Есть такая книга - Дэвид Гланц «Блокада Ленинграда 1941-1944». Она вышла в издательстве «Центрполиграф» в 2010 году, и все еще часто встречается на книжных прилавках. 

Книга сразу же привлекает внимание любителей истории благодаря обилию фотографий, солидному списку использованной литературы (кстати, в этом списке много советских авторов), да и альбомный формат сразу заметен на книжной полке.
К тому же всегда интересно узнать, какой видят нашу страну историки других государств.

Автор этого увесистого труда - полковник американской армии. Вторая мировая война на Восточном фронте (то есть в нашей терминологии Великая Отечественная война) - это и есть основная тема его исследований. Он хорошо знаком с российскими архивами, в том числе с первоисточниками. Очень метко характеризует подход Дэвида Гланца «Википедия»: «Отстраненность» от событий позволила ему взглянуть на них более свежим взглядом — не лишенным, впрочем, ряда идеологических штампов западной литературы о Советском Союзе».

Эти самые штампы в книге «Блокада Ленинграда 1941-1944» пробиваются между строк на каждой странице. Про неудачи наших войск Дэвид Гланц рассказывает красочно и подробно, про победы - кратко, будто нехотя. Каждая ошибка советского командования подвергается подробному и методичному анализу, все потери вплоть до последнего патрона строго документируются. Об успехах упоминается вскользь.

Я, конечно, помню из вузовского курса истории, что напортачило наше командование под Ленинградом изрядно. Голодные, плохо экипированные, отстающие в плане вооружения и численности воины были брошены против прекрасно подготовленных фашистских войск. Да, я понимаю, это горькие плоды тоталитарной системы. Да, это последствия разрухи после Революции 1917 года и Гражданской войны. Да, все знают эти многочисленные рассказы ветеранов о том, как наши солдаты бежали «вперед на пулемёт в штыковую с матом» (строчка из стихотворения И. Растеряева «Георгиевская ленточка»), а Синявские болота стали «славным боевым местом преступленья» - преступления власти перед собственным народом.

Но смакование неудач приводит к любопытному эффекту. К концу книги само собой возникает некое логическое несоответствие - если русские совсем не умели воевать, если они только и делали, что допускали глупые промахи и досадные огрехи, то почему же они тогда победили? Вот загадка! Вот самая таинственная тайна! Почему враг так и не дождался парада в городе Петра, если советское командование было таким бездарным, а войска настолько беспомощными? Ответа на этот вопрос Дэвид Гланц не дает, как будто само снятие блокады является всего лишь рядовым эпизодом в хронике поражений СССР (подчеркиваю - именно поражений, а не побед).

В связи с этим вспомнился такой факт. У баранаульской писательницы Юлии Нифонтовой есть очень интересная повесть «Не хочу в Нормандию!». В этом произведении героиня рассказывает, как посетила во Франции кладбище американских военных, на котором были похоронены солдаты и офицеры, погибшие во Второй мировой войне. Это кладбище является «государством в государстве»: его территорию Франция подарила США, и теперь это кусочек Штатов с таможней, границей и т.д. Юлия Нифонтова пишет: «Скромные сооружения музейно-мемориального назначения напоминали открытые часовенки. Роднило их то, что в каждой вместо иконостаса на стене располагалась карта военных действий. Судя по этим «историческим документам» Великая Отечественная война была полностью выиграна американцами, что вовсе обошлись без помощи советских войск. Я обратила на это внимание Тамары, но её больше занимало то, что детям пора обедать. Позже она показала мне географический атлас, на котором вообще не было России. Представляете, вместо той самой большой страны в мире – только белое пятно и не обозначено ни одного города, даже Москвы нет. Наверное, снегом занесло…».

Вот и в книге Дэвида Гланца, как в том американском атласе, кое-что «снегом занесло». Особенно «забавляют» некоторые моменты. Например, дается фото, на котором советский офицер покупает билеты на Седьмую симфонию Шостаковича. К снимку прилагается пояснение: «Такие культурные события в течение всех 900 дней блокады были очень популярны среди защитников Ленинграда, напоминая им о мирной жизни». Во-первых, Седьмая симфония напоминала блокадникам вовсе не о мирной жизни, в каждой ноте этого произведения звучит: «Победить любой ценой! Наш дух не сломлен!» Во-вторых, «популярными» могут быть вечеринки в Голливуде, а Седьмая симфония стала таким же средством выживания, как пайка хлеба и столярный клей, как равномерное, похожее на сердечный ритм, биение метронома из радиоприемников.

Я хочу напомнить, как это было. 9 августа 1942 года. В этот день все артиллерийские силы Ленинграда были брошены на подавление огневых точек противника. Несмотря на бомбы и авиаудары, в филармонии зажгли все люстры. Представляете, как это было опасно? Весь зал превратился в прекрасную мишень. Репетиции симфонии начались еще зимой, но к августу из музыкантов оркестра живыми остались 15 человек. Эти ходячие скелеты, живущие только духом, но уже забывшие про тело, и взяли в руки инструменты. Исполнял музыку Шостаковича оркестр Ленинградского радиокомитета, а дирижировал Карл Элиасберг. Вспоминает кларнетист Виктор Козлов: «Включены были все люстры хрустальные. Зал был освещён, так торжественно. Такой подъём был у музыкантов в настроении, так играли с душой эту музыку».

В радиоэфире «Лениградская симфония» зазвучала не только в городе на Неве, который, еще раз напомню, в эти самые минуты находился под мощным артиллерийским обстрелом. Она пронеслась по всему миру, как несокрушимая ответная атака. Нотами по снарядам. Мелодией по бомбам. Флейты против пуль. Гобои против артиллерии. И в это момент произошло нечто, что лучше всего передано в цитате бывших немецких солдат. После войны они нашли Элиасберга, чтобы поклониться его мужеству и таланту. «Тогда, 9 августа 1942 года, мы поняли, что проиграем войну. Мы ощутили вашу силу, способную преодолеть голод, страх и даже смерть…» - признались бывшие враги человеку, который одержал над ними победу всего лишь с дирижерской палочкой в руках.

Вот такие «популярные культурные события», напоминающие блокадникам о «мирной жизни», случались в «бестолковом» городе Ленинграде. Партитура, озвученная фактически «живыми мертвецами», стала оружием, значение которого, должно быть, трудно оценить военному историку из США. Это нечто, что не поддается объяснению с помощью статистики и математики, и поэтому проще всего, сидя в Нью-Йорке, никогда не знавшем блокады, с аккуратностью счетовода документировать промахи тех, кто своими жизнями защитил весь остальной мир, включая Штаты, от победы фашизма. Действительно, трудно осознать, что в Ленинграде защитники города не только по известной формуле "умирали, но не сдавались", но и "жили, уже умерев". То есть соврешенно в библейском смысле вопреки законам природы продолжали не выживать, но именно ЖИТЬ, "смертию смерть поправ".

Но проще всего присыпать снежком то, что военным историкам всей планеты не дает покоя вот уже более полувека. Я бы предложила Дэвиду Гланцу и другим любителям считать и пересчитывать отвлечься от архивов и прочесть это стихотворение Виталия Пуханова. В нем нет ни одной документально подтвержденной цифры, все факты абсолютно вымышлены, но именно оно объясняет, почему СССР победили в Великой Отечественной войне:

В Ленинграде, на рассвете,
На Марата, в сорок третьем
Кто-то съел тарелку щей
И нарушил ход вещей.

Приезжают два наряда
Милицейских: есть не надо,
Вы нарушили режим,
Мы здесь мяса не едим!

Здесь глухая оборона.
Мы считаем дни войны.
Нам ни кошка, ни ворона
Больше в пищу не годны:

Страшный голод-людопад
Защищает Ленинград!
Насыпает город-прах
Во врагов смертельный страх.

У врага из поля зренья
Исчезает Ленинград.
Зимний где? Где Летний сад?
Здесь другое измеренье:

Наяву и во плоти
Тут живому не пройти.
Только так мы победим,
Потому мы не едим.

Время выйдет, и гранит
Плоть живую заменИт.
Но запомнит враг любой,
Что мы сделали с собой.