В этом году я впервые столкнулась с отчаянием в отношении своей малой родины.

Оно волнами настигало меня повсюду. Когда я показывала Лене северные дома (в Архангельской области), покосившиеся, брошенные, умирающие. Когда мы были в Малых Карелах, и я смотрела на такие же дома, сохраненные в музее. Но уже мертвые. В них никогда не будет жизни. Я все время задавала себе вопрос, неужели так и будет. Это останется только в музее, в книжках по краеведению… Неужели все так. История веков, исчезающая на глазах.

Пока где-то говорят высокопарные слова о том, что нашу культуру отменяют, мы уже давно отменили ее сами, вкладывая деньги только в города и понты. Оставляя деревни, Север доживать без связи, дорог и будущего. Это случилось все в последние 20 лет. Мне кажется, даже в 90-е не уезжали так массово, как в 2000-е. Именно тогда, наверно, люди поняли, что кризис прошел, а они так и остались никому не нужны. Что никто не будет заниматься логистикой, связью, всем тем, что могло бы позволить людям остаться и открывать там что-то новое. Даже у меня миллион идей в голове. Но все упирается в одни и те же проблемы.

Я могу бесконечно много рассказывать о Севере. О настоящем, каким я его чувствую, с северным сиянием, огромными реками, бескрайними первозданными лесами… Когда Лена не понимала, что со мной происходит, я только сейчас, через столько лет смогла это объяснить. Моя боль, наверно, сравнима с той болью, когда на твоих глазах умирает человек.