Другая Вологда. Как-то Галина Данилова написала, что на фото чаще всего попадает центр и Заречье, и почти никогда — окраины. Оно и понятно: в центре и Заречье — вся красота, многочисленные церкви, сохранившаяся деревянная и каменная старинная архитектура да и сама река.
На окраинах — другая жизнь. Поезда везут лес, уголь, удобрения, химикаты, цистерны с аммиаком, военную и строительную технику. Длинные составы! Будто обожравшиеся анаконды медленно плывут по руслу железнодорожной реки. Одни несут на боках клейма «ФосАгро» и «Северстали», на других — и не прочтёшь надписи, сделаны они то незнакомой латиницей, то иероглифами.
Луна поднимается над мостом, будто начальник цеха выходит на ночную смену. Ничто не укроется от её взора. Вокруг разъезда вечером кипит своя особая жизнь. Вот у здания Вологодского районного суда трётся подозрительного вида молодой человек. Кого-то или чего-то ждёт. Штаны спортивные, на руке — татуха, чёрная шапка — на самой макушке. Весь «такой смелый, такой смертный», а уши смешно по-детски оттопырены. Студентки из колледжа информационных технологий и связи, зябко кутаясь в шарфы-«хомуты», бегут через пешеходный мост, с опаской посматривая на этого парня. Не нужны им такие связи. Модно прикинутые юноши, будущие IT-шники, делают вид, что не замечают его. И то верно! Вряд ли в будущем им по пути, даже если сейчас они пока ещё переходят через один и тот же мост.
Продавцы-вьетнамцы и железнодорожники в далеко приметных оранжевых жилетах возвращаются домой, мечтая о скором ужине, устало и тяжело ступая. Сыплются под их шагами крошки раздолбанных ступеней. Сквозь бетон видны кости моста — ржавую арматуру. Но он ещё стоит на своём посту, ещё держит спину прямо, ещё выполняет свой долг. Пропускает поезда, переводит людей с берега на берег над железнодорожной рекой — всё ради блага огромной нашей рабочей страны.
