Хороших людей надо поддерживать, вот и я сегодня пошла в суд поддержать водителя вологодского Водоканала, который борется за справедливую оплату своего труда."Мне не нужны их деньги. Я им дам счет благотворительного фонда, пусть туда и переведут" - заявляет Юрий Гурьевич Дементьев.
Загвоздка в доплатах за обслуживание доп. оборудования. Ежу понятно, что одно дело возить людей, иное - гравий самосвалом, и совсем третье - воду. Зимой она может замерзнуть, шланги нужно свернуть-развернуть, насос запустить, бочку регулярно почистить. Вот в этой бочке и загвоздка.
Водоканал теперь, вопреки колдоговору, которым предусмотрена надбавка за обслуживание бочки, считает бочку неотъемлемой частью ТС, а документом, устанавливающим надбавки, не колдоговор, а приказы директора.
Основной аргумент Водоканала в суде - истек срок исковой давности. С момента обнаружения обсчета прошло менее трех месяцев, но с момента подписания истцом колдоговора - 6 лет. "Вы что, не знаете, как это делается? Подпиши здесь, да и все!" - горячится Юрий Гурьевич.
Водоканал, хамски: "Мы ЕГО на ГАЗ перевели, чтобы ездил и ничего больше не просил". Водитель, едко: "А за фургон тоже надбавка положена. Я там печку топлю, когда ремонтников привожу. Это в приложении к колдоговору."
Обидно, что не разрешили фотографировать. Дамы-представительницы работодателя выглядели в этом суде бледно, а работник - очень колоритно.
"Вот моя должностная инструкция, где здесь хоть слово про насос и шланг?" - вопрошает истец. Ответчик: "Там нет его подписи, прошу отказать о приобщении". Я, слушатель суда, в шоке. А судья горсуда Татарникова - ничего. Я так и не поняла, приобщен ли документ, это не прозвучало. Абсурдно отказано в фотофиксации "...поскольку вести съемку в зале суда может только аккредитованный журналист". Ответчики бежали, едва дослушав решение, ведь им "запрещено фотографироваться для СМИ".
Решение - отказать. Мотивировка позже.
Юрий Гурьевич подходит к судье со своим непринятым ходатайством о дополнении требований: "Так значит лучше отдельным иском?" - "Да, здесь совсем другой предмет рассмотрения. Только вы уж разберитесь, чтобы все было четко" - "Так тут четко: о переводе на другой график работы нужно уведомить за два месяца, а я выхожу с больничного - бац! С восьми до пяти!" - "Я не могу разбирать сейчас ваше дело, мне надо готовиться к следующему заседанию. Возьмите-ка адвоката, только дельного" - "Да нету у меня денег на адвоката! Без адвоката-то можно?" - " Без адвоката не имеет..." - судья осеклась, заметив меня в дверях.
"Ничего. Я еще до Верховного Суда дойду, - улыбается мне Юрий Гурьич, - видали, какое лицо было у кадровички, когда я просил вызвать свидетелем директора?" - заразительно смеется.
"Нету у них против меня приемов: я не пью, не курю, не опаздываю. До пенсии 10 месяцев. Даже если уволят по статье, у меня мои пчелы на пасеке в деревне трудовую книжку не спросят. Да и вообще я их не боюсь, я десантник, вот, смотри, - показывает армейские татуировки - А вообще, знаете, я их силовиками зову. Три этажа администрации - силовики, а я - украинский беженец", - снова смеется.
Я даже не знаю, нужна ли Юрию Гурьичу юридическая помощь. Человек явно получает удовольствие от процесса собственноручной борьбы с системой. Вот "аккредитованные" или вообще любые журналисты не помешали бы. Против гражданина же не ФСБ, а всего-навсего МУП.
"Если б не один я был, вот бы и победили. Но все боятся" - опять смеется.