Если брать квинтэссенцию всего этого движа (Группа «Война» и Pussy Riot), то я усматриваю в этом попытку вернуть творческому акту смысловую наполненность. С одной стороны, они довели творческий акт до абсурда, с другой — попытались что-то расшевелить в этом нашем культурном болотце.
В моей голове символом современного искусства давно стал сапог. Вот представьте себе — заходишь в музей современного искусства, а там на постаменте сапог стоит, резиновый такой, в магазине хозтоваров купленный. Штамповка, ширпотреб. А творец взял этот сапог и приспособил для искусства. Всё прекрасно, богема в восхищении. Только смысл где, а? О чём задуматься этот сапог заставляет? А что автор имел в виду? Что у автора в голове было — высокая осознанная цель или глюки от ЛСД? Или вообще ничего, розовый флёр, попытка проебать побольше денег папика на организацию никому не нужной инсталляции?
Когда группа «Война» рисовала причинный орган на Литейном мосту, это была акция прямого действия и творческий акт одновременно. Да, хулиганство. Да, свинство. Но этот творческий акт имел чёткие цель и смысл. И групповой секс в биологическом музее, и «синее ведёрко» Лёни Ёбнутого.
Акция в ХХС была логическим продолжением таких акций. Они знали, что делают и зачем. Они знали, что наживают себе большой-большой геморрой. Но навряд ли предполагали, что всё будет вот так. И не жалко мне их. Хотя я и аплодирую стоя.
Не жалко потому, что они сознательно шли на всё это. А аплодирую за то, что они попытались вернуть смысл творчеству, и именно это и есть их позитивный посыл.
Осудить хулиганство — надо. Но не реальным сроком в тюрьме, а общественным порицанием. Ну, общественными работами — тот же ХХС покрасить. Или мусор подмести вокруг него. Но за что тут реальный срок давать — ума не приложу.
«Страстность, откровенность, наивность выше лицемерия, лукавства, напускной благопристойности, маскирующей преступления. Первые лица государства стоят в храме с правильными лицами, но, лукавя, грешат куда больше нашего. Мы делаем наши политические панк-концерты, потому что в российской госсистеме царит такая закостенелость, закрытость и кастовость, а проводимая политика подчинена лишь узким корпоративным интересам настолько, что нам от одного российского воздуха больно.» /Надежда Толоконникова. Последнее слово/
В моей голове символом современного искусства давно стал сапог. Вот представьте себе — заходишь в музей современного искусства, а там на постаменте сапог стоит, резиновый такой, в магазине хозтоваров купленный. Штамповка, ширпотреб. А творец взял этот сапог и приспособил для искусства. Всё прекрасно, богема в восхищении. Только смысл где, а? О чём задуматься этот сапог заставляет? А что автор имел в виду? Что у автора в голове было — высокая осознанная цель или глюки от ЛСД? Или вообще ничего, розовый флёр, попытка проебать побольше денег папика на организацию никому не нужной инсталляции?
Когда группа «Война» рисовала причинный орган на Литейном мосту, это была акция прямого действия и творческий акт одновременно. Да, хулиганство. Да, свинство. Но этот творческий акт имел чёткие цель и смысл. И групповой секс в биологическом музее, и «синее ведёрко» Лёни Ёбнутого.
Акция в ХХС была логическим продолжением таких акций. Они знали, что делают и зачем. Они знали, что наживают себе большой-большой геморрой. Но навряд ли предполагали, что всё будет вот так. И не жалко мне их. Хотя я и аплодирую стоя.
Не жалко потому, что они сознательно шли на всё это. А аплодирую за то, что они попытались вернуть смысл творчеству, и именно это и есть их позитивный посыл.
Осудить хулиганство — надо. Но не реальным сроком в тюрьме, а общественным порицанием. Ну, общественными работами — тот же ХХС покрасить. Или мусор подмести вокруг него. Но за что тут реальный срок давать — ума не приложу.
«Страстность, откровенность, наивность выше лицемерия, лукавства, напускной благопристойности, маскирующей преступления. Первые лица государства стоят в храме с правильными лицами, но, лукавя, грешат куда больше нашего. Мы делаем наши политические панк-концерты, потому что в российской госсистеме царит такая закостенелость, закрытость и кастовость, а проводимая политика подчинена лишь узким корпоративным интересам настолько, что нам от одного российского воздуха больно.» /Надежда Толоконникова. Последнее слово/