Щас спою. О тех, чья служба и опасна, и трудна. И на первый взгляд как будто не видна.



История моя тем грустнее, чем смешнее. Так вот. Нынешнее лето местами было очень, очень жарким. Поэтому вечером и ночью люди, не познавшие счастья домашнего кондиционера, открывали окна настежь. Сначала дул приятный ветерок, колыхались занавески... Дальше начиналось неприятное.



Часов в 11 вечера в мой двор периодически приезжали разные люди — то на тонированных «девятках», то на вполне приличных иномарках, укомплектованные системой «долби» и нетрезвыми девушками аналогичных системе свойств. В почти уснувший двор врывались бардак и свинство, девушки визжали, система «долбила». Мир и покой покидали мою приготовившуюся к тишине и покою голову, и я начинала звонить в полицию с сообщением, что у меня по месту жительства какие-то г****ны используют двор не по назначению. Однажды шум был такой сильный, что диспетчер экстренной службы не сразу смогла расслышать, о чем это я, собственно.



Минут через 20-30 г****ны уезжали в другие дворы, и я как честный человек снова звонила в полицию, чтобы предупредить, что нарушители отчалили. На моей совести за лето примерно 5-6 таких вызовов и их отмены.



Понятно, что полиция не может в пять минут домчать до любого места, где совершается любое правонарушение, так что я к стражам порядка, в общем-то, без претензий. Ну, не успели, так что теперь. Гораздо больше претензий у меня к моим соседям, среди которых, наверное, есть сильные духом и телом мужики, способные шугануть оборзевшую молодежь, чтобы защитить покой семьи. Но я сейчас не об этом.



Один раз мне повезло: удалось записать на видео сцену нарушения и зафиксировать номер машины, компания в которой так некстати приехала потусить. И я уже не стала звонить, а написала заявление, приложив фото- и видеоматериалы, и попросив строго взыскать с дебоширов.



Больше в связи с нарушителями тишины в ночное время мне было бы нечего рассказать, если бы не продолжение, которое мне напомнило старый похабный анекдот про «мама, встречай сыночка». Дело в том, что на днях, то бишь в начале августа, мне позвонил участковый. И попросил прийти в отдел, чтобы дать объяснения по поводу своей жалобы на нарушение тишины. Я пришла, конечно. И что я обнаружила? Что участковый рассматривает не мою письменную жалобу, а мой звонок аж от 26 июня. Мол, дамочка, звонили вы в полицию среди ночи? Я отвечаю: «Звонила, и не единожды. Но когда нарушители уезжали, я звонила опять и говорила об этом, чтоб вам зря ноги не топтать по остывшим следам».



Дальше начался троллинг меня стражем порядка.

Участковый: «Так вы будете заявление писать?»

Я: «На кого? Я уже одно написала, когда запомнила номера машины и сняла видео, а у этих никаких особых примет не помню, потому и не стала бумагу переводить». Участковый: «Так вы хотите привлечь их к ответственности?»

Я: «Хочу, но не вижу реальной возможности это сделать, поскольку не могу сообщить вам ничего существенного».

Участковый: «Так вы будете заявление писать?»

Я: «Так вы же их не найдете!»

Участковый: «Будем искать, это наш долг. Опросим соседей».

Я: «А почему вы только сейчас начинаете разбирать дело о нарушении 26 июня, когда уже все забылось?»

Участковый: «Материалы из оперативной службы поступили только сейчас».

Я: «Писать заявление не буду, потому что смысла в этом не вижу. Вы не найдете того, не знаю кого, который ездит на машине, не знаю на какой».

Участковый: «По закону нам дается два месяца на поиски. Это наш долг».



В общем, освободила я его от этого долга в моем отношении, но троллил он меня очень усердно. На каждую мою попытку привести доводы разума о бесполезности поисков и о том, что мне было бы неловко затруднять полицейских таким трудоемким делом, как поквартирный опрос соседей, если больше никто не жаловался, стало быть, у всех события июня уже забылись, он отвечал, что это его долг, и он готов этот долг исполнять.



А побеседовать по поводу моего реально существующего заявления он отказался: мол, материалы еще не пришли. Вот придут — тогда и поговорим. Так что, думаю, мы с ним в ноябре-декабре еще встретимся.