Много лет назад я была экспертом на семинаре в Сараеве. После войны прошло уже некоторое количество лет, но посреди города возвышались руины, а дома на берегу реки были изрешечены пулями.

В этом городе проходил фантастический семинар: сербские, хорватские и боснийские учителя вместе разрабатывали материалы для учебника истории. Экспертами, кроме меня, был еще один эстонец и два пожилых и очень добродушных датчанина.

Датчане, по-моему, совершенно не понимали, где они находятся. Они давали советы вроде «Посмотрите со своими учениками фильм Кустурицы», а потом надолго замолкали. В один из вечеров я сидела с ними за ужином и мучительно придумывала темы для разговора. Мы обсудили миротворцев в Боснии, книгу «Смилла и ее чувство снега» (у одного из них оказались родственники инуиты). Потом я вдруг сказала: «А вот ваш король…» «Нет-нет-нет, — сразу перебили они меня, — этого не было. Он не надевал желтую звезду. Все это придумали американцы…»

Остаток вечера прошел увлекательно. Я почти рыдала, а они меня утешали. Теперь я знаю, что они были правы и король Кристиан Х действительно не выходил на улицу с желтой звездой на груди. Это, впрочем, не отменяет уникальности поведения как простых датчан, так и их короля во время Холокоста. В Дании евреев укрывали, спасали, вывозили, а главное — общественное мнение, было настолько против депортации евреев, что… ее и не произошло. Ханна Арендт резонно отметила, что и еврейские общины в Дании вели себя в этой обстановке не так, как в других местах — здесь людей не призывали сохранять спокойствие и без шума садиться в эшелоны, а, наоборот, сообщали о приближавшейся опасности и советовали спасаться.

В 11 классе, занимаясь Второй мировой войной, я обычно старалась прочитать детям отрывок из «Часа короля» Бориса Хазанова. Из прекрасной, печальной, удивительной сказке о короле Седрике (уверена, что имя это пришло из романа «Айвенго», где его носит упрямый и гордый Седрик Саксонец) и королеве Амалии. Вход в их дворец в захваченной врагами стране охраняет мушкетер — понятно, из какой книги он появился.

Я часто читала на уроках финал книги, начиная с того момента, когда «король распорядился принести ему эту вещь. Он потребовал даже два экземпляра сразу… Затем, на половине королевы (Амалия с ужасом следила за этими приготовлениями), Седрик отослал камеристку, попросив оставить все необходимое на столике перед зеркалом. В конце концов он был хирург и старый солдат и вполне мог управиться с нитками сам. Однако он придавал значение тому, чтобы это сделала Амалия. Нужно было поторопиться, ибо близился Час короля, а Седрик не мог позволить себе опоздать хотя бы на минуту».

А дальше — эта удивительная сцена, когда «некий молотобоец начал на башне бить медной кувалдой в медную доску. Двенадцать ударов. И что-то перевернулось в старом механизме, и куранты принялись торжественно и гнусаво вызванивать гимн», а король изменил своим привычкам и отправился на прогулку не на коне, а пешком, чтобы все видели желтые звезды на его груди и на груди королевы.

А навстречу им шли люди. «Их становилось все больше. Какие-то люди выходили из подъездов с желтыми лоскутками, наспех приколотыми к пиджакам, дети выбегали из подворотен с уродливыми подобиями звезд, вырезанных из картона, некоторые нацепили раскрашенные куски газеты. На Санкт-Андреас маргт, напротив бульвара, стоял полицейский регулировщик, держа в вытянутой руке полосатый жезл. Полисмен отдал честь королю, на его темно-синем мундире ярко выделялась канареечная звезда».

В королевстве Седрика людей, которым полагалось носить шестиконечную звезду, было по статистике полторы тысячи, но «статистика была посрамлена». И наконец, когда Седрик и Амалия возвращаются во дворец, то «мушкетер, опоясанный шпагой, с желтой звездой на груди, распахнул перед ними кованые ворота». Фразу про мушкетера всегда трудно читать — душат слезы…

Борис Хазанов, создатель «Часа короля», умер вчера в Мюнхене. Светлая память и спасибо ему.