Сначала я подумала что в Вологду приехали террористы, обложили по периметру, а в Парке мира окопался Беня Ладан и теперь сидит там и жалеет, что приехал, потому что холодно, а ни газопровода рядом, ни нефтепровода, ни двух высоток, которые захотелось бы взорвать. Он там мерзнет, а его уже ловят.

Потом в голову пришла более здравая мысль о том, что Путин не улетел 7 марта, а увидел из самолета стаю стерхов и катапультировался. Неделю летал на кресле-катапульте, его потеряла «Девятка» и ФСО, а он приземлился в вологодском парке Мира и заблудился. Теперь его нужно обязательно найти, потому что страна не может долго жить без Президента. Нами должен кто-то руководить, чтобы не захватили.

Оказалось все неромантично. Плановый рейд. Кордоны из полицейских стояли по два на каждые 200 метров. Я налетела раз, налетела два, и, уже почти увидев Прибрежный дом родной, и порадовавшись «Прорвалась!», меня затормозили третий раз. И без ремня.

Я очень люблю наших гайцов. Хотя бы за попытки наведения порядка в том бардаке, который творится на наших дорогах. За то, что все руководство у нас стройное и подтянутое, не похожее на столичное, где в креслах ГИБДД сидят воскресные бабушкины пончики. Мне нравится тихонечко гордиться, что вот приезжаешь в другой российский регион, а там такая ходит легенда: «А вы знаете, что в Вологде живут самые честные гаишники? Правда-правда! Не верите? Проверьте!». И жутко распирает о того, что в «Нашей Раше» был не какой-нибудь новосибирский гаишник. Не рязанский был и не ярославский. А там был вологодский гаишник. Наш.

Подошел ко мне стеснительный инспектор, румяный и вежливый и попросил документы и показал, мол без ремня. А я не стала ему говорить, что уже почти 9 вечера, я не отдыхала и работала, и меня уже тормозили, и шуба эта с воротником только смотрится ничего так, а на самом деле она неудобная зараза, большая и ремень мне трет Я его расстегивала только что. Пристегивала и опять- расстегивала. И плюнула потом, потому что тут доехать то было! Но я ничего этого говорить не стала. И кивала: документы? Конечно. 500 рублей? Выписывайте. Он и сам в тулупе на морозе не шашлыки на дороге под водочку трескал. У него может девушка эсэмэсит и любовь. А тут я. Без ремня. Сидела и думала, что скотина я последняя.

И тут на меня налетела дама с фотоаппаратом, которая как выяснилось «Я — Пропаганда батальона». И начала бешено там чем — то щелкать.

Я сама в журналистике не год. Но в «Премьере» есть те, которые год. И они порог редакции не переступят, пока им наш редактор не вынесет мозг «Законом о персональных данных». И первое, о чем они вспомнят — подними их по тревоге, что п****ц наступил, или метеорит упал, так это статьи о фотосъемке личной жизни. Личной жизни человека который устал как драная кошка, которая с утра не ела не фига и которой хочется только одного — добраться до угла, где не дует. Машина это как раз такой угол между офисом и домом. Лежанка кошачья. Личная. Своя.

Ну вот тут я и завелась. Потому что, справедливо требуя уважения к себе, сотрудники полиции как-то забывают, что уважение это такое понятие, которое распространяется не только на приказы командира батальона. И отказалась подписать постановление. И потом, включив в себе стерву с голосом «Я от Василь Иваныча!», потребовала протокол, потом покапризничала насчет комиссии, а сейчас вот буду звонить юристу, чтобы тот придумал что-нибудь новенькое, чтобы занять еще немножко сотрудников полиции.

Все равно они его на чтение Законов не тратят. И еще очень хочется, чтобы дама, которая «Я — пропаганда батальона по приказу командира» опубликовала где-нибудь эти фотографии. Тогда у нее появится уникальная возможность посетить юридический познавательно-практический семинар. Платный правда. И с гошпошлиной.