«Искушению» Пола Верховена отказано в прокатном удостоверении на территории России.

Что это значит? Успешно идущий по всей Европе и представленный в каннском конкурсе фильм выдающегося и очень любимого в России режиссера (права на который куплены давным-давно) не будет показан у нас. Или будет, но в существенно сокращенном виде, и это будет подаваться как «частичная победа».

Это позор для всей нашей культуры, для всей страны. Очень, очень стыдно.

Излишне было бы добавлять, но все-таки добавлю: ничего «криминального» в фильме нет в помине. Много обнаженных тел, но ничего порнографического — пара постановочных эротических сцен. Ну да, действие происходит в итальянском монастыре несколько столетий назад, но о таких случаях писали Боккаччо, Дидро и де Сад (никто их них, кажется, пока не запрещен в РФ?), да и фильм основан на документальном материале конкретного судебного процесса.

Основания для запрета крайне размытые. Говоря проще, дело было так: некий чиновник или несколько чиновников посмотрели и решили, что наша публика такое видеть не должна. Решили за нас, как за маленьких детей, находящихся под их опекой.

Два попутных соображения:

Во-первых, старому кино у нас прощается то, что кажется недопустимым в новом (почему? обывательское благоговение перед «классикой», надо думать). «Идиоты» фон Триера с их порно-сценой и многочисленной обнаженкой только что успешно прошли в повторном прокате — ничуть не более скандальный «Неудачный трах…» замазали черным. «Основной инстинкт» только что триумфально вернулся на экраны — к своему удивлению, я даже разглядел в сцене с допросом Шэрон Стоун то, чего на видеокассетах никогда не было видно, — а ровно настолько же эротическое и условное «Искушение» показано не будет.

Во-вторых, элите можно то, что запрещено простым смертным. На фестивалях эти фильмы показывали без цензуры — «Неудачный трах…» на ММКФ, «Искушение» на Стрелке. А вот обычному зрителю — шиш без масла. Смотрите своё «Т-34» и не выпендривайтесь.

Ясно, что каждый цензурный запрет — это чистосердечное признание со стороны запрещающих.

Запретили «Смерть Сталина»: да, мы сталинисты.

Порезали «Неудачный трах…»: да, мы считаем, что учительнице негоже заниматься сексом.

Запретили «Искушение»: ваши варианты? Все еще «Да, мы гомофобы» или уже «Да, мы инквизиторы»?

Представляю, какое количество деятелей нашего кино и культуры прочтет эту новость и скажет себе: «Так-то оно так, но связываться с ними и протестовать — себе дороже».

В смысл открытого протеста и мне верится с трудом, конфликтовать тоже не хочется. Но я не понимаю, как можно подобное стерпеть и проглотить. Может, если все и сразу скажут вслух, что так НЕЛЬЗЯ, кто-то из чиновников тоже задумается?