как это работает? Последнюю неделю мы наблюдали резкий и, как заметило большинство экономистов, неоправданный тренд по снижению курса национальной валюты. Да, объективно он имеет место быть, но у ЦБ есть инструменты, с помощью которых он может этот тренд в нужный момент времени ускорять или замедлять. Я не хочу заниматься конспирологическими рассуждениями, но существует публичное мнение, что ЦБ сейчас сознательно усилил давление на доллар, чтобы создать комфортную ситуацию Владимиру Владимировичу именно к этой прямой линии.
Но мы знаем, что существует объективный рост курса к майским праздникам, он происходит каждый год, и мы его уже наблюдаем. Все это приведет к тому, что население подумает, что курс доллара зависит от Путина и от его решений. И когда доллар начнет расти, люди тоже будут говорить, что это делает Путин. Такая тактика пропаганды говорит о профнепригодности, потому что она лишь вредит власти.
Провал оппозиции
Даже в условиях провалившихся правительства и пропаганды оппозиция традиционно упустила редкую возможность добиться от президента нужного ей ответа.
Вопросы Ирины Хакамады и Алексея Венедиктова были заданы в самой их неудачной форме: они отлично знали ответы заранее; президент никогда не скажет, что он будет вмешиваться в ход следствия. Боюсь, ничем иным, кроме самопиара, вопросы Хакамады и Венедиктова я не могу объяснить. Мы также слышали вопросы Кудрина и Ремчукова. И Путин, отвечая на них, звучал намного убедительнее. Если перед оппозицией действительно стояла задача продемонстрировать свою особую точку зрения на то, что происходит в России, вопросы должны были быть совершенно другими. И при этом они могли оставаться вполне легитимными, корректными и допустимыми. И Путин был бы вынужден на них ответить. Но этого сделано не было.