На встречу с писателем (автором, как он себя называет) пришло больше заявленных 150 человек. причем не только женщины до 30, как предполагалось ранее. Он общался на русском, не сказать, что идеально, но вполне терпимо, даже непринужденно, много шутил. К услугам переводчика прибегал только несколько раз, жаловался на ударения в русском языке (я правильно говорю пИсал или нужно писАл?).
Он говорил о многом: о своей судьбе и профессиях (если у вас есть вопросы по физике, химии, информатике — задавайте), об отношениях к церкви и гомосексуалистам. О своих родителях (мать немка, отец — поляк, бывший четыре года в концентрационном немецком лагере), дочерях и творчестве. Пока лишь небольшие заметки о последнем:
— Я начал писать, потому что мне было плохо. можно было пойти к психотерапевту, в Европе так многие делают, но написать книгу вышло дешевле. Я пишу по вечерам и в выходные, потому что днем работаю. Можно сказать, у меня две жизни: ученого и автора — я никогда не говорю, что я писатель. это шизофренично, но мне это нравится. Приезжая в Варшаву, я окунаюсь в литературные тусовки, возвращаясь в Германию — в науку. Это как смена обстановки. Для меня наука — это жена, а литература — любовница, и я, как и любой муж, не хотел бы, чтобы жена узнала об этих отношениях. В Германии я ученый — и только. мои книги никогда не будут опубликованы на немецком. К тому же, такое разделение дает некоторую свободу в отношении с издательствами: если я когда-нибудь перестану писать или меня перестанут печатать, у меня будут деньги, чтобы жить.
— Для меня в книге главное — эмоция и история, сюжет. Есть книги, которые написаны красиво, но ни о чем, я так писать не умею. Мой стиль напоминает журналистский, мне важны детали, их достоверность. Я неделю жил в Дрездене, общался с жителями, с секундомером выверял, сколько времени займет дорога из одной точки в другую. чтобы никто потом не упрекал меня в неточности. Все мои книги трагичны — критики говорят, что если у Вишневского в книге 311 страниц, то обязательно будет 312 трагедий.
— Мои книги откровенны, но это не порнография, а эротика. Даже на обложке новой книги «на Фейсбуке с сыном» изображена женщина, я был против этой обложки, изначально планировалось, что будет картина художника «мать и сын», но издательство решило заработать больше денег — продается секс.
— Я никогда не буду писать про свою личную жизнь. Пожалуй, это единственная запретная тема. Меня называют издательской проституткой, потому что я печатаюсь в разных издательствах. Все из-за того, что книги написаны в разных жанрах. Если книга написана в эпистолярном жанре, то я предпочту отдать ее в издательство, которое работает с такими книгами.
автограф для меня
http://www.flickr.com/photos/msbelaya/8
автограф-сессия
http://www.flickr.com/photos/msbelaya/8
и сам
http://www.flickr.com/photos/msbelaya/8