Мы разучились без них: говорить, писать, запоминать, развлекаться, считать, находить дорогу и знакомиться с девушками (или наоборот).

Мы едем в метро и глядим в экран; управляем машиной и глядим в экран; гуляем с детьми и глядим в экран. И на реальный мир мы предпочитаем взглядывать иногда именно через экран телефона.

Каждую мало-мальски достойную воспоминания вещь — мороженое или детскую улыбку — мы привыкли немедленно запихивать в фотоальбомы в своих телефонах. Сидя на редкой встрече с выросшими одноклассниками, мы под столом поглядываем в ленты соцсетей. На романтическом свидании выходим с телефоном в туалет, чтобы проверить там потихоньку, не интересней ли на экране, чем в жизни.

Зато научились: слышать во сне вибрацию беззвучного режима; угадывать ее в шумном вагоне метро по отголоскам в одежде; набирать сообщения вслепую. Наши дети осваивают смартфоны к году, умеют вводить четырехзначный пароль, еще не зная цифр, и, не понимая значения букв, находить фотографии себя и родных — а потом листать их. Для них вообще не будет, наверное, воспоминаний, записанных в нейронах — их памяти телефон нужен будет, как костыли.

Мы привыкли, что должны быть всегда доступны и что всегда должны быть доступны другие. Быть на связи стало социальной обязанностью, не перезвонить другу или деловому партнеру (не говоря уж о супругах!) в течение пары часов — теперь повод для обид и размолвок. Но постоянная доступность — против нашей природы, поэтому мы научились без нужды включать беззвучный режим, а потом ссылаться на него: прости, не услышал. Телефоны определили и создали новый этикет общения.

В них — социальные сети, удовлетворяющие наши потребности механистичней, но быстрей и эффективней: улыбка ускользает, а лайк — фиксируется. В них — новости, изматывающий и навязчивый наркотик. В них — голоса любимых, и нам иной раз вполне хватает голоса.

Кто сказал, что киборги — фантастика? Мы все уже киборги. Мы без телефонов — неполноценные. Мы не можем без них осуществлять нормальную жизнедеятельность. Было бы легко сказать, что телефон — это электрический протез мозга. Но если бы это была функционально полезная вещь, но эмоционально не важная, не стали бы мы таскать его всюду с собой, брать в ванную и в постель, украшать чехлами с котиком и готикой и относиться к ним как к тамагочи. Нет, телефон — это протез сердца.

Я знаю, что все это звучит как старческое нытье (а мне, между тем, только тридцать пять), но задумайтесь: вы ведь сейчас живете не настоящую жизнь, а суррогатную. Спросят вас: а помните, где и как вы провели десятые годы двадцать первого века? Вспомните ли? А ответ тем временем прост: все десятые вы просидели в своих смартфонах.