В девятом классе мы решили устроить концерт к Дню Победы. Но чтоб без официоза, без речей и чтоб ни у кого помощи не просить, а всё сами. Начали готовиться, расклеили по всему Завокзальному объявления: мол, дорогие ветераны, приходите. Концерт приготовили хороший, класс очень творческий у нас был, но в смысле организационном случилась катастрофа – пришли где-то человек двенадцать.
Но ведь пришли! Отличный концерт получился, мы пели, танцевали, читали стихи, а девочки наши плакали, потому что а как не плакать-то? Через час плакали и сами эти двенадцать человек. Подпевали и плакали. Что-то правильное произошло.
Не плакала только одна женщина в последнем ряду этого почти пустого спортзала. Учительница русского языка и литературы Наталья, назовем ее так, Ивановна. Наталья Ивановна отвечала в школе за культмассовую работу и встречи с вологодскими писателями, она пришла посмотреть на наш провал. Ну, злорадно сказала Наталья Ивановна, когда мы расцеловали и проводили ветеранов. Мол, без меня-то. Получилось? Ахаха! И каблучки едва не проломили паркет. Это был её день. Триумфа триумфальней она не знала.
Жива ли Наталья Ивановна? Кто знает. Но я часто её вижу. Ее залаченная хала среди православных активистов. Ее юбка возле бюста товарищу Сталину. Ее помада закрывает спектакли. Ее грудь сочиняет законы о нравственности. Ее ровные зубы режиссируют праздники единения, дни скорби и парады. Ее сапоги пишут жалобы в прокуратуру. И вся она целиком, всеобъемлющая и всепобедительная, смеется надо мною, маленьким и странным – ну, что? вышло без меня? Ахаха!
И звонкие каблучки снова уверенно ломают давно уставший паркет.