Сегодня был в литературном музее Варлама Шаламова. Оказался там случайно. Всё что я прежде знал об этом писателе - о нём что-то пели (а точнее читали) "Ночные грузчики" в одной из своих, прости господи, песен. Однако не так уж и много на этой земле родилось писателей, что бы разбрасываться незнанием о них, да и вкупе шла выставка картин русской живописи.

В общем, едва мы присоединились к экскурсии я заинтересовался. На потолке были очень неплохие стихи Шаламова, да и экскурсовод не лила много воды и заумностей. А потом мы зашли в комнату. Я не знаю кто и как её декорировал, сколько в ней жил этот писатель и всех деталей, да это и не важно. Атмосфера, создаваемая чёрными вырезками из его заметок, деревом с колючей проволокой, а главное - стихом на двери (я приведу его ниже) сразу меня раздавили. После первой же вырезки я метнулся к следующей и с каким-то остервенением вырывал слова буквально с бумаги. Каждое из них ножом или бетонной плитой давило меня. Я едва сдерживал слёзы, у меня дрожали пальцы, но я не мог остановиться. "Мы с моей сестрой унаследовали мамины гены - мы скорее мученики нежели завоеватели - сперва жертва затем, право давать советы" после этой строчки я понял что я раздавлен. Я едва смог выйти тесной комнаты, напоминавшей бункер.

Мы поднялись на второй этаж, где находилась экспозиция картин. Я безвольно рухнул на пуфик. К горлу моему подкатывала тошнота я никак не мог привести в норму сбивчивое, такое тяжёлое и совсем не знакомое мне дыхание. Ни на какие картины разумеется я смотреть уже не смог. И только Айвазовский с его замечательным морем помог мне немного отвлечься. Это было первое моё столкновение со своего рода литературным храмом, и я понял что назад мне уже не повернуть - литература стала царицей моих искусств, хотя я так же очень уважаю и другие. Что из этого всего следует понятия не имею.

Ах да, стих

Я видел все: песок и снег,

Пургу и зной.

Что может вынесть человек –

Все пережито мной.

И кости мне ломал приклад,

Чужой сапог.

И я побился об заклад,

Что не поможет Бог.

Ведь Богу, Богу-то зачем

Галерный раб?

И не помочь ему ничем,

Он истощен и слаб.

Я проиграл свое пари,

Рискуя головой.

Сегодня – что ни говори,

Я с вами – и живой.