Верховный суд запретил селфи в лифте. Пока — только в своем. Когда мы покидали процесс по снятию с выборов Дмитрия Потапенко, пресс-секретарь суда злобно зыркнула: «У нас тут съемка запрещена!» — Почему? — Сами должны знать, у нас пропускной режим! —  Поэтому нельзя фоткаться в лифте? Это вы мне должны доказать, раз запрещаете, сослаться на закон, хотя я понимаю, что просить закона в Верховном суде глупо… —  На выход, я сказала!
Конечно, эта история не только про лифт. Формально гласное и открытое правосудие закрыто на все замки и запоры. Попасть в ВС обычный человек не может, а журналист должен на входе показать паспорт, получить бумажку, через 2 метра сдать бумажку росгвардейцу, еще раз показать паспорт и под присмотром пресс-секретарши отконвоироваться до нужного этажа. Шаг вправо-шаг влево — наверно, расстрел. 

Казалось бы, чего им бояться? Даже аргумент про уголовников не работает — рассматривают тут дела мирного свойства, клеток в зале заседания нет. И тем не менее — конвой.

ЦИК, который сегодня снимал Потапенко с выборов, ничем не лучше. Там — такая же история. Обычный гражданин в избирком попасть не может, а журналиста опять же сопровождают конвоиры из пресс-службы. Однажды я попытался сесть в зале поближе к Памфиловой — чтобы удобнее было фотографировать, — и на меня зарычало всем тамошним официальным скопом:

— Здесь сидеть нельзя! Здесь могут пройти члены ЦИКа! — Эээ, вы думаете, я их покусаю? — Вы что, в Думе никогда не бывали? У нас, как у них, — протокол!

Пока, спасибо и на том, не административный, а протокол поведения с высокопоставленными особами, к которым подойти ближе, чем метров на 5, — уже нарушение.

Кстати, о Думе, да. Мы в «Соте» так и не добились ни одной фотографии зала пленарных заседаний, в котором, уверены, депутатов бывает не больше полутора сотен вместо положенных 450. Зал — это самое закрытое место, куда не пускают ни журналистов, ни посетителей, ни помощников депутатов — вообще никого. Хотя — что им скрывать?

Что скрывать всем этим чиновникам, судьям, депутатам? Почему представитель мэрии Москвы вчера, когда к нему на прием на каталках приехали инвалиды со СМА, первым делом потребовал не снимать его, а потом заявил, что в здании снимать встречу тоже запрещает? Какие секреты они от нас прячут?

Ответ, конечно, простой. И Стругацкие дали его еще в «Обитаемом острове», где Саракшем управляли Неизвестные Отцы.

Все эти власть имущие знают, что к закону их деятельность не имеет отношения, что случись в стране подъем с последующим переворотом, их потянут в суд — и он будет совсем не нынешним Верховным. Поэтому и прячут улики. Смывают доказательства. Удаляют из Сети свои лица и запрещают, как «господа полицейские», снимать удостоверения. 

Анонимность — залог их безопасности, ведь они совсем не хотят почувствовать на себе народную поддержку, которую рисуют на выборах.

И чем меньше их окружает (во всех смыслах) народ, тем им спокойнее. До поры.