В 1812 году, когда Наполеон наступал на Москву, император Александр I, опасаясь, что Петербург будет захвачен, приказал эвакуировать Медного Всадника в Вологду. На это уже были выделены деньги. Однако императору доложили, что некий майор Батурин просит передать императору, что уже как некоторое время ему снится такой вот сон: «Всадник съезжает со скалы и направляется по петербургским улицам к Каменному острову к Александру I. Всадник въезжает во двор Каменноостровского дворца, выходит на встречу государь. Пётр изрекает: «Молодой человек, до чего ты довел мою Россию, но, покуда я на месте, моему городу нечего опасаться!» Затем всадник поворачивает назад, и снова раздается «тяжело-звонкое скаканье».

Памятник оставили на месте, Наполеон оказался разгромлен, а Пушкин же, вдохновленный историей, написал свой «Медный всадник».



Ленинградская Блокада



В Великую Отечественную войну весь Ленинград видел — памятник Петру Великому остался стоять на своём месте, его всего лишь закрыли мешками с песком и досками. Когда же после победы памятник освободили от защиты, на груди императора красовалась нарисованная мелом медаль «за оборону Ленинграда».

Между тем, есть и другая версия.

По ней памятник вывозили, и, конечно же — в Вологду.

Почему же об этом ничего не известно?

Формально провозгласив власть Советов, (то есть — власть народа) коммунисты выстроили жёсткую систему ведомственного подчинения, которая совершенно не контролировалась местными властями.

И в результате — летом 1941 года в Ленинграде городская контора «Центрзаготзерно» завозила хлеб из Ярославской и Калининской областей, а в это время управление Госрезервов отправляло зерно и муку... Из Ленинграда в Ярославскую и Калининскую область! Этот идиотизм встречных перевозок продолжался до самой блокады, и обернулся смертью от голода миллионов ленинградцев.



Ведь не надо было прикладывать никаких дополнительных физических усилий, чтобы создать запасы продовольствия в Ленинграде — нужно было только перестать вывозить!



Но — «Главное управление сахарной промышленности, находившееся в Москве, прислало в середине сентября 1941 года телеграмму ленинградской конторе „Сахаросбыта“ с требованием отгрузить несколько вагонов сахару из Ленинграда в Вологду, хотя 8 сентября Ленинград уже был блокирован».

Это — не нынешние «клеветнические» утверждения, это — научное исследование Д. Павлова «Ленинград в блокаде», опубликованные в самые что ни на есть советские времена — Воениздат, 1958 год.

Академик Лихачев, переживший блокаду лично, в своих воспоминаниях пишет: «А между тем из Ленинграда ускоренно вывозилось продовольствие и не делалось никаких попыток его рассредоточить, как это сделали англичане в Лондоне. Немцы готовились к блокаде города, а мы — к его сдаче немцам. Эвакуация продовольствия из Ленинграда прекратилась только тогда, когда немцы перерезали все железные дороги».



Блокада?

Началом блокады считается 8 сентября 1941 года, когда была прервана сухопутная связь Ленинграда со всей страной.

А судоходная связь прервана не была — оставалось более 60 км свободного от противника берега Ладожского озера.

В ноябре 1941 года из блокадного Ленинграда было отправлено в Москву 431 орудие, 926 минометов и 40 тысяч 76-мм бронебойных снарядов (там же). В это надо вникнуть: только за 7 дней ноября 1941 года отправлено бронебойных снарядов столько, что приходилось больше чем по десятку на каждый германский танк, действующий на всем советско-германском фронте от Белого моря до Черного. А вывоз оружия и боеприпасов из Ленинграда продолжался. Оно было в избытке и переизбытке. А заводы давали все новую продукцию.

Будете в Москве — взгляните на смальтовые мозаики по эскизам Дейнеки на потолке станции метро «Новокузнецкая».

Художник Фролов работал над ними в блокадном Ленинграде, в мастерской с выбитыми стеклами, работал в одиночку, на последнем дыхании.

Он очень торопился, чтобы только успеть к открытию станции в Москве в 1943-м году. Своими руками погрузил панно в грузовик, который переправил их на Большую землю по Дороге жизни, вернулся домой и через три дня умер...

Так что Блокада была — но грузы возили.

Так можно было завезти и продовольствие, и не было бы голода?

Всего за 58 дней навигации (с 10 сентября по 7 ноября 1941 г.) в блокадный Ленинград было доставлено 58 873 тонны различных грузов, в том числе 45 тыс. т продовольствия, главным образом зерна и муки.

Почему так мало? Всего по одной тысяче тонн в день?

К началу 1941 г. в составе СЗРП находилось 323 буксира и 960 несамоходных судов общей грузоподъемностью 420 тыс. тонн. Даже один процент (!) от такой грузоподъемности составляет 4200 тонн

«Большое число судов было передано в ведение военных органов и ушло из Ленинграда на восток с населением и эвакогрузами. Вернуть эти последние суда, а также пополнить плавучие средства СЗРП путем перевода судов из других водных бассейнов было невозможно... В результате к началу блокады Ленинграда СЗРП имело на Ладожском озере и на Волхове всего 5 озерных и 72 речных буксира, 29 озерных и около 100 речных барж». (История СЗРП).



Вот так и с Медным всадником — велел товарищ Сталин вывезти памятник в Вологду — и поздней осенью 1941 года, проламывая тонкий лёд, в вологодский Затон вошла баржа с относительно небольшой надстройкой; основная часть памятника помещалась в трюме.

Баржа успела пройти из Ладоги по реке Свирь, Онежскому озеру, и через Вытегру, шлюзы Мариинской системы, по Северо-Двинскому водному пути — в Вологду.

Архивы Северо-Западного речного пароходства чекисты после войны изрядно почистили, и потому даже номер баржи, на которой вывозили памятник, мне каждый раз назвали разный.

Говорят, так он и простояла баржа в Затоне, под относительно небольшой охраной, до весны 1944-го, когда памятник отправили в Ленинград.

Но — какая охрана может остановить любопытных мальчишек?

Вот и один из вологодских мальчишек всё таки пролез на баржу, и при тусклом свете электрического фонарика с изрядно подсевшей батарейкой прочитал надпись на французском языке на бронзовой складке — «Лепил и отливал Этьен Фальконе парижанин 1778 года».



Рассказывают, что даже планировали поставить памятник Петру I на берегу реки Вологды, и определялись с площадкой — у домика Петра или...

На Соборной горке! Аккурат на том месте, на котором нынче стоит памятник Батюшкову, на котором бронзовый поэт держит в поводу бронзового коня.

Так, может, не случайно «памятник лошади» появился именно здесь? Во всяком случае, баржу с памятником подводили к Соборной горке, и она некоторое время стояла здесь, дожидаясь команды из Москвы.

Версия, что в блокаду Медного всадника вывозили в Вологду, подтверждается и рассказом Виктора Конецкого — У курсантов ленинградских военно-морских училищ была традиция — начищать до блеска некоторые детали коня, указующие, что это именно конь, а не кобыла.

Уж как ни гоняли курсантов патрули и милиционеры, всё равно поутру гениталии петровского коня ослепительно сверкали.

Вот и весной сорок второго года, перед отправкой на фронт, курсанты ночью отодрали несколько досок обшивки памятника, залезли внутрь, но ничего, кроме мешков с песком не обнаружили.

Традиция возобновилась только в 1944 году...

Памятник водрузили на место, убрали земляную насыпь, по которой стаскивали и затаскивали «Медного всадника».