Несколько мыслей в связи с чередой ужасающих преступлений.
1. Не существует простого решения у сложных проблем. Это надо зарубить себе на носу. Запомнить раз и на всегда. Каждый, кто сейчас будет выступать и требовать вернуть смертную казнь или ужесточить наказание за преступления над детьми — либо не знает о чем говорит, либо занимается популизмом.
Ни смертная казнь ни повышение срока и условий содержания не ведут к профилактике насильственных преступлений. Это подтверждено не только множеством независимых исследований, это подтверждено самой жизнью. Остановила перспектива быть расстрелянным Андрея Чикатило? Помогла смертная казнь остановить маньяка Сергея Головкина, который убил 11 детей? Может «Балашихинский потрошитель» Сергей Ряховский боялся смертного приговора? Нет. Нет. Нет. Смертная казнь, наоборот, повышает ставки. А это заводит маньяков и убийц еще больше.
2. Что делать? Идти по длинному и сложному пути. Во-первых, смею предположить, что система профилактики преступлений, причем не только сексуального и насильственного характера, а вообще, в России работает очень плохо. Ну если раз за разом происходят, в разных регионах, однотипные преступления, и очень часто их совершают люди уже сидевшие, причем за аналогичные преступления, можно смело утверждать, что корень проблемы находится именно тут.
Ни одного человека попавшего в тюрьму это попадание не исправило. Испугало? Да. Научило быть осторожнее. Да. Но исправило? Нет. Наши тюрьмы вообще не имеют отношения к тому, чтобы исправлять людей. Это для кого-то новость? Да тоже нет. Все все понимают.
Но и после тюрем с людьми никто толком не работает. Профилактика в России зиждется только на устрашении. А это не работает. Вообще. Никак. Возможно, на ситуацию, могла бы повлиять пробация, которую собираются вводить в России с 2021 года, но, во-первых, не уверен, что подобный институт сможет работать в России качественно, если он будет подчиняться тем, чьи ошибки и недоработки, по-сути, должен будет устранять, а во-вторых, пока не изменятся тюрьмы, бессмысленно, говорить о том, чтобы с умом возвращать в общество тех, кто через них прошел.
Нету и никакой реабилитации. Ни психологов, ни поддержки, ничего. Человека выбрасывают в мир и говорят, что если он еще раз нарушит закон, то его еще сильнее накажут. И еще везде пинают и притесняют (попробуйте найти работу отсидев срок в тюрьме). Все. Вертись как хочешь. Тут даже нормальный человек, который действительно хочет завязать с преступностью, должен быть настоящим героем, чтобы перебороть стигматизацию общества.
Нету сильных НКО, которые работали бы с бывшими заключенными, с тюрьмами, и с теми, кто может попасть туда. То есть они, конечно, есть несколько даже очень хороших, но их ТАК МАЛО, и их постоянно признают врагами России, что одно их количество лучше всего подтверждает отсутствие подобных организаций в общероссийском масштабе.
Участковые, которые могли бы контролировать всех подозрительных, или ранее замеченных, в подобного рода преступлениях людей, очень заняты тем, что обзванивают сторонников Навального. Вот, кстати, интересно, чем занимался участковый из Киселевска Кемеровской области за неделю до убийства Ульяны Дегтярь и Насти Феслер? А за месяц? Он вообще знал, что у него на участке живет освободившийся из тюрьмы в 2019 году — Пестерников, который сидел 10 лет по статье «Насильственные действия сексуального характера»?
Я вообще не специалист в этом вопросе. Я не знаю, как именно работать с подобными преступлениями и как заниматься их профилактикой. Но я умею пользоваться поиском. Умею читать. Умею сопоставлять факты.
Я знаю, например, что можно прочитать исследования об эффективности реабилитационных программ направленных на развитие чувства ответственности, навыков самоконтроля и прогнозирования последствий противоправного поведения, работу с наркотической и алкогольной зависимостью, и так далее.
Социологи пишут, что реабилитационные программы ведут к уменьшению рецидивизма не меньше чем на 10%, а в среднем такие программы сокращают уровень рецидивизма на 20%. И это, соответственно, на 10% и на 20% больше, чем результат от введения смертной казни или от других ужесточений.
Почему я могу найти эти исследования и их прочитать, а те, кто отвечают за безопасность наших детей не могут или не хотят? Как так выходит?
3. Никто вообще даже не думает о том, чтобы смотреть на маньяков, серийных убийц и насильников как на больных людей. Это вообще не оправдывает совершаемые ими преступления, но то, что никто и не думает о том, чтобы пытаться либо распознавать их на ранних стадиях формирования (а большинство исследований прямо указывают на то, что их маниакальные склонности формируются с раннего детства!) либо предоставлять таким людям возможность пройти терапию и НИКОГО НЕ УБИТЬ и НИКОМУ НЕ НАВРЕДИТЬ, ведет к тому, что эти люди остаются один на один со своим внутренним голосом, который командует им — убей! изнасилуй! убей!
Почему в нашей стране нет бесплатной программы для психологической помощи таким людям? Сколько жизней спасла бы такая работа? Любые затраты можно было бы оправдать. Но такого нет. Потому, что проще всех поставить к стенке, чем признать проблему и долго с ней работать.
Еще раз уточню — работать с такими людьми, не значит оправдывать их поступки. Видеть в них больных — не значит оправдывать их поступки.
4. Ну и для протокола. Если в России будет возвращена смертная казнь, этим будут пользоваться не только в случае с преступниками, насильниками, и убийцами. Это даже не вопрос, это утверждение. Точка невозврата будет пройдена. И пострадают от этого все.