Место, где следовало ставить Кирилло-Белозерский монастырь, его основатель узрел, как известно, с горы Мауры. С другой стороны горы, на берегу Шексны находится село Горицы с более поздним монастырём. Мы туда ходили пешком из Кириллова, всего-то километров шесть-семь по автомобильной дороге. В первый раз — по асфальту, как положено, никуда не сворачивая. Транспорта практически нет, только птицы летают да лиса перед нами через дорогу перебежала. Дошли, посмотрели и на пазике в Кириллов вернулись.
А во второй раз пришла мне в голову фантазия пройти по старому, но пока обозначенному на бумажной двухкилометровке, направлению.
Судя по всему, прежде народ с речной пристани так и прибывал в город, это потом уж ответвление от белозерской «трассы» сделали. Ну и, недолго думая, двинулись мы утром вдоль берега Сиверского озера по пыльному грейдеру.
Идём неторопливо, хорошей погоде радуемся, красотой вокруг любуемся (сентябрь всё тот же). Внезапно пыльный грейдер закончился и возникло идеально прямое шоссе, с новёхонькими асфальтом и разметкой. Причём, как бы оно этот грейдер продолжает, заворачивая под прямым почти углом влево. У меня никаких сведений о новой дороге нет, ни на одной карте она не обозначена, что за??? Решили прогуляться по этому шоссе чуток, до первого указателя. Идем дальше — указателей нет, машин тоже, лес вокруг, двухкилометровка моя тоже никаких подсказок не дает... Да, забыла сказать, что дело было в 2005 году.
Наконец — ура! — какая-то синяя табличка вдалеке. Подбежали радостно, читаем:"Звоз". Мдеее...это мы, значит, километра три в обратную сторону отмахали. Ну ладно, пойдем в Звоз, от него на карте черная веревочка почти до Мауры нарисована и еще пунктир до Гориц вдоль берега. Въезд в деревню — тракторная колея, и хорошо, что дождей давно не было. Свернули, бредём дальше.
Через пять минут нас обгоняет жигуль и останавливается, водитель высовывается и спрашивает, куда надо. В Звоз, отвечаем (будто там ещё куда можно). А садитесь, говорит, я тоже туда. Отказываться мы не стали, заодно и поговорили. Тут надо заметить, что пошехонский говор специфичен весьма, и чтобы его понять, напрягаться приходится. Впервые услышав такую речь в Рыбинске, я вообще её не восприняла — вроде, по-русски говорят люди, но интонации и ударения будто чужие. А потом ничего, привыкла.
Человек, нас подвозивший, рассказал, что Звоз уже почти нежилой. Сам он из Череповца к матери ездит; а еще какой-то художник дом купил, из Питера, то ли из Москвы. Шоссе идет на Иванов Бор, где мост построили вместо парома (мы там позже на машине ездили); дорога к Мауре заросла, но проходима пока, а тропинка вдоль Шексны давно заболотилась.
Мы товарища поблагодарили и прошлись до края деревни. Большие старые избы на тот момент еще стояли, многие даже не покосились, хоть заколочены были. А ближе к берегу неожиданно обнаружилась деревянная часовня с колоколенкой, нигде не значащаяся. Раньше наверняка ее было видно с воды, но теперь склон деревьями зарос.
Кирилловском уезде, по архивным данным, в конце ХIX в. числилось 354 часовни, но конкретно про эту я сведений не нашла. Хотя, вообще-то, Звоз — место примечательное. Исторические документы, хранящиеся в Кирилло-Белозерском музее-заповеднике, говорят о том, что первые сельские церковные приходы в Белозерье появились уже в конце XII — начале XIII вв.
А самый ранний из упомянутых сельский храм — это «Никола святой на Шохсне» (он же «Никола в Ывицах» или «Никола на Взвозе»). Звозский Николаевский погост находился напротив тогдашнего села, на правом берегу Шексны, и включал два храма: деревянный Никольский 1766 г. и каменный Рождества Богородицы 1792 г.; видимо, эти церкви погибли, попав в зону затопления. Сам Звоз уцелел, поскольку стоит на высоком берегу.
Обойдя деревню, мы отправились на поиски нужной тропы. Нашли ее не без труда, хотя за несколько лет до того дорожка явно была проезжей. Теперь же (то есть, в 2005 г.) просека в лесу основательно заросла, щебенку скрыла густая трава. А участок старой кирилловской дороги возле Мауры уже исчез окончательно, так что пришлось выбираться на асфальт.
На горе, кроме нас, был только какой-то мужчина, приехавший на велосипеде. Как выяснилось чуть позже, с туристического теплохода, стоявшего в Горицах. Он рассказал немного про навигацию и про бывший тут летом ураган, который повредил кровли Горицкого Воскресенского монастыря. И действительно, когда мы потом спустились в поселок, покосившиеся кресты и свисающие сверху железные листы выглядели устрашающе. Часовенка на Мауре тогда не пострадала — возможно потому, что укрыта старыми елями.
Не знаю, запирают ли ее, но мы свободно вошли внутрь и поднялись на звонничку. Как раз с этого места, по преданию, увидели москвичи Кирилл и Ферапонт место будущей обители. Сиверское озеро и монастырский силуэт и сейчас просматриваются сверху, но уже изрядно загорожены высокими деревьями. Рядом с часовней лежит большой камень-следовик; считается, что выемка на нем, похожая на отпечаток босой ноги — это след преподобного Кирилла.
Мне попадались статейки о том, что Маура — едва ли не самая аномальная точка Вологодской области, а на Кирилловский район приходится больше всего загадочных происшествий. Я в этих вопросах не специалист, но что на территории национального парка «Русский Север» (к которому относится и эта гора) по-разному течет время и что-то происходит с пространством, замечала неоднократно.
Особенно изменчивым и зыбким всё становится на пустой ночной дороге, когда никак не можешь добраться от одной точки маршрута до другой. Случаются и необычные оптические явления; меня, в частности, как-то поразила оранжевая полная луна, лежавшая на снежном поле, как огромный мяч. Все эти странности тоже накладывают отпечаток на восприятие местности.
Лучший вид на Горицы, конечно же, с реки. Но и панорама окрестностей, открывающаяся со склона Мауры, впечатляет.
Когда Ефросинья Старицкая основывала девичий монастырь, село с храмом Введения уже существовало. Это вообще один из старейших здешних приходов, действовавших на важном водном пути еще до прибытия Кирилла и Ферапонта в Белозерье.Нынешняя Введенская церковь построена в 1812 г. и через два года приписана к Воскресенскому монастырю. В советский период была закрыта и изуродована, сейчас снова действует, как и монастырь. Только бывшее рядом сельское кладбище ушло под воду после создания водохранилища.
Горицы производят мрачноватое впечатление не только из-за разрушений советского периода, но и после чтения истории девичьего монастыря, в самом начале которой убийство его основательницы, утопленной в Шексне по царскому приказу, а в совсем недавние годы — пострадавшие от репрессий насельницы и размещение в корпусах дома инвалидов (по доброй советской традиции).
Но если повезет с погодой, то об этом быстро забываешь. Синяя вода, белые теплоходы, рыжая листва — здесь бывает почти так же хорошо, как у Сиверского озера на закате.
