По дороге от вокзала к отелю, в утренней осенней дымке глаза отыскивали признаки воображаемого мной города, но всякий раз натыкались на «типовую» застройку. «Подождите, — говорили местные — вы еще города не видели». Спустя два дня пребывания в Вологде, мы все еще находились в режиме ожидания, надеясь разглядеть то неуловимо прекрасное, что, судя по всему, видят вологжане. Заблудившись как-то на окраине города, а может в центре (потому что здесь повсюду ощущение что везде центр и везде периферия) молодой человек, показавший нам дорогу, вдруг добавил: «а город у нас очень красивый, увидите». И мы абсолютно честно пытались «увидеть». Нет, то есть, периодически что-то видишь: встречаются таки и ажурные домики, и резные палисады, но так рвано-эпизодически, что в целом лица города они не создают. Их недостаточно даже для «ауры».
И в защиту своего впечатления должна сказать, что как выяснилось позже, в 2010 году Вологда была лишена статуса исторического города России. Основная причина — нет ни одного городского квартала с сохранившейся исторической застройкой, разрушаются пока еще существующие памятники.
Вологжане же, как те добрые родители, не желающие признавать возрастные изменения своего чада, предпочитают оставаться в неведении , что с точки зрения архитектуры , все больше живут в городе, похожем на поселок городского типа или сельское поселение. Кроме того, решение Правительства России повлекло за собой отсутствие целевого финансирования по программе «Сохранение и развитие архитектуры исторических городов» (тот же Белозерск, например, по этим программам получает миллиарды рублей). И вот это уже камушек преткновения посерьезнее того, что по легенде упал под ноги Ивана Грозного в Софийском соборе, положив конец амбициозным планам начатого строительства. Дефицит бюджета, как приговор.
Жив еще Кириллов, а в Кириллове жива еще школа русского деревянного зодчества, возглавляемая Поповым Александром Владимировичем. Живы еще традиционные деревни, такие как Пожарище, где и стар и млад, без всяких госпрограмм, сами сеют, сами пашут, ткут, пекут и живут как предки им завещали. Не иссяк еще поток паломников к северным святыням Ферапонтова и Кирилло-Белозерского монастырей. Нет, не бюджетами едиными жива Вологодчина, но Людьми. Настоящими энтузиастами, любящими свою землю не благодаря, а вопреки. Есть еще от чего оттолкнуться и восстать столице русского севера, невенчанной невесте, брошенной Иваном Грозным у алтаря.
Да, Русский Север спас для нас многое, теперь наша задача — спасти Русский Север.